За пределом (том 3) (СИ)

— Я слушаю вас, — раздался грубый мужской голос на другом конце трубки.
— Говорит Фея.
— Я узнал вас, — ответил мужчина на той стороне. — Вы хотите что-то заказать?
— Хочу узнать ваши классы.
— К сожалению, это с глазу на глаз. У вас будет возможность встретиться?
Фея вопросительно посмотрела на меня, и я кивнул, давая добро на то, чтоб она вела это дело. Иначе никак. Со мной они могут вообще не стать связываться, особенно учитывая то, что им надо похищать. А вот Фея располагала к себе куда больше. К тому же, с ней пойдёт Джек, который должен будет за всем проследить.
— Будет. Ресторан «Тиния», Верхний город. Восемь вечера. Столик на имя Марии. Вы получите исчерпывающую информацию и предоплату, как мы и договаривались.
— Вас понял. До встречи, мэм.
Пошёл сигнал прервавшейся связи.
— Значит, я в деле, — кивнула она удовлетворённо.
— С тобой поедет Джек. Твоя задача же подстричься и сменить цвет волос на… тёмно-зелёный. Объясните всё и дадите задачу искать сегодня же. Теперь всё решает время.
— Бурый взялся за Соломона?
— Бурый и Мачо. В картеле хаос, все друг против друга. Боевики вообще сами по себе и ещё не разбрелись, потому что им платят и потому что уйди они, и территорию захватят, а они лишатся работы.
— Это был вопрос времени, — заметила Фея. — Соломон уже давно стал сдавать позиции. Но боевики были на его стороне абсолютно всегда.
— Не видно.
— Потому что всё началось с войны с бандами, когда он вместо жёсткого ответа тянул. Все видели, что надо сразу их давить, видели, что убивают людей картеля, а он просто сидел и ждал, пока всё закончится. Не давил их на переговорах, не шантажировал, ничего. Он потерял хватку, и всех держат только деньги. Вот и дождался.
— Верность — это не про вас, — вздохнул я.
— Верность — это не про нас, — согласилась со мной Фея.
— Как твоё настоящее имя, Фея?
— Салме Коппель. Мне пятьдесят, если тебе это интересно.
— Интересно. Тогда мне надо возвращаться, а вы знаете, что делать. И Фея, со мной ты получишь больше, чем если попытаешься пойти против меня, имей ввиду.
— Я уже согласилась, — немного недовольно напомнила она.
— Как ты и сказала, никому нельзя верить, — пожал я плечами и вышел из комнаты. — Джек, займись ей, она всё объяснит.
Я вернулся на улицу, где созвонился с Французом, чтоб он меня забрал. Его лицо красноречиво показывало то, насколько он недоволен тем, что ему приходится возиться со мной.
— Бурый прознает об этом, если будешь частить, — предупредил он.
— Буду иметь ввиду, — кивнул я. — Поехали.
— Я сам знаю, что делать, — отрезал он и дал газу больше, чем следовало, из-за чего мы пробуксовали на месте.
— Ты видел Толькова?
— Нет. Но если бы ты не кипятился чёрт знает где, мы бы, возможно, смогли его увидеть.
— Как? Он бы телепортировался к нам?
— Остришь? Смотри, поджарят тебя вместе со мной, — недовольно пробормотал он.
— Мы хотя бы знаем, где искать? — спросил я, поглядывая на улицы Нижнего города.
— В городе.
— Да ты молодец, — похвалил я. — Ты не пробовал стать шпионом?
— Нет, не думал, — грубо ответил Француз. — В Верхнем городе. Там есть несколько квартир, где он может быть. Они принадлежат Соломону, но он вполне мог заселить туда и Толькова. Увидим, хватаем его и увозим.
— Это Бурый сказал?
— Да, а что? — покосился он в мою сторону. — Проблемы?
— Проблемы, да. Могут быть у нас, если рядом с ним будет импульсник.
— Если что, мы справимся.
— Импульсники его уровня могут один на один при удаче уничтожить БМП, а БТР вообще не станет для них проблемой. К тому же, он способен выдерживать очереди из двадцатимиллиметровых пушек или остановить шестидесятимиллиметровый снаряд. Уверен, что мы справимся?
Промолчал. Потому что понял, что нас могут просто растоптать и даже не заметить.
— Мы должны найти этого кренделя. Вот и всё. Не будем лезть в печь, — наконец разрушил он тишину, возникшую между нами. В этот момент мы въезжали в Верхний город, который знаменовал себя чистотой и более светлыми улицами. — Главное — засечь, где он законсервировался.
 
— Так Бурый сказал его схватить или просто найти? — уточнил я.
— Просто найти, — слишком агрессивно ответил он. — Что допёкся до меня?
— Потому что чушь сказал, — холодно ответил я. — Схватить… сто раз, блин.
— Откуда вообще у тебя такая уверенность, что его кто-то припекать будет?
— Охранять? А ты бы не стал охранять человека, что хранит все твои бабки?
— Ну… — протянул он, — да, наверное, стал бы.
— Ну вот.
Люди вообще не думают. Даже элементарно, будто первый раз в этом деле.
Неудивительно, что они слепо верят Бурому, а он вертит ими как хочет.
— Считаешь себя умным, перец? — вновь пошёл в атаку Француз. То ли пытался меня поддеть, то ли уязвить.
— Я считаю себя догадливым, — поправил я его. — Догадливый, но никак не умный.
— А в чём разница?
— В том, что я смотрю на вещь и могу догадаться. Умные всё знают.
— Тогда догадливый лучше.
— Нет. Ты можешь смотреть на какую-то вещь и не знать, что это, зачем она и так далее. И ты никогда не догадаешься, что, зачем и как. Умный знает, что это, знает, зачем, как и для чего, потому он может сразу понять всё.
— И типа ты догадливый, а не умный? — хмыкнул он.
— Да.
— Хех… Ты гордишься этим, не так ли?
— Нет. Нечем гордиться.
— Нечем? Ты ведь знаешь, что умнее многих из нас, несмотря на возраст. Сидишь с самодовольным лицом, как свежеиспечённый пирог, и строишь из себя скромного парня, который считает себя неумным, но уверен в начинке в обратном.
— И? Чего ты добиваешься этим? Пытаешься меня поддеть? Доказать мне, что я тот ещё подонок? Да я это и так знаю. Не лучше, чем остальные.
— Постоянно говоришь, что такой же батон, как и все вокруг. Но это не так, — усмехнулся он недобро. — Ты хуже. Мы уроды, согласен, но ты… Ты гнилой ублюдок, который уничтожит всё на своём пути. Все мы пытаемся выжить, и ад горюет по нам, но мы не перешагивали через своих товарищей.
— Ну-ну, Ряба тебя не слышит, — напомнил я. — Хотя это же всё Бурый, можно и на него свалить.
— Может и была причина на это. Но он помог многим. Именно помог. Но ты… тебе плевать, ты поджаришь каждого из нас, чтоб добиться своей сладкой булки. Просто потому что мы оказались на твоём пути.
— Допустим такой вариант. Но получается, что я должен умереть тогда, так?
— А чем заслужили мы это? Да, мы бандиты, но мы тебя приняли и заслужили лишь удар в спину, так? Из-за того, что оказались на твоём пути? Тем, что благодарны тому, кто нам испёк будущее? Мы убийцы и редкостные ублюдки, но мы просто живём, как и ты.
— И что? Лучше умру я? Ты к этому клонишь?
— Ты сможешь убить тех, кто хорошо к тебе относится, Томас? — внимательно посмотрел он на меня. — Ты можешь уехать, но ты не делаешь этого. А знаешь почему?
Я махнул головой, говоря, давай.
— Потому что ты не лучше Бурого, что, возможно, использовал тебя. Ты так же будешь жарить людей, что тебе верят, как и он. Ты так же будешь идти по трупам. Ты готов заплатить за это свою цену?
— Я уже заплатил свою цену, — ответил я.
— И заплатишь снова. Бурый заплатил своё матерью за желание обогатиться убийством. Гребня заплатил товарищами за то, чтоб получить лёгкие деньги, и именно поэтому корит себя. Пуля знает, чем может заплатить он, и потому хочет спрятать Гильзу. Мы все заплатили теми, кто лежал с нами на противне.
— А чем заплатил ты, Француз? Матерью?
— Это было до этого, — покачал он головой. — Я заплатил своей девушкой, — и потом уже тише добавил. — Беременной.
Пытается убедить меня ничего не делать и сдаться? Давит на совесть и пытается напугать тем, что всегда приходится платить? Не сказать, что меня это впечатлило.
— Тогда останови меня, — тихо сказал я. — Ты знаешь, что нужно сделать, не так ли? Останови меня и расскажи Бурому о случившемся. Спаси всех.