Пепел на твоих губах (СИ)

Маша вздохнула и взяла Вику за руку.
— Ты была в больнице с сотрясением мозга, — начала она, — и с синяком на половину лица, который поставил тебе Ренат.
— Ренат не бил меня, — Вика отдернула руку. Её бывший был сволочью, но не на столько, просто токсичный манипулятор с невыносимым характером.
— Бил. И я думаю, не один раз, только ты этого тоже не помнишь. Потому что каждый раз придумывала ему оправдания и блокировала в своей голове каждый такой случай, чтобы защитить свою психику. Но в больницу ты попала не просто так. Ты помнишь, Игоря?
— Конечно, я помню Игоря, он приятель Рената, они вместе с ним куда-то там ходили, на тренировки, вроде бы.
— И?
— И он часто бывал у нас дома в гостях, как и многие его друзья. Это было нормально, их всегда была целая толпа и он один из многих.
— Он был не как все, вспомни в чём.
Вика с усилием начала перебирать воспоминания о приятеле Игоре, все еще немного раздражаясь на настойчивость Маши. Перед внутренним взором всплывало лицо парня примерно их с Ренатом возраста, слегка вьющиеся волосы, легкомысленная улыбка, легкая щетина, которой он пытался придать себе более солидный вид. Но скорей всего, он просто подражал Ренату с желанием быть таким же красивым, популярным, желанным. Хотел, чтобы его заметили. Чтобы она его заметила. Вика начала вспоминать улыбки украдкой, пока Ренат не видит. Легкие незаметные прикосновения к её рукам, ладонь на талии, долгие разговоры по душам и лицо Игоря близко-близко, когда он хочет её поцеловать.
— Он за мной пытался ухаживать! — озвучила свою полудогадку полувоспоминание Вика.
— Когда я приехала к тебе в больницу, ты там уже три дня лежала. На тебе лица не было, и ты не хотела видеть Рената. Он ушел тогда злой, я с ним столкнулась в коридоре. Букетами пытался тебя задаривать, а ты его выставляла.
— А Игорь тут причём?
— А Игорь лежал на другом этаже. Избитый до состояния котлеты. Ты помнишь, что попросила меня сходить к нему и узнать, жив ли он? И я сходила.
— А я?
— А ты потом плакала и повторяла, что всё это из-за тебя.
И Вика будто снова услышала свой собственный голос, повторяющий по кругу одну и ту же фразу: “Это всё из-за меня, это всё из-за меня…”.
— Почему же я ничего этого не помнила? Как такое может быть?
— Вик, я не настолько хороший специалист, чтобы ответить тебе на этот вопрос. Это особенность твоей психики, её защитный механизм. Ты стирала из своей памяти всё, что причиняло тебе такую сильную боль.
— Я и Игоря стерла выходит?
— Полностью… как только вернулась к Ренату. И это для меня был самый большой шок.
— Почему?
— Потому что Ренат сделал это и с тобой, и с Игорем, но ты снова пошла к нему. Совершенно ничего не слушая, после первого же разговора с ним. Он тебя словно гипнотизировал и лишал силы воли.
Вика покачала головой, не могла она всего этого не помнить и не понимать. Этот разговор вызвал у неё дичайшую мигрень.
— Так не бывает, Маш!
— Зачем мне врать тебе? Ты думаешь, я просто так решила тебя оттуда выдергивать? Разрабатывала этот дурацкий план побега от всех и сразу. Чтобы никто не мог тебя снова свести с ним, чтобы даже голоса его ты не могла услышать?
— Ты же говорила, что у нас нездоровые отношения, что он просто токсичный манипулятор.
— Да, и это правда. Только всё хуже. А у тебя что-то вроде стокгольмского синдрома по отношению к нему, ты для каждой сделанной им мерзости находила логичное объяснение.
— Как же так могло быть, и я не чувствовала этого?
— Я не знаю. Я просто молюсь и делаю всё, что могу, чтобы ты никогда больше не услышала от этого урода ни малейшего звука. Ни взгляда на него.
— Да я и не собиралась.
— И даже не думай о нем! Срочно забудь! Найди себе кого угодно, отвлекись на что-то важное и приятное, что-то большое. Что заполнит его место в твоей жизни. Увлекись чем-нибудь, спортом, вышивкой, йогой. Я тебе телефон дам моего профессора, он тебе сможет помочь по-настоящему, он психотерапевт высшего класса, так с тобой все проговорит, проработает, препараты найдет. Как новенькая будешь…
 
Маша продолжала, что-то рассказывать, что-то обещать, а перед мысленным взором Вики слились вдруг воедино две картины. В одной из них на земле, кашляя пылью и кровью, лежал избитый Игорь, обхватывая себя руками, прячась от новых ударов Рената, а во второй, сжавшийся в неестественной позе Андрей, так же на боку в пыли на дороге. В тот самый день, конец которого Вика забыла. Тот самый день, который частично воспроизвел страх и кровь на её руках.
И день этот словно стал зеркальной стеной, от которой отскочила её жизнь и запрыгала рваным ритмом в противоположном направлении. Неправильными обратными событиями. Вика вспомнила, Игорь ей нравился, правда нравился и всё пришло к такому страшному концу. А Андрей… он начал со страшного начала, чтобы поломанным и странным путем начать ей тоже нравиться.
По-настоящему ли? Правда ли он сам занимал все её мысли в последние дни? Правда ли она искала встречи с ним взглядом и желала слышать его голос или это просто её искалеченная психика отыгрывала пленку назад. Стал ли он в её голове искусственным заменителем и заполнителем пустот, оставленных Ренатом или… Игорем.
Ведь он занял, занял её мысли полностью. Заставил её следить за ним из окна в те редкие дни, когда занимался на спортивной площадке. Заставил её просыпаться среди ночи и засыпать с мыслью о его холодных губах, о дыхании на её коже… Он сводил её с ума окончательно просто своим существованием. Ничего для этого не делая. Абсолютно.
И она точно не будет ничего из этого говорить Маше. Ведь та её не просто потащит к своему профессору, она её в дурку запрет и на “препараты” посадит, чтобы исцелить от этой одержимости. Может ей просто необходимо быть кем-то одержимой? Не Ренатом, так Андреем. Которого она, кстати, совсем не знает. Ни чем он занимается, ни как живет, ни что думает. Он для неё как странный выдуманный образ, приправленный несколькими яркими событиями, как киногерой из забытого фильма. Лицо и тело натянутые на фантазии.
И что она? Вика же и сама не сильно пыталась разрушить эти фантазии. Не пыталась заговорить с ним или познакомиться поближе. Только следила издалека, смотрела из окна и целый один раз решила пошпионить за ним. Дождалась его на улице с велосипедом, пока он не выкатит свой и не отправится на нём туда, куда исчезает почти каждый день. А потом просто отстала и заблудилась, затерялась в соседнем районе так, что полдня потратила на возвращение домой. Не потому что не знала куда, а потому что моталась по улицам в надежде наткнуться на него или попасть в неприятности. Ведь именно так случались все их встречи. Она влипала, а он спасал. Или он влипал, а она пыталась спасти.
Это было чудовищно. Всё! Всё, что с ней происходило последний месяц. Вот эти все события с Андреем были настоящей проблемой, а не бардак дома. Вот от этого её надо лечить Маше.
Вика закрыла лицо ладонями, будто пытаясь удержать мысли и эмоции под контролем.
— Пойдем. — тихо сказала Маша, беря её за руку. — Нам пора на воздух.
  
Глава 14
 
— Не надо было на тебя это все вот так вываливать, — сокрушалась Маша.
— Теперь это уже не важно.
Они медленно шли в сторону дома Вики между рядами похожих высотных домов и краем леса. Впереди уже виднелись знакомые площадки. Ветер нагнал на небо облака, и солнце убавило свой пыл, уступая место мимолетной тени. В горячем воздухе, вместе с пылью откуда-то несся резкий запах гари, словно кто-то развел в лесу костер, и теперь дым сносило в сторону жилых кварталов. Вика шла, глядя на свои сандалии и серый асфальт, Маша же похоже испытывала сожаление вперемешку с беспокойством.
— Прости, что не подготовила тебя к этому. Так нельзя делать и я это знаю, но у меня просто само собой вырвалось. Если бы ты знала, как мне сложно было сдерживаться всё это время, понимая, что ты не помнишь правды и можешь даже мечтать о возвращении…