Трагедии

Иолай Еще прекрасней прежнего сказала
 Ты слово, дева, — хоть и в том явила
 Ты благородство полное. Дитя,
 Отвагою отвагу превзошла ты
 И добротою доброту. Просить
 Тебя не смею я, — не смею также
 И отговаривать... семью твою
 Своею смертью ты спасешь, родная.
Макария
(с легким оттенком снисходительной иронии) Благоразумен твой совет — от скверны
 Уйдешь ты; смертью вольной я умру.
 Но ты за мною следуй и дыханье
 560 Мое последнее прими, покровом
 Безжизненное тело осеняя.
 Меча же не боюсь я, коль по праву
 Геракла дщерью величаюсь я.
Иолай
(сломленный горем) Нет, не могу твоей я казни видеть...
Макария
(презрительно) Тогда проси, чтоб не в руках мужей,
 По крайней мере, а в объятьях женских
 Мне дали жизнь окончить, Иолай!..
Демофонт О девушка несчастная, исполню
 Твои слова я свято... стыд бы был
 Твоей не скрасить смерти: так велит мне
 И наш закон, и рвение твое.
 570 Да, самую печальную из всех
 Я видел долей женских.
(Дает приказ одному из своей свиты; тот уходит. Макария решительно направляется к нему; он мягко продолжает) А теперь
 Будь ласкова, скажи привет последний
 И братьям молодым, и старику.
Макария
(смягченная) Прости, старик, прости! И передай
 Свой ум и этим мальчикам, способный
 На все дела... умней тебя зачем
 Им вырастать? И попытайся жизнь им
 Спасти... да, впрочем, ты и так усерден:
 Мы все равно что рождены тобой;
 Мы на твоих руках росли. И я,
 580 Цветущая невеста, не колеблюсь
 За Гераклидов умереть. А вы,
 Вы, что ко мне теснитесь, дети, братья,
 Да будет счастье с вами: все дары,
 Которые в моей таятся жертве,
 На долю вам пусть выпадут! Старик
 Вот этот и Алкмена там, во храме, —
 Любите их... Афинян чтите, дети...
 А если вам бессмертные предел
 
 Положат испытаньям и отчизну
 Когда-нибудь вернут, — не забывайте,
 Как должно вам спасительницу вашу
 Могилою почтить. А должно — всех
 590 Прекраснее. Сестрою малодушной
 Я не была у вас — за дом родной
 Я умерла. Да будет же могила
 Заменой мне детей не принесенных,
 Девичества закланного навек...
 Коль под землею что-нибудь от нас
 Земное остается... Только лучше,
 Чтоб не осталось ничего... Куда ж
 Деваться нам с печалями, коль мертвым
 Их не дано забыть? А говорят,
 Что умереть и значит — исцелиться!..
Во время речи Макарии появляются со стороны города несколько почтенных женщин — жриц Персефоны. Они надевают ей на голову венок, обвязывают ей чело серебряной повязкой; прислужницы снимают с нее накидку пепельного цвета, облачают в белые складчатые ризы и украшают ожерельями и запястьями. Затем старшая жрица, творя тихую молитву, срезает ножом прядь ее волос. Все присутствующие соблюдают благоговейное молчание.
Иолай О, нет тебя великодушней, нет...
 И знай, пока ты дышишь и потом
 Священнее тебя для нас не будет...
 Прости... прости! Боюсь я оскорбить
 600 Печальными словами ту богиню,
 Которой ты начатки отдала.
Демофонт, Макария и жрицы удаляются, напутствуемые немыми приветами Гераклидов и хора. О дети! Ухожу я... горе ломит
 Состав костей моих... Я упаду...
 Возьмите, посадите на ступени
 Алтарные бессильного; ему
 Вы голову покройте, дети. Тяжким
 Мне давит сердце бременем ее
 Погибель. Правда, если бы то слово
 Вещания презрели мы — нам всем
 Пришлось бы умереть и чаша горя
 Полней бы стала, — но полна и эта.[98]
 ВТОРОЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ 
Хор
Строфа Нет без божественной воли блаженного мужа,
 Нет и несчастных...
 610 Только не вечно вздымают и боги
 Тех же людей; судьба нас качает
 Вверх одного, книзу другого...
 В бездну она низвергает счастливца,
 Нищего в выси блаженства возносит.