Память гарпии (СИ)

Потому, издав боевой клич, Рита снова вознесла молот к потолку и бросилась на Никта.
— Не!.. мешай!.. им!.. — она сопровождала каждое слово обрушением бандуры.
Никтосу удавалось уходить от размашистых ударов, но на то, чтоб дотянуться до Риты рукой или пнуть ее, ловкости не хватало. Под ее напором он постепенно отступал вглубь коридора.
После четвертого удара он развернулся и бросился прочь. Рита побежала за ним, по-прежнему опасаясь, что если оставить фамильяра в покое, то он выдаст информацию Асфодели. Он бежал медленнее нее, поскольку не мог раскачать мнемой мышцы ног. Она почти нагнала его до расстояния удара, когда Никтос вдруг затормозил. Она не успела среагировать так быстро и оказалась слишком близко в ловчему. Длинные белые пальцы полетели ей в лицо, и Рита инстинктивно выпустила молот из рук, чтоб вернуть себе маневренность — и благодаря этому успела отпрыгнуть. Оружие с грохотом рухнуло под ноги Никтосу. Рита тихо зарычала от злости, оставшись безоружной. Теперь уже ловчий атаковал, а она уворачивалась. Собственное отражение в зеркальной маске почему-то особенно бесило Риту, словно она сражалась с самой собой.
Они кружили в танце поединка. Рита высматривала шанс подступиться к молоту. Но это была бы слишком очевидная цель. Стоит ей броситься к оружию, как Никтос подловит ее на этом, коснется — и пиши пропало. Но что еще оставалось?
Рита снова окинула взглядом проход, в котором они сражались. Просторный коридор, сотканный из искалеченных душ, пойманных Асфоделью в ловушки уродливой плоти. Лишь один оазис был свободен от древ. Она сделала обманный шаг к молоту. Никтос среагировал резким выпадом, но она уже бросилась в другую сторону, к вросшему в плоть фортепьяно. Когда Никтос понял, что она задумала, Рита уже успела занести руку для первого удара. Чтоб разбить эти хрупкие иллюзии, которые он выращивает и лелеет, никакого оружия не понадобится.
— Стой! — вскрикнул Никтос приглушенным слабым голосом, словно не говорил неделями.
От удара фортепьяно застонало печальным заунывным гулом. Зеркальный фамильяр бросился к нему. Рита схватилась за костяную ветвь над оазисом, подтянулась к следующей и перемахнула через Никтоса, когда тот оказался рядом. Его пальцы скользнули по ее лодыжке, ледяным прикосновением вытянув глоток мнемы, но поймать ногу он не успел, и Рита бросилась к молоту. Схватив рукоятку, она, не раздумывая и не оборачиваясь, махнула оружием назад за голову. Молот врезался в цель, раздался треск и звон, а по жилам Риты разбежалось пьянящее удовольствие — то самое, которое вело в посмертии Тис.
Готовая к новому удару, Рита обернулась. Но Никтос лежал неподвижно. Его маска разлетелась на сотню зеркальных осколков. Открывшееся лицо Рита видела впервые — серая кожа в трещинах, длинный тонкий нос. Было в нем что-то трагично-уязвимое.
Впрочем, может он только притворется, что отключился? Неплохо бы нанести еще пару ударов для надежности, но Рита не хотела. Казалось, эта пьянящая мощь насилия может снова свести ее с ума. Обойдя фамильяра по дуге, чтоб ненароком не коснуться, она подошла к фортепьяно и нажала случайную клавишу. Раздался фальшивый звук расстроенного инструмента. Никтос не шевельнулся.
Бой окончен, мнемы остались крохи. И всё же Рита с благодарностью вспомнила Соду. Если б не его хлеб, энергия давно бы уже иссякла.
По-прежнему не зная, где искать Орфина, Рита поспешила вглубь Чертогов. Этот лабиринт служил ей домом годами, и она отлично знала его изменчивые коридоры. Пусть даже Утроба разрослась сильней прежнего, пока Тис томилась в Приюте, общие закономерности остались прежними. Здесь нашлось бы не так много закутков, где Асфодель могла держать Орфина. Темницы Рита уже осмотрела вместе с Алтаем — значит, стоило проверить архив, где зрячий гостил в прошлом.
Петляя по коридорам, Рита невольно вспоминала их неловкие встречи здесь. Обрывки тех разговоров будто эхом отражались от стен. Усилием воли Рита выкинула эти мысли из головы, но ее тут же заполнили другие — более мрачные и безысходные.
 
Асфодель уже наверняка отправила его в жернова своего проклятого ритуала. А даже если нет — как ты можешь спасти его? Как ты можешь надеяться на его прощение?
Рита едва не задохнулась от нахлынувших вопросов и запнулась о выступающий корень. Нет, воспоминания о чудесных мгновениях прошлого — единственное, что могло помочь ей идти вперед сейчас. И Рита погрузилась в них.
Слишком поздно она обратила внимание на гулкие звуки позади. Успела обернуться и увидеть Миноса, но занести молот и напасть — нет. Стремительным ударом бык отбросил ее в стену и выбил рукоятку оружия из рук. Оно отлетело далеко и завязло в наросте их жира и нервов.
Рита подскочила на ноги. Все инстинкты кричали: «Дерись!», внутренняя Тис рвалась наружу — хотела нарастить клюв и выпустить когти. Ни того, ни другого Рита больше не могла. Этот бой был проигран заранее. Способности фамильяра давали Миносу неоспоримое преимущество. Он сильнее, быстрее и свирепее ее, и у него в запасе гораздо больше мнемы. Рита сжала зубы и медленно подняла руки.
— Сдаюсь, — выдавила она. — Прошу, скажи: Орфин здесь? В Чертогах?
— Здесь, — как всегда односложно ответил бык, тяжелой поступью направляясь к Рите.
— Я… Дай мне увидеть его!
Минос крепко взял ее за предплечье и повел прочь от архива к центру Чертогов.
— Увидишь, — сказал он после долгой паузы, во время которой он, должно быть, говорил с хозяйкой.
Сердце Риты полыхнуло болезненной надеждой. Но что, если за этим холодным словом стоит лишь то, что она пройдет по корням древа, в которое Асфодель его обратила?
Не успела Рита толком обдумать эту неутешительную идею, как с ней заговорили сами стены — снова тот жуткий голос из бара: треск костей и бурление кипящей крови.
— Вот ты живучая дрянь… Поверить не могу, что ты пришла. Всё та же непроходимая дура, — казалось, коряги вокруг говорили по очереди.
Рита дернулась от этих грубых слов, и хватка Миноса стала жестче, его крупные пальцы больно сжали ей руку.
Может, это новый способ Асфодели общаться с ней? Особое обращение к отвергнутым фамильярам? Или это способность, которую она обрела, проведя свой чертов ритуал?
Минос вел ее дальше по лабиринту, пока наконец они не вышли в просторный круглый зал. Асфодель сидела на изящной скамье, свитой из сине-белых нервов, напротив костяного колодца. Шифон ее юбок струился по полу и обращался в пар.
Бывшая хозяйка встретила Риту бесстрастным взглядом с легким прищуром, но тут же перевела взор на темную фигуру возле колодца. Незнакомец стоял, опершись на борт — почти сидел на нём, перекрестив руки на груди. Его темно-серая с прозеленью одежда напоминала озерную воду, подернутую тиной. Поднятый ворот пальто словно разъела изумрудная плесень. На щеках и лбу мужчины открылись три лишние пары глаз, похожих на маленькие черные капли. Вкупе с человеческими глазами их было восемь, как у паука. Вниз и в стороны от век расходились серые ветвящиеся прожилки-шрамы. Вместо белков и радужек блестели лужицы нефти, а зрачки пылали рыжим огнем.
Не отрывая от Риты уничижающего взгляда, фамильяр оттолкнулся от борта колодца и встал в полный рост.
— Вот и она, — прошелестел он с ненавистью в голосе. — Собственной персоной.
— Не отвлекайся на нее, мой певец иллюзий, — мягко велела Асфодель. — Я закончу начатое.
Она плавно поднялась на ноги, и в ее раскрытой ладони показалось несколько семян — таких же, какие она разбрасывала в Приюте. Рита непроизвольно попыталась отшатнуться, но Минос не пускал ее с места. Напротив, он взял ее теперь за обе руки и толкнул вперед. Сжав зубы Рита быстро переводила взгляд с семян на нового фамильяра и обратно. Краем сознания она прекрасно знала, кто он, но как же не хотелось признавать этого! Может, лучше ей кануть, одеревенеть, прикрываясь надеждами и иллюзиями?
Нет. Ведь он стал таким из-за нее. Всё вокруг словно заледенело и двигалось в замедленной съемке. Сама Рита тоже едва могла пошевелиться. Мучительно медленно она обернулась к Орфину — зрячему с восемью глазами. Слово, одно-единственное слово застряло у нее в горле. Она не могла издать ни звука. Он смотрел на нее… с вожделением?