Археолог: солнечный камень (СИ)

Я своими глазами видел, как улыбчивый Ганс долго подгонял доску настила к поперечной опоре. Крутил её и так, и этак, добиваясь, чтобы доска лежала, как можно ровнее.
Наконец, доска легла, как надо. Тонким сверлом Ганс просверлил отверстие, чтобы саморез легче заходил в дерево, переставил в шуруповёрт биту. Вкрутил саморез наполовину, и тут наступило время обеда.
Ничуть не сомневаясь, Ганс деловито повесил шуруповёрт на пояс — оставлять инструмент без присмотра немцы не рисковали, и правильно — и полез вниз, обедать.
Ровно через час он вернулся на леса, докрутил саморез и принялся работать дальше.
И когда я увидел аккуратный квадратный след ямы посреди бывшего немецкого города Пиллау — эта история с недокрученным саморезом сразу же всплыла в моей памяти.
— Ну, что? — нетерпеливо крикнул Севка. — Кто был прав? Я точно место указал! Вскрываем пятно?
— Небросов, — строго сказал Валерий Михайлович, — не испытывай моё терпение. Ещё одно подобное предложение — и по практике получишь незачёт.
Отбрив таким образом Севку, Валерий Михайлович повернулся к нам с Мишаней.
— Раскоп продолжайте слой за слоем. Аккуратно зарисовывайте, как будет изменяться положение пятна.
— Хорошо, Валерий Михайлович, — солидно кивнул Мишаня.
Эти двое замечательно нашли общий язык. Я подумал, что неслучайно через несколько лет Мишаня станет главным помощником Валерия Михайловича и преподавателем на его кафедре.
Светка подошла ко мне.
— Саша, дай, пожалуйста, водички!
Я зачерпнул кружкой воду из ведра и протянул ей.
— Держи!
— Спасибо!
Светка напилась и протянула кружку мне.
— Хочешь?
Я тоже сделал несколько глотков. Вода ещё не успела нагреться на солнце, и была приятно-прохладной. Тень уже уползла от ведра, и я переставил его поближе к кирпичной стене кирхи.
— Саша!
Света тронула меня за плечо.
— Мне кажется, что возле бровки есть ещё одно пятно. Я сказала об этом Оле. Но она решила, что там просто земля сырая. А Сева её поддержал. Может быть, ты посмотришь?
Ох уж мне эти девчоночьи разборки! Ну, вот какая кошка пробежала между Олей и Светкой?
— Конечно, — ответил я, и пошёл к дальней бровке раскопа. Светка пошла со мной.
— Где?
— Вот там, видишь?
Да, это, действительно, было пятно. Точнее, самый его край — остальное скрывалось под травянистой бровкой раскопа. Пятно, действительно, напоминало отсыревшую землю. Но мой опыт не обманешь — перед нами была ещё одна яма, которую выкопали и засыпали давным-давно.
— Молодец, Света! — улыбнулся я. — Ты всё правильно поняла.
От моей похвалы у Светки покраснели мочки ушей, и она загадочно улыбнулась кончиками губ.
— Валерий Михайлович! — позвал я. — Посмотрите! Света нашла ещё одно пятно.
Валерий Михайлович повернулся к нам.
— Ну, какое это пятно? — тут же вмешалась Оля. — Просто сырая земля. Здесь низина, вот вода и скопилась.
Губы её сердито сжались.
— Да нет, Оля, — ответил ей Валерий Михайлович, внимательно оглядев бровку. — Это край ямы. И, судя по конфигурации пятна — яма немаленькая.
Не зря Валерий Михайлович считался самым опытным полевым археологом в те времена, когда я только учился в институте.
Он поднял голову.
— Вот что, орлы! Давайте-ка передвинем северный край раскопа подальше на... да, на два метра. Нужно захватить это пятно тоже.
Мы с Мишаней вдернули колышки и перенесли их на два метра дальше от стены кирхи. Снова натянули между ними верёвку и Мишаня с Севкой взялись снимать дёрн с нового участка. Света укладывала пластины дёрна на носилки.
А я подошёл к Оле.
— Оля! — прямо спросил я. — Какая муха тебя укусила? Что вы со Светкой не можете поделить?
— Ничего, — тут же ответила Оля и дёрнула плечом. — Всё нормально.
— Подожди. Я же вижу, что вы не ладите, — мягко сказал я.
Оля сделала шаг в сторону. Потом остановилась и повернулась ко мне.
— Слушай, Гореликов! Что тебе надо? Я тебе сказала, что всё в порядке? Вот и отстань от меня!
На щеках Оли горел злой румянец, она даже кулаки сжала.
 
— Хорошо, — серьёзно ответил я. — прости, пожалуйста. В порядке — значит, в порядке.
И пошёл к носилкам, которые как раз наполнились дёрном и землёй.
Для начала мы сравняли раскоп по высоте и тщательно утрамбовали дно. После это второе пятно проступило полностью, словно на картинке в учебном пособии.
Это была продолговатая яма, длиной около двух метров и шириной чуть больше метра. Неведомые копатели не сориентировали её по сторонам света — просто выкопали наобум, и всё. Но Мишаня тщательно зарисовал положение ямы на плане.
— Как ты думаешь, Саша, откуда она взялась? — спросил он меня.
Я пожал плечами.
— Не знаю. Раскопаем — увидим.
Мне и самому было интересно. Но строить догадки в таком деле бессмысленно — яму мог выкопать кто угодно, и когда угодно.
До обеда оставалась ещё пара часов.
— Давайте работать, — сказал я.
Девочки копали, Севка грузил землю, а мы с Мишаней таскали носилки. Если вам кажется, что девочки и лопаты — это несовместимые вещи, то вы сильно ошибаетесь. Во всех экспедициях так и заведено — девушки копают, парни таскают.
Нет, есть ещё девчонки на камералке. Им неохота возиться в земле, они заняты тем, что очищают и описывают находки. Тоже очень важна и нужная работа.
Но как бы это сказать? В общем, девчонки с камералки и девчонки с раскопа, как правило, недолюбливают друг друга. Одни считают других белоручками. А вторые не стесняются упрекнуть противниц в стремлении любой ценой быть поближе к мальчикам. Это мягко говоря.
За час мы сняли ещё один слой. Находок в нём почти не было — несколько керамических черепков, обрывок медной цепочки и прямая курительная трубка с отколотым краем чашки. Мишаня тщательно зарисовал места всех находок.
Пятна ожидаемо стали уже, изменили размеры, но не очертания. Это легко объяснимо. Когда вы копаете яму, то не делаете её края отвесными, чтобы земля не осыпалась вниз. Таким образом, от поверхности ко дну яма всё время сужается.
— Жрать охота, — вздохнул Севка.
Виновато оглянулся на нас Мишаней и торопливо добавил:
— И уходить не хочется.
— И не уйдём, — строго сказал Мишаня. — Иначе раскоп придётся караулить.
Он был прав. Среди местных пацанов немало желающих поиграть в охотников за сокровищами. Их любопытные физиономии то и дело мелькали среди раскопов. Мы гнали их прочь, но они появлялись снова и снова. Кто мог поручиться, что вечером, когда на раскопе никого нет, они не явятся сюда с лопатами? Такие случаи бывали, и не раз, если раскопки шли в черте населённого пункта. Как правило, раскоп после этого становился непригодным к работе — незваные помощники так переворачивали все слои, что датировать находки не смог бы ни один специалист.
В нашем случае дело осложнялось ещё и тем, что пацаны могли выкопать и утащить ящик или сундучок с архивом. Ищи его потом по всему Балтийску с милицией!
— Можно перекусить прямо здесь, — сказал я. — Скинемся и отправим кого-нибудь в магазин.
— Саша, ты гений! — обрадовалась Света.
А Оля неодобрительно взглянула на неё.
Яма, о которой упоминал в своём письме барон фон Рауш, оказалась неглубокой. Видно, барон с бургомистром копали её в спешке. Мы сняли ещё один слой, и лопата Оли стукнула обо что-то твёрдое.
— Стоп! — сказал Мишаня. — Дальше только совками и кисточками!
Мы закончили снимать слой, не трогая пятно, и тщательно утрамбовали землю вокруг. А затем опустились на колени и принялись осторожно освобождать из земли нашу находку.
— Какой большой! — тихо сказала Оля.
Это был сундук. Длина его составляла восемьдесят три сантиметра, ширина — чуть больше сорока. Измерить высоту мы пока не могли — из земли торчала только полукруглая крышка. Крышка и бока сундука, насколько мы их видели, были обиты листовой медью, которая позеленела от долгого лежания в земле.