Наш дом – СССР

— Я не отказываюсь помогать, наоборот. Только хочу, чтобы это происходило в другой форме. Если требуется в чем-либо мнение человека из будущего, достаточно спросить, и, если мне что-то известно, оно будет известно и вам со всеми моими соображениями по вопросу.
— Но в Москву ты переезжать отказываешься?
— Я в деревню хочу, вы же знаете.
— Александр, а вот теперь, — Семичастный вдруг встал и заходил по комнате, — представь. Я — тоже хочу сидеть с удочкой на берегу, Александр Николаевич хочет за цветами на даче ухаживать, а Григорий картины с видом на разводные мосты писать. Так ответь, а кто будет порядок наводить, кто будет страну строить, если все будут отдыхать? Ты вот все это начал, вышел на Александра, тот меня подключил, мы задействовали такие силы и связи, голова пухнет. А теперь тот, кто все это затеял, убирает голову в песок, как страус. Мы поверили тебе, а в итоге что? Может, ты все соврал, в будущем все хорошо, а ты зачем-то взял и решил изменить его?
Не в бровь, а в глаз, да со всей силы. Естественно, я понимал, что мои желания всегда будут трактовать как лень. Да-да, банальную лень. Ну вот нравится мне рыбалка и деревня, но они же правы. Да и я сам знаю, что хочу я слишком много. Как тот Емеля, сидеть на печи, а вокруг чтоб само все делалось.
— Если вы начали работать, то сами уже убедились в том, что были люди, желающие нашей стране развала. Ведь так? Теперь по моим знаниям. То, что находится у меня в голове, находится там именно по той причине, что не стою у станка. Я не специалист широкого профиля. Я — писатель. По роду занятий я много читал и читаю, только поэтому у меня есть хоть какие-то знания. Они разносторонние, но неглубокие, ибо я не изучал предмет досконально, а узнавал лишь общее устройство. Да, во что-то приходится углубляться, но объять все на свете — невозможно. Знания по строительству? Ездили бы вы за рулем машины, работая водителем, поняли бы, что транспортная система, мягко говоря, неудачная. А она продиктована именно строительством. Видя, как в подъездах многоэтажных домов бегают крысы, понимаешь, что мусоропроводы — зло. Получаешь от жены выговор за то, что ей неудобно на кухне, поневоле задумаешься над тем, какими упырями были… нет, не строители, и даже не архитекторы, а именно чиновники. Те чиновники, что принимали, утверждали, отстаивали дурацкие проекты, заставляли строить для людей то, в чем будет трудно жить, при этом требуя от людей еще и благодарности за эти «каморки». Еще бы они думали о людях, сами-то живут в других квартирах. Хрущ похерил сталинские проекты по жилью, дорого, излишества, а что же он сам, все те, кто его поддержал в этом, живут в «сталинках» или вообще в личных домах-дачах с огромной территорией и заборами в три метра? Кто-то ходит в обуви нелепого вида и не думает о том, чтобы взять, да и придумать удобную, а другой человек создает такую, но не может ее выпускать или как-то представить свою идею тому, кто что-то решает. Ему просто никогда не пробиться к таким людям. Нужно слушать свой народ, а не спускать директивы и планы.
— Вот ты и будешь рупором народа! — заключили собравшиеся.
— Да вы меня сами и придушите, если такой рупор начнет работать, — ответил я.
— Почему?
— Отдадите мелкое производство частнику? Ширпотреб? Сферу услуг? — я встал в позу. Ну, давайте, покажите, какие вы реформаторы.
— Мы уже обсуждали этот вопрос, — слово взял Шелепин. — Естественно, не сразу, но процесс уже идет. Ничего плохого в малом предпринимательстве мы не видим. Обсуждаются критерии того, в чем государство может уступить.
— Да много в чем. Вот столкнулся тут с просьбой жены придумать что-то для хранения вещей и посуды на кухне. Узнаю, что гарнитур купить целая эпопея, да и то, что продают, просто убожество. Существует такой вид деятельности, как изготовление мебели на заказ. Человек приходит в контору, где ему предлагают варианты различной формы и цветовой гаммы. Выезжают на место, снимают размеры помещения, делают эскиз-чертеж предметов мебели, обсуждают детали. Нужно только регулировать цены, чтобы производители этой самой мебели не имели возможности делать наценку такой, какую сами захотят из жадности. Должна быть экономическая заинтересованность, без нее никуда, ни один частник не станет что-то делать, если ему невыгодно это. С другой стороны, драть семь шкур с клиента тоже нельзя позволять, итог — баланс.
 
— Вот видишь, сколько у тебя предложений! Но частный бизнес, это ведь ты о нем сейчас вещал, вещь трудная и требует жесткого контроля.
— Конечно, я о нем и говорил, о контроле в смысле, — киваю. — Можно сделать и государственное подобие бизнеса. Например? Да хоть с той же мебелью. Для начала нужен цех, помещение. Государство строит или выделяет что-то из своих фондов под это дело. Закупается оборудование. А дальше, как на любом заводе, нанимается персонал, обучается и работает. Просто мебельная фабрика штука очень громоздкая. Она должна выпускать материалы, ну или на крайний случай какую-то более или менее стандартную мебель. Такое производство, о котором говорю я, это индивидуальный подход к каждому человеку. Фабрика не может выпускать материал на индивидуальный заказ, ей это просто невыгодно и трудозатратно. А маленький цех, взял заказ, привез с той же фабрики несколько листов материала — и заказ выполнен. Фабрике не придется выпускать три листа ДСП нужного цвета, а затем перестраивать производство на другой. Она выпускает партии, а партии будут успешно расходиться по мелким предприятиям без остатка. У нас там, в последние годы, вообще упростили этот вопрос серьезно. Открывается фирма, которая занимается продажей всего, что нужно для изготовления мебели. От гвоздя, как говорится, до самого дорогущего фасада. Так дверки на шкафы называют. Так вот, частники, небольшие фирмы, перестают даже сами раскраивать материал. Потому как выгодно приехать в такую фирму, обсудить размеры, цвета, дизайн фасадов, сделать заказ. Через пару дней забрать готовый распил, привезти все это в квартиру клиента и установить, собрав все воедино. Да, чуть меньше маржа, зато и проблем меньше. Не нужно снимать или строить помещение под цех, не нужен склад, не нужны огромные вложения в оборудование и материалы, ты закупаешь уже готовое. Ты не покупаешь оборудование, не платишь аренду за помещение, коммунальные расходы, зарплату персоналу. В такой небольшой фирмочке вполне могут работать два-три человека и выпускать до десятка, допустим, кухонных гарнитуров в месяц. Мало? Так фирм-то много. Зачем они вообще нужны, если ничего сами не производят? Они снимают нагрузку на большие предприятия. Вот я приехал на фабрику, со мной даже говорить не стали, госплан и баста. А даже если бы не было плана, представьте, какая была бы очередь на тот же самый гарнитур? Для этого и нужны частники. Они привлекают клиентов, поиск, реклама, все это проблема частников. Фабрике вообще фиолетово на то, как частники ищут клиентов. Получается взаимовыгодно. Фабрика может дополнительно выпускать и сам материал, если купит нужное оборудование.
— Так для этого работают целые деревообрабатывающие заводы!
— Для них совсем другие объемы. Вы же сами знаете лучше меня. Повторяю, завод выпускает партии в тысячи квадратных метров материалов, фабрика десятки. Частник берет штучно. Всем хорошо, разделение труда. Это то же самое, если бы вы обязали каждую столовую, каждый продовольственный магазин иметь свой хлебозавод, ферму, скот и свои поля. Это же чушь, правильно? Магазин реализует продукцию колхозов и тех же частных фермеров. Скажете, что и их не должно быть? Опять ошибка. Колхозы имеют огромные наделы, которые даже при хорошем уходе много теряют на хранении, транспортировке и той же реализации. С другой стороны, частник засеивает небольшие участки, снимает ограниченный объем зерна, обрабатывает его, хранит, продает в ближайшем населенном пункте. Проще и эффективнее. Вы же не будете спорить с тем, что очень много потерь из-за неправильного хранения? Вот и я о том. Частник всегда будет заинтересован в правильном хранении, скорейшем сборе и продаже товара. Тогда как на государственном уровне работники заинтересованы только в том, чтобы день прошел, а зарплата капала. Как собирается зерно, как оно хранится и уж тем более как продается, большинству плевать. Это не их зерно.