100 грамм смерти (СИ)

Предпочитаю не отвечать, а поберечь силы. Смотрю под ноги, аккуратно переступая через каждый камень или корягу. Под подошвами ботинок хлюпает, а ветер будто навалился на плечи и давит, давит, давит… Как и непрошеные мысли — они атакуют сознание почище любого оружия. Я так и вижу Дина, только-только открывшего глаза. Вот он лениво потянулся, рваным движением отбросил волосы со лба, повернул голову и увидел, что я исчезла… Затем взгляд его упал на пол, туда, где ночью среди вороха одежды затерялись оберег и ключ, которых теперь там нет. В какой момент Дин понял, что я натворила? Когда прочёл записку? Или раньше? Быть может, он проснулся, ощутив холод одинокой постели?..
— Стой…
По-моему, я снова увлеклась, так что чуть не врезаюсь в Фолка. Поднимаю голову, но ничего не вижу из-за треклятого тумана.
— Что? Что такое?
— Пришли…
— Да? А где же твой овраг?
— Там… — Фолк кивает вперёд, но сквозь плотную стену тумана я ничего не могу разглядеть.
Подхожу ближе, делая маленькие шажочки, и останавливаюсь рядом с Фолком. Теперь вижу землю, превратившуюся в грязную кашу, а за ней — ничего, только туман. Кажется, что его можно потрогать, а если наклонишься и зачерпнёшь в ладонь, ощутишь вязкую холодную массу.
— Насколько он глубокий?..
— Ёпта, ну зачем тебе это?.. — вздыхает Фолк, ероша свои короткие волосы. — Меньше знаешь — крепче спишь. Или если я скажу, что всего пара метров, ты будешь меньше стараться перепрыгнуть на ту сторону?
— Кстати, о той стороне. Я ни черта не вижу, но мне нужно знать, как далеко земля?..
— Метра полтора, наверное…
Полтора метра. Вслепую. Земля под ногами мерзко захлюпала. Ах, да. Ещё и это.
— Безумие какое-то…
— Давай, я пойду первым. Отойди-ка подальше.
Фолк сам пятится вслед за мной, потом поворачивается ко мне спиной. Шаг. Второй. Прыжок. Напоследок мелькнула его куртка, но и её поглотил туман.
— Эй… — кричу я, и эхо вторит мне, будто дразнит, — Если ты всё-таки свалился, мог бы и предупредить.
— И каким это образом? — голос Фолка звучит глухо, будто нас разделяет прочная стена.
— Ну… крикнул бы, прежде чем превратиться в лепёшку…
— Какая ты добрая… — доносится до меня его голос. — Ладно, давай… Я тебя поймаю.
— Ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз? Я сама…
— Уверена?
Хороший вопрос. Врать не хочется, и я мотаю головой.
— Не-а. Но деваться-то некуда…
Готовлюсь к прыжку, но на узкой тропе для разбега нет места, Так что я подхожу к самому краю и прошу отойти Фолка подальше.
— Ну уж нет. Я подстрахую…
Раз. Два. Три. Прыжок. Я приземляюсь на тропу, но ветер в своей бешеной атаке толкает меня назад, к самой пропасти. Он почти победил, когда пальцы Фолка вовремя смыкаются на моём запястье. Фолк приваливается к скале, крепко прижимая меня к себе.
— Ох…
— Дыши…
И я дышу. Так глубоко, что кажется лёгкие вот-вот выплюну. Голова кружится от высоты, страха и облегчения.
— Мы могли оба свалиться… — шепчу одними губами.
— Да… Но не свалились.
Продолжаем стоять, прижавшись друг другу, и мне в этих объятиях невероятно тесно. Хочу отодвинуться, но боюсь пошевелиться.
— Фолк…
— Да?
— Надо идти.
— Пришла в себя?
— Угу…
Исхитрившись не упасть, Фолк снова оказывается впереди и ведёт меня дальше.
Мы уже так высоко, что вместе с нами по склону ползёт и серое небо. Оно клубится у ног, ластится, будто живое.
— Скоро будем на месте! — объявляет Фолк.
— Скоро, это когда? — мои силы на исходе.
— Когда туман станет гуще, а воздух — холоднее.
— Ещё гуще? — поражаюсь я. — Так уже на несколько метров вперёд ничего не видно.
— Вот когда ты не увидишь собственной руки, считай, мы пришли…
— Эйдос мой, как же можно жить в таких условиях?
— Человек приспосабливается ко всему, тебе ли не знать?..
Действительно. За последний год я столько всего перевидала, что и вспомнить страшно. А теперь скитаюсь по миру.
Побег из Кульпы. Олимп. Бухта Темноты. Остров. Крепость. Лагерь падальщиков.
И вот опять дорога — на этот раз в поселение диких.
 
Но куда бы я ни пошла, меня преследуют три слова, накарябанные на обрывке бумаги.
Пляшущие буквы — насмешкой.
Каждый раз, закрывая глаза, я вижу Дина. Вот он просыпается и сонно оглядывается в поисках меня. Встаёт, потягиваясь, подходит к столу.
Всё было по-настоящему.
И оберег, сиротливо лежащий рядом.
Вот только было не значит будет.
[1] Цитата из книги «Городсолнца» Томмазо Кампанеллы об утопическом государстве.
  
Из дневника Эйрика Халле. Чудо
 
Беременность Эм стала для нас полной неожиданностью. Как будто с разбегу и в ледяной канал.
Конечно, мы были счастливы, но обескуражены. Хотя не вполне так, ведь когда сам несёшься в воду — это одно, ты знаешь, чего ждать, даже за секунду до соприкосновения с водой уже чувствуешь её ледяные пальцы, что тянутся к тебе.
Нас же неожиданно столкнули в пучину — в городе к этому времени уже много лет не рождались дети. И с тех пор, как состоялось торжественное открытие Центра Жизни и празднование первого удачного появления на свет ребёнка, дети рождаются только из пробирки.
Эм верила в чудо.
Но я сразу понял — здесь что-то не так. Нутром ощущал — это мой шанс, провести главное расследование в моей жизни. Ведь как однажды правильно заметила Эм, это моё предназначение — очищать факты от лжи. И мне предстояло явить их миру. И я уже почуял добычу. И в этот раз я обязательно докопаюсь до сути. Я всегда ищу связи там, где их на первый взгляд нет. Приподнимаю завесы тайн и отмываю чёрные пятна, открывая то, что под ними.
Правду.
Надо только провести расследование и во всём разобраться. И для этого всё-таки придётся наведаться в город. Но как это сделать, если я объявлен в розыск, а моё лицо красуется на листовках с надписью «разыскивается»? Здесь есть над чем подумать. Единственное, что я знаю точно, теперь, когда правда где-то рядом и манит своей близостью, остановиться я не смогу. Регентство что-то скрывает, и мне как воздух необходимо узнать, что именно. Ведь я журналист до мозга костей, пусть мне и приходится сейчас жить в нечеловеческих условиях и думать, как выжить. Я не могу пройти мимо, когда имею возможность изменить мир. И я уверен, что у меня получится… Нужна только самая малость — попасть в город и кое-что проверить.
Эм будто каким-то непостижимым образом услышала мои мысли и заворочалась на кровати. Хотя в последние дни она ворочается всё чаще — внушительный живот не так-то просто разместить на самодельной кровати. Пристраиваюсь рядом с женой, глажу большой упругий живот, здороваясь с малышом, а он в ответ стучится в мою ладонь.
Вот оно — счастье.
  
Глава 23. каменное гнездо
 
Туман вокруг становится более плотным и влажным. Будто тебя протирают влажной тряпкой. Но зато дышится так легко, кажется, что воздух и сам дышит, как живое существо.
— Потерпи. Немного осталось.
— Сколько здесь живёт людей? — мои слова сказаны шёпотом, но даже их подхватывает эхо.
— Мало… В том-то все и дело. Деревня вырождается. И если ничего не изменится, скоро не останется никого.
Прошагав вперёд минут сорок, мы оказываемся в широкой низине, закрытой со всех сторон скалами. Неожиданно из тумана выплывают грубые каменные жилища — будто застывшие у причала корабли, они взирают на нас с какими-то непостижимым величием.
— Неужели дошли? Даже не верится…
— Добро пожаловать в Каменное Гнездо! Самое унылое место на земле… — Фолк криво улыбается, но в глазах ни тени улыбки. — Это не Либерти, но зато, я надеюсь, у нас будет крыша над головой… Летом здесь не так уж плохо. Но в холодное время почти всегда стоит густой туман и солнца днём с огнём не сыщешь.
— Чем же они занимаются?
— Выращивают немного овец. Собирают грибы и коренья. Короче, выживают, как могут.