100 грамм смерти (СИ)
— Не особо, но… подлог? — он выглядел потрясённым. — Тебе не кажется, что это попахивает конспирологическим бредом?
— Я не говорю, что проблема продолжения рода была фикцией, вовсе нет. Мы все знаем, что после Кровавой Войны сбой действительно наблюдался. И всё-таки беременности пусть и редко, но случались. Это даже в Хрониках городской газеты записано. А когда беременности прекратились совсем?
— Когда учёным удалось вывести и поставить на поток… Стоп. Не думаешь ли ты?..
— Первые дети из Центра Жизни уже успели вырасти. И столько же времени не случается естественная беременность. Помните, как все радовались, что учёные успели вовремя? А может не всё так просто на самом деле?
— Но это чудовищно, Эйрик!
— А вы только посмотрите на это с позиции власти. Они и так поделили нас и заставляют вступать в брак только с представителем своего класса. Теперь представьте… Центр Жизни по заказу Регентства может выращивать людей в нужном количестве и нужного качества. Конечно, я ничего не утверждаю. Как вы знаете, без доказательств это только слова. Я хочу наведаться на Водонапорную башню. Потому-то я и нашёл вас. Мне нужна помощь.
Глава 25. Возвращение
Ужинать я сегодня буду одна. Фолк с Пиппой топчутся возле Хуаны, упрашивая дать им еды на вынос. Каждый раз глядя на них, меня накрывает волна жалости. Жалеть себя последнее дело, но ничего не могу поделать. У них только всё начинается, их чувства расцветают, подобно цветам на лугу, мои же давно отцвели и пожухли.
Я словно старуха, которая прожила свою жизнь и от прежних чувств остались одни воспоминания, припорошенные пылью и сожалением. Их не возродить и не вырвать из души, потому что корень остаётся внутри — безжизненный, но болезненный. Да, я старуха. Телом молода, а внутри — труха.
Отворачиваюсь, не в силах смотреть на чужое счастье. Своё я разрушила собственными руками.
И куда бы я ни пошла, меня преследует Дин — плечи поникли, в глазах — боль, а в голосе — тоска. Он спрашивает меня раз за разом, почему я его предала.
И всё, что я могу ответить — три несчастных слова.
Всё было по-настоящему.
Наконец, Хуана сдаётся и вручает им небольшую миску и пару ложек.
— Помяни моё слово, Рубен, от них будут неприятности! — произносит она сквозь зубы, забирая у старика пустую тарелку.
— Вот и проверим! — качает головой Рубен, отхлёбывая травянухи.
Я давно приметила — здесь каждый второй за ужином употребляет. У Магнуса с этим было куда строже. Пробую суп — он пресный, но горячий. Тут со всей едой так — главное не вкус, а то, что помогает согреться. Быстро сметаю всю порцию и, убрав за собой посуду, отправляюсь в домик. Завтра нам с Фолком предстоит вернуться в Крепость и как знать, чем обернётся наш поход?
***
В этот раз земля под ногами не хлюпает, а прихваченная морозом застыла нелепыми кривыми узорами, так что мы хотя бы не утопаем в грязи. И туман не такой густой — я даже вижу край Мутного оврага, но заглянуть вниз не решаюсь — просто разбегаюсь и прыгаю. И даже обхожусь без помощи Фолка. Чико так вообще преодолевает препятствие чуть ли не зевая — точно перед нами не пропасть, а мелкая лужа. К ни го ед . нет
Без происшествий мы добираемся до хижины, но надолго не задерживаемся — каждая минута на счету. Фолк только оставляет у печки запас дров и пару одеял, чтобы мы могли отдохнуть и погреться на обратном пути. Быстро перекусив, отправляемся дальше.
— Знаю, как тебе сейчас сложно… — начинает было Фолк, но я гляжу на него волком, и он замолкает.
— А что у вас стряслось внизу, амиго? — встревает Чико, нагоняя нас.
— Скажем так… — Фолк подбирает нужные слова. — Я кое-кому насолил…
— Ты? Да не может этого быть! — явно потешаясь, не соглашается тот. — И что ж ты такого натворил?
— Вовремя не умер…
Слова Фолка разносятся вокруг и, отразившись от скал, вторят ему:
— Не умер… умер… умер…
— Как же так вышло?
— А это Каре надо сказать спасибо…
— Так ты не шутил, когда сказал, что она спасла тебе жизнь? — Чико даже присвистнул. — Я думал, ты образно… А зачем же теперь вас туда понесло? Дважды обычно так не везёт…
— Типун тебе на язык… — щетинится Фолк, подавая мне руку. — Осторожно, Карамелька, если тут свалиться, лететь будешь долго.
— Зато быстро окажусь внизу… — фыркаю я, высвобождая пальцы. Прикосновения Фолка слишком живо напомнили о тех, других.
Преодолев очередной перевал, мы, наконец, оставляем туман позади. Здесь всё иначе — нет, не теплее — воздух такой же холодный, но в нём нет той сырости — ты им дышишь, а не глотаешь его.
Небо скисло. Будто забродившее вино, оно пузырится над верхушками гор алыми тучами.
«Совсем как кровь, — с тоской думаю я, разглядывая небеса. — Лишь бы ничего не случилось…»
Нагнав Фолка, дёргаю его за рукав.
— Что? Что такое? — он останавливается и смотрит на меня с тревогой.
— Обещай… — прошу с надрывом. — Обещай мне, что не возьмёшь с собой в Крепость оружие, а Чико будет стрелять в крайнем случае и только в воздух. — тревога Фолка испаряется. — Обещай мне…
— Ёпта, но это ведь глупо… — Его серые глаза темнеют, будто небо перед грозой. — Думаешь, они будут стрелять в воздух?
— Я отвечаю за себя, а не за них. И меньше всего я хочу, чтобы кто-нибудь пострадал… Пожалуйста, Фолк…
— Ладно… — серые облака в его глазах сменяются грозовыми тучами. — А теперь извини, мне нужно сходить за оружием. Если, конечно, от него теперь будет толк.
Фолк сворачивает с тропы и скрывается за деревьями.
— Надо же… — удивляется Чико. — Впервые вижу, чтобы он пошёл у кого-то на поводу. Обычно он поступает по-своему.
— Люди меняются.
— Только не он. Этот экземплярчик всегда был сам по себе.
— А ты всегда делаешь то, что говорит Фолк? — не могу удержаться, чтобы не поддеть его.
— Ну нет… Все решения я принимаю сам.
— И зачем тебе тащиться с нами? Рисковать жизнью?
Чико сначала долго молчит, ковыряя ногой камешек в земле, а потом, будто спохватившись, всё-таки отвечает:
— Ты не представляешь, какая скучная в деревне жизнь. Работа, туман и никакого просвета… За всю мою жизнь ты единственный новый человек, который появился у нас. Не считая Магнуса, конечно… Но после его ухода мы не досчиталась двоих своих, так что… — он пожимает плечами. — Да, я рискую, но лучше уж так, чем гнить там. Понимаешь?..
Понимаю ли я? Конечно. Моя жизнь в городе, может, и не была такой же унылой, но и я с радостью променяла её на участь свободных. Жить по указке, не иметь права говорить то, что думаешь, вечно гнаться за эйдами… Другое дело, что на Либерти моё мнение тоже оказалось не у дел, но это уже совсем другая история.
— Понимаю… И спасибо, что ты с нами.
— Да не вопрос…
— Ты только сильно не усердствуй, ладно? Стреляй в воздух.
— Давай лучше верить, что стрелять не придётся, си?
От его слов на душе становится спокойнее — может и правда все обойдётся, и мы сумеем провернуть все тихо?
Возвращается Фолк с ружьями — по одному в каждой руке.
— На тебя даже брать не стал…
— У тебя там что, целый склад?
— На наш век хватит. Я запасливый… — миролюбиво сообщает Фолк. — Надо поторопиться.
Мы спускаемся с гор только к ночи. Небо уже затопила темнота. Ни звёзд тебе, ни луны. Передвигаться в таких условиях сложнее, но зато безопаснее.
— Как раз перед рассветом будем на месте. — Прогнозирует Фолк.
Моё сердце пропускает несколько ударов. Чем ближе мы к Крепости, тем труднее дышать.
Но прогноз Фолка не сбылся. Уже начинает светать, когда мы, наконец, добираемся до места. Вокруг мрачно и тихо, только ветер завывает над верхушками развалин, словно последний затерявшийся житель Диких земель. Мы шагаем по пустынным улицам, меж заброшенных домов, словно три призрака в темноте ночи.
— Почти пришли.
Фолк глядит на небо. Тонкая полоска у горизонта окрасилась багровым.