На той стороне (СИ)

Аня подобрала юбку и сделала шаг к двери. Споткнулась через какие-то палки, которых раньше не было. Чуть не упала, потеряв равновесие, навалилась на дверь. Та открылась, выпуская Аню в полутемную и сырую комнатку. Что-то передняя изменилась, подумала Аня. Она стояла на каменном мощеном полу полуподвального помещения. Там, где в ее времени была массивная дверь на парадную лестницу тоже была дверь. Несколько ступеней вверх вели к ней, а значит, и правда, помещение это было полуподвальным. В передней она увидела еще одну дверь, судя по всему, в жилое помещение. Дверь была прикрыта не полностью и оттуда доносился громкий храп.
Аню обуял ужас. Как могла передняя особняка на Галерной так преобразиться? Неужели все, о чем ей говорил Порфирий — правда, и кольцо перенесло ее в 1912 год? Да не может быть такого! Не бывает! Может, она лежит сейчас в горячечном бреду, а все это ей просто снится? Но она слишком хорошо чувствовала запахи, слышала храп дворника. Тот вдруг заворочался, закашлял и Аня решила убираться отсюда побыстрее, дабы не встретиться с ним лицом к лицу. Взбежав по ступенькам, она отворила массивную металлическую дверь и вынырнула в проездную арку старого доходного дома на 5ой Рождественской улице.
Глава 15. Проверь себя сам
Аня ни разу не бывала на 5ой Советской. Она только знала, что в этом районе сохранились старинные доходные дома чуть ли не середины позапрошлого века, но это уже был не туристический центр, поэтому никогда не доводилось ей бродить по этим улочкам.
Аня вышла из арки, ворота которой были гостеприимно открыты, и повернув налево пошла по улице. Дождь только-только закончился и его последние капли, срываясь с небес, падали на подбитый шерстью ворот ее салопа. На улице было многолюдно, каждый горожанин спешил по своим делам. Аня во все глаза пялилась на прохожих, рассматривая проходивших мимо людей. Ей бы не выдавать себя так явно, но Аня ничего не могла поделать с собой. Она чувствовала себя так, словно стала участником старого снимка, герои которого вдруг ожили и пошли по своим делам. В голове смешалось.
А город вокруг нее жил. Мимо сновали разносчики с лотками, громко нахваливая свой товар, разночинцы спешили в присутственные места. Дворники, подпирая плечом ворота, провожали взглядом публику. По улице время от времени проезжали экипажи — двуколки, пролетки. Они, управляемые извозчиками, проносились мимо Ани, поднимая пыль из-под колес. Зазевавшись, Аня вышла чуть дальше на проезжую часть, о чем тут же пожалела. Над головой засвистел кнут, заржали кони и извозчик окрикнул ее довольно грубо. Аня отскочила в сторону, прижавшись поближе к домам и поспешила дальше по улице.
В голове не укладывалось, как такое может быть? Ведь, создать столько масштабную подделку было или не реально, или слишком дорого, да и времени это требовало. А тут дома, кони, извозчики, статисты, переодетые в наряды столетней давности. Слишком, чтобы всего лишь разыграть ее.
Дойдя до Суворовского проспекта, Аня решила изменить маршрут и не идти по Суворовскому к площади Восстания, а пройти дальше до Лиговского проспекта и точно убедиться, в каком она времени. Аня знала, что как раз на пересечении 5ой Советской улицы и Лиговского проспекта возведен в ее времени концертный зал «Октябрьский». Построен он был в 60 годы, а раньше на этом месте стояла греческая церковь великомученика Дмитрия Солунского. «Вот и проверим», подумала Аня, ведь, снести БКЗ и возвести макет храма не под силу даже киношникам.
Пройдя лишний квартал, Аня вышла к месту, где 5ая Рождественская улица упирается в Лиговский проспект и ахнула. Вместо прямоугольной коробки концертного зала из стекла и бетона, она увидела нарядную церковь.
Значит, все так и есть, и ей не мерещится, не кажется. Это не подлог и не декорации Мосфильма, значит, она и вправду, в 1912 году идет просить места гувернантки в дом графа Ильинского. От осознания этой простой истины и понимания, что между ней и ее временем 110 лет, у Ани затряслись руки и подкосились колени. «Съездила на конференцию, твою дивизию», выругалась Аня себе под нос и тут же прикусила язык. Не пристало барышне браниться. Раз уж попала сюда, то и веди себя как следует! Аня вдруг заметила, что перстень так и болтается на ее левой руке. Сняла его и спрятала в сумочку от греха подальше.
 
Глава 16. Захватывающие впечатления и странное ощущение
До площади Восстания, в 1912 году Знаменской, Аня добралась быстро. Прошла мимо гостиницы Северной, миновала Николаевский вокзал, свернула на Невский проспект. Ее впечатлило количество людей на площади. Кроме извозчиков и пешеходов, только сошедших с поезда, здесь в хаотичном броуновском движении сновали мимо множество разных людей. Громыхал трамвай, только усиливая гвалт и шум столицы. В центре площади красовался памятник Александру III.
Именно там, на площади Аня впервые почувствовала на себе цепкий взгляд, но определить, откуда он, не смогла — слишком скоро шла сквозь толпу, да и останавливаться и оглядываться по сторонам — только выдать себя с головой. В какой-то момент ощущение исчезло, и она успокоилась, подумав, что слишком уж богатая у нее фантазия. Казалось, никому до нее не было дела — людской поток тек своим темпом, каждый был занят только своими делами. Аню отпустило. «Наверное, перенервничала», решила она. А нервничать было отчего. Не каждый день попадаешь в прошлое!
Аня постаралась как можно быстрее миновать площадь. Прижала поближе к себе сумочку и быстрым шагом поспешила к Невскому. Она с трудом узнала будущий павильон метро «Площадь Восстания», ибо вместо него возвышалась на этом месте красивая, в светлых тонах церковь.
На Невском было так же шумно и многолюдно. К яркой толпе прогуливающихся дам и господ добавились зазывалы во всевозможные лавки и магазины. «Сто лет прошло, а здесь ничего по сути не поменялось», подумала Аня и ускорила шаг. В каждом доме на первом этаже было обязательно какое-то заведение. Аня старалась не таращиться по сторонам, но ей это мало удавалось. Когда еще она сможет полюбоваться на разодетых дам в многослойных юбках до пят, на витрины, за которыми были выставлены всевозможные товары — от мыла до обуви и шляп. Какая же женщина в здравом уме пройдет мимо и не оглянется? А тем более, если ты видишь наяву то, что никогда и ни за что не увидишь ни в одном торговом центре мира — ты видишь прошлое. Так она и шла периодически не в силах оторвать глаз от какой-нибудь великосветской красоты.
Свернув к Исаакию, Аня заметила, что здесь праздношатающейся публики было меньше. Дошла по Малой Морской улице до гостиницы «Англетер», остановилась, чтобы хоть минутку полюбоваться на главный фасад и заодно перевести дух. Там ее вновь настигло чувство, будто она под колпаком, и кто-то за ней наблюдает. Но она отмахнулась и решила, что должна как можно скорее добраться до особняка на Галерной.
Холодный октябрьский ветер дул в лицо, но на удивление, ей не было холодно в накидке, которую любезно ей предоставили. То ли состав был хороший, то ли еще что, но салоп грел неплохо. От ветерка была и польза. От дождя не осталось и следа, а на небе появились голубые проплешины, через которые периодически выглядывало осеннее солнце.
Аня глубоко вдохнула, зажмурилась, подставляя солнечным лучам лицо. Постояла так с минуту и поспешила дальше — бороться за место гувернантки для сына графа Ильинского.
Глава 17. Вход с парадной лестницы
На Галерной улице, куда свернула Аня, миновав арку между зданиями Сената и Синода, было гораздо тише. Там находилось уже меньше лавок и магазинов, а на правую нечетную сторону вообще выходили «задники» домов с Английской набережной. Парадные здания богатых дворцов смотрели на Неву, а более скромные корпуса и флигели выходили на Галерную. Аня помнила, что там испокон проживали самые знаменитые и богатейшие семейства столицы. По левой же стороне Галерной улицы строились дома попроще. Среди них приютился и особняк Тереповых, проданный, как сказал Порфирий Игоревич, несколько лет назад графу Ильинскому.