Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ)

Тропу, ведущую к границе, мы оседлали рано утром. Протекающая неподалеку речка шумела бесконечными потоками, разбивающимися о гранитные валуны. За века своего существования река настолько облизала камни, что они стали похожи на забавные круглые шары с острыми пирамидками, торчащими по всему руслу. 
Тропа шла как раз вдоль реки. Ворчун расставил нас таким образом, чтобы перекрыть все возможные пути отступления или прорыва джунгаров. Пулемет запрятали на небольшом возвышении среди древних валунов, поросших колючими кустами. 
— Проверить амулеты! — приказал Ворчун. — Активировать их только с началом боя. Бандиты могут прикрываться пленниками, поэтому нужно постараться сразу выбить большую часть. Иначе затянем бой. 
Наш отрядный маг, которого командир пограничного форта выделил для спецоперации, поднялся чуть выше, чтобы закрыть защитным куполом всю группу в случае активного сопротивления бандитов. Джунгары охотно пользуются услугами шаманов. Скорее всего, бандиты будут со своим чародеем. Теперь кто быстрее сработает, тот и победит. 
Когда солнце поднялось в зенит и тени от нависающих над нами горных пиков уменьшились, показался караван. Джунгары торопились и шли плотно. Пленники, среди которых больше всего было женщин и детей, плелись в самой середине. Их подгоняли плетками и несильными ударами прикладами карабинов в спину. 
— Тридцать две головы, — прошептал Стрига, лежавший рядом со мной. Ствол его автомата глядел на тропу, и товарищ тщательно выбирал свою цель. — По три выстрела на каждого. 
— Не успеем, — ответил я, ловя в прицел фигуру джунгара в сером коротком полушубке и в мохнатом малахае на голове. Время замерло. Шум реки заглушает короткие отрывистые команды бандитов, успевающих охаживать плетями еле бредущих пленников. Ждем команды Ворчуна. 
Колонна втягивается в намеченный нами коридор, и внезапно останавливается. Черная невысокая фигура одного джунгара на лошади вылетела вперед и что-то прокричала. Над его головой завертелись призрачные серые крылья, сливающиеся в какую-то фигуру. У меня замирает сердце. Где-то и когда-то я видел подобное, и оно не предвещало ничего хорошего в противостоянии с этим человеком. Да и человеком ли?
Наш чародей первым понял, что происходит. И нанес удар воздушной техникой, чтобы не навредить мирянам. Агрессивные элементали, скручиваясь в плотный «воздушный таран», влетают в черного шамана. И мы начинаем бить по выбранным мишеням. 
Первый залп снес часть всадников. Тут же поднялась паника. Часть пленников рванула в разные стороны, совершенно не понимая, что делать. И мы уже не могли так точно ссаживать джунгар с седел. Выстрелы загремели по всему ущелью. Больше всего мы боялись задеть пленников. А бандиты не стеснялись, и стали прикрываться ими, отходя по тропе. 
Шаман подобно черному гигантскому ворону закружился на месте, и зловещие крылья, выраставшие за его спиной, стали накрывать наши позиции. Меня словно морозом пронзило. Такого быть не могло. Я же знаю, что та засада полностью удалась, и мы отбили пленников. Но чертов шаман… Откуда он здесь появился? Я же уничтожил его Сударшаной! 
Времена перемешались, пугая своей реалистичностью. 
— Отдай принадлежащее мне! — заревел шаман, вспыхивая ярким пламенем. — Ты недостоин носить доспех Варахи! 
Сверкающий диск, спаливший Рахдая во время последней нашей встречи, несется мне навстречу, словно пытаясь забрать меня, растворить в своей божественной сущности. Чувствую нестерпимый жар, от которого начинают тлеть волосы на голове и вспыхивать одежда. Песчаный камуфляж мгновенно превращается в пепел, а огонь добирается до тела. Я ору от боли…
И просыпаюсь от хлестких ударов по щекам. Озираюсь по сторонам и с трудом фокусируюсь на фигуре, склонившейся надо мной. Мирослава в ночной сорочке сидит на моих ногах и наотмашь бьет ладонями, стараясь привести в чувство. Я понимаю, что и в самом деле кричу, и замираю. Перехватив запястья Миры, хрипло выдохнул:
— Все! Я в порядке!
Жена падает мне на грудь, обнимает и шепчет ласково и успокаивающе: 
 
— Тебе просто кошмар приснился! Успокойся!
— Ничего себе кошмар! — выдохнул я, не отпуская Миру от себя, как будто она стала тем щитом, который оградил меня от призрака, загадочным образом проникшего в мое прошлое, пусть даже и во сне. — У меня нервы вообще-то железные, а тут разорался… 
— Я принесу тебе воды, — решительно поднявшись, жена накинула на себя халат, и не зажигая свет, дошла до барной стойки, где у нас постоянно стоял графин с водой. Вернувшись, сунула стакан в мою руку. — Пей. Скажешь, что приснилось?
Жадно опустошив весь стакан, я поставил его на прикроватную тумбочку, поблагодарил Миру. Подумав, она принесла графин и поставила его туда же. Потом сбросила халат и нырнула под одеяло, крепко прижавшись ко мне. 
— Помнишь, я рассказывал тебе, как спасал Алику? Еще стычка с этим ублюдочным шаманом была. 
— Ты же его сжег, — напомнила Мирослава, поглаживая ладошкой по моей груди. 
— Да. Он превратился в головешку. Но Рахдай всегда был мастером иллюзий. А если допустить, что он остался жив? Тело сгорело, а разум перешел на другой уровень существования. 
— Яр, — с укоризной произнесла Мира, — ты меня не пугай, пожалуйста. Разумный человек, образованный — и веришь в такие… невозможные вещи. Да, я понимаю, что магия очень сильно влияет на нашу жизнь. Но если человек умер, то это окончательно. Неужели думаешь, что он может вернуть свою душу в тело другого человека?
— Да, это меня очень беспокоит, — признался я. — Магия поражает возможностью менять физические законы вселенной. 
Мирослава тихо рассмеялась и прильнула ко мне теснее. 
— Остается только один способ отвлечь тебя от таких мыслей!
И сразу уходит тоска. Лениво шевельнулась мысль, как хорошо, что Алика находится в другом крыле особняка вместе с отцом. А ведь завтра еще с матерью Мирославы встречаться. Соизволила княгиня поговорить с зятем. Но о чем? Мне очень интересно, что я могу услышать от нее. 
Наше грядущее написано тонкими линиями на пергаменте судьбы. Их легко стереть, и нанести заново так, как хочется лично нам. И никто не сможет помешать исполнить предназначение. 
****
Утром за завтраком Федор Громов обратился ко мне с просьбой съездить к моему строящемуся дому. Хочет сам посмотреть, как продвигаются дела. Мужчина с легким смущением смотрел, как прислуга ловко меняет блюда на столе, и порывался сам налить себе чай или взять с большой тарелки сразу несколько ароматных оладий. 
— Хочу себе дело какое-нибудь найти, — пояснил он. — Чтобы не чувствовать себя нахлебником. 
— Хорошо, Федор, — я не пытаюсь его отговорить. Мне и в самом деле нужен помощник. — Ты не хочешь прокатиться с Аликой до моего строящегося дворца? Что вам сидеть в четырех стенах? Съездите, а дочка тебе заодно и город покажет. После завтрака объясню, как добираться до моего поместья.
— Отлично, так и сделаем, — Громов с сожалением посмотрел на маленькую чашку, из которой выпил весь чай. Не привык он к таким микроскопическим дозам, а попросить посудину побольше что-то мешало. 
Я рассмеялся и подозвал к себе одну из женщин в белом накрахмаленном переднике, тихо сказал, чтобы для того (кивком показываю, какого именно) стеснительного мужчины всегда подавали чай в кружке. Он не любит мелкий сервиз. Служащая понятливо кивнула и отошла назад, стала раздавать распоряжения. 
Закончив трапезничать, мы пошли готовиться к выезду. Если с Щербатовым я не испытывал никаких проблем, то разговор с матерью Мирославы мог внести серьезный разлад в наши отношения. Мне-то бояться нечего, я в своем праве. Пусть княжеская семья волнуется.
 
Пока жена прихорашивалась, потратив на обязательный ритуал возле зеркала не меньше двух часов, я обстоятельно рассказал Федору, где находится мой будущий дом. 
Мы сели в княжеский «ансат», предоставленный нам с Мирославой заместо угробленных сволочными наемниками «мазератти» и «хорьха», нас тут же взяли в «клещи». Два бронированных чудища, прикрывая нас спереди и сзади, рванули по асфальтированной дороге, проложенной специально к «Волжскому плёсу», выехали на междугороднюю трассу и помчались к городу. Я задумчиво созерцал природу, мелькающую за окном машины, и перебирал варианты, которые помогли бы мне устранить Мисяя с шахматной доски. У меня, к сожалению, не было никаких доказательств его причастности к покушению. А предоставлять косвенные улики сейчас чревато. Щербатов не забыл, как я развел бурю в стакане с водой, выставив Паниных в неприглядном свете.