Злая королева (СИ)

— Что, Зуб, бабы испугался?! — не выдержал кто-то из толпы на палубе. — За борт ее, и конец истории!
Я повернула голову на голос, и это оказалось самой большой ошибкой: застывшие в каюте люди словно вспомнили, зачем здесь собрались, и пришли в движение — одновременно, суматошно и несогласованно.
Ампаро схватила лампу и разбила ее о голову ближайшего к ней матроса. Тот округлил глаза, вымученно выдохнул и рухнул прямо на Родриго, который как раз отдышался и вознамерился разобраться с предводителем, но в результате только врезался головой под колени второму матросу. Тот пошатнулся, инстинктивно вытянув руки в поисках опоры, и, разумеется, тут же ее нашел.
Каталина брезгливо взвизгнула и с неожиданной силой оттолкнула его прочь. Тесная каюта не была рассчитана на столь активные развлечения — матрос налетел на гамак, не удержался на ногах и выписал эффектный кульбит, прежде чем грохнуться вниз. Пока он осоловело мотал головой, Ампаро успела подскочить к нему и выдернуть из-за пояса мушкет.
А самопровозглашенный предводитель самосуда, не обращая внимания на возню за спиной, деловито протянул руку к моему вороту. Я инстинктивно шарахнулась от грязной пятерни, но матрос уже успел сжать пальцы — и рубаха порвалась под его хваткой, как бумажная, выставив на всеобщее обозрение четыре белые полосы на моей груди — следы от ногтей, тотчас же начавшие наливаться воспаленной краснотой.
Краска бросилась мне в лицо, но предпринимать что-либо было поздно — я уже падала назад, на койку, поскольку совершенно не ожидала, что ткань рубахи окажется такой ветхой. Бить я никого не планировала (хотя очень хотелось), но случайность решила все за меня. Падая, я поджала ноги к нестерпимо уязвимому без корсета животу, и движение коленом вышло таким точным и безжалостным, что матрос согнулся пополам. Дружелюбия это ему точно не добавило, но драгоценные секунды были упущены, и Родриго, так и не поднявшись, метко двинул под колени и ему.
Команда тотчас же бросилась на помощь своим, но тоже одновременно и не слишком согласованно, создав затор в дверях, — а потом застрявшие матросы и сами замерли на месте, не пропуская товарищей.
— Ни с места! — рявкнула Ампаро для самых невнимательных и наглядно продемонстрировала взведенный курок мушкета. — Здесь все в ламповом масле! И я не побоюсь высечь искру!
Голос у нее не дрожал, не оставляя сомнений в сказанном. Выбор между бесславной кончиной в морских глубинах и огненным погребением на одном костре с врагами фрейлина сделала мгновенно.
К сожалению, пираты тоже считали, что терять им нечего. Морские суеверия, так их разэдак!
Я набрала воздуха и перешагнула через поверженного предводителя самосуда. Почти вся сила воли уходила на то, чтобы держать спину прямо и не цепляться за разорванный ворот: нельзя выглядеть слабой, нельзя казаться пострадавшей, нельзя быть жертвой! Стоит этой звериной стае осознать, до чего мне страшно, как нас просто задавят массой!
— Господа, — изрекла я самым холодным тоном, на какой только была способна, — если вы всерьез полагаете, что женщины на корабле — к несчастью, и намерены избавиться от нас, то вынуждена вас разочаровать. «Сурайя» ждёт весточки от меня сразу же по прибытию в порт, и если капитан Оздемир ее не получит, то охоту на «Бродягу» откроет вся эскадра бейлербея Медины.
Угроза была откровенно дурацкая. Что, в конце концов, мешало им просто высадить нас в лодку без воды и еды? Жара решила бы все их проблемы за один день — когда Су бросится разыскивать меня, то лодку и найдет, а «Бродяга» к тому моменту может быть уже далеко! Или близко, только тогда мстить будет некому...
Но, по крайней мере, проникновенная речь выиграла нам время.
— Что здесь происходит?!
Голос я узнала не сразу. До сих пор в моем присутствии Бузур либо терялся, либо предпочитал помалкивать, и я даже не предполагала, что он способен так жутко рычать. Капитан Датри на его фоне выглядел как-то блекло — правда, ровно до тех пор, пока не ощерился.
Противопоставить что-либо столь зубастому неодобрению команда не смогла и расступилась.
 
Я не без труда подавила желание всё-таки сжать ворот и вскинула подбородок.
— Полагаю, ваши люди решили, что ветер вернётся, если выбросить нас за борт.
Кто-то неуверенно пробормотал что-то про баб на корабле, и его слова моментально подхватили — ропот охватил всю команду, невнятный и гулкий, как шум водопада. Или это шумело у меня в ушах?..
Капитан, тем не менее, выслушал всех и даже разобрался. А потом сделал то, что, наверное, должна была сделать я сама.
Вывернул все наизнанку.
— То есть, — медленно произнес он и облизнул клыки, — три опытных бойца из абордажной команды получили люлей от баб, которых намеревались выбросить за борт, хотя получили свою долю за то, чтобы они добрались до Фриайленда. Но этим бойцы не ограничились и решили напасть на члена команды?
Шепотки резко стихли.
— Родриго подписал договор братства, — подхватил Бузур и опустил руку на пояс, к длинной плети, свернутой кольцом. — Он один из нас. Раненый. Кто начал драку?!
Я посмотрела на сжавшуюся от испуга Ампаро и прикусила язык. Предельно честный ответ: «Бабы, господин Бузур», — определенно добавил бы красок в этот безрадостный день, но едва ли сыграл бы нам на пользу. Кроме того, свальную драку начала фрейлина, но первый удар нанесла вовсе не она.
Однако матросы тоже не спешили признаваться — молчали и вжимали головы в плечи до того дружно, что капитан Датри обвел их взглядом, выбирая не то человека для допроса, не то поздний завтрак, и в конце концов остановился на пострадавшем.
— Родриго? — с нажимом произнес он, и рыцарь вздрогнул всем телом так заметно, что мне захотелось закрыть его собственной спиной. — Кто?
Родриго медленно поднял голову. Матросы замерли, как мыши перед змеей, но рыцарь только выразительно посмотрел на них, не выделяя никого, — и отвернулся.
— Они хотели напасть не на меня, а на леди, — хмуро сказал он и ухмыльнулся, без слов напоминая, чем это закончилось. — Им и решать, обвинять матросов в нарушении обещания или нет.
Я сосредоточенно нахмурилась. Проявленное милосердие помогло бы завоевать симпатии команды — и вместе с тем дать матросне ощущение безнаказанности, которое наверняка позволит им напасть снова, если штиль затянется надолго… только взвесить все за и против я не успела.
— Этот! — выкрикнула Каталина, кивком указав на главного зачинщика.
— Зуб? — капитан Датри перевел взгляд на матроса.
Тот все еще не рисковал выпрямляться до конца и вид имел, прямо сказать, не слишком бравый.
— Нападение на своего же, раненого, — хмуро напомнил Бузур не то замешкавшемуся капитану, не то команде, готовой снова зароптать. — Пять плетей. Зуб подписывал тот же договор, что и Родриго.
Зачинщик сжался еще сильнее. Плеть выглядела устрашающе. Такой при должном умении можно было рассечь спину до кости первым же ударом — а сноровки квартермастеру явно было не занимать.
— Не думаю, что идея была его. Не может же быть, чтобы опытный моряк впал в суеверную панику из-за какой-то пары часов штиля! — нарочито спокойным голосом произнесла я и обвела взглядом собравшуюся на палубе толпу. Чара видно не было, зато все остальные дружно пятились, стоило мне повернуться в их сторону: опасались, что виновного просто назначат, не разбираясь, и я не стала затягивать спектакль — и обернулась к Зубу. — Кто-то натолкнул вас на мысль о том, что штиль не прекратится, пока я на борту «Бродяги», не так ли?
Он не ответил, но глаза у него так забегали, что лишнего подтверждения уже не требовалось.
— Полагаю, господа просто не хотят сдавать своих, — заключила я, снова повернувшись к капитану. — Не могу сказать, что не одобряю, однако было бы несправедливо пороть кнутом человека, введенного в заблуждение. Он всего лишь поддался чьему-то влиянию… — я сощурилась и снова обвела взглядом команду. — Пожалуй, я буду удовлетворена, если непосредственно нападавшие на нас матросы отдадут нам, скажем, половину своей доли за «Гордость Эль Монте».