Падение Твердыни (СИ)

***
После устроенной проверки работы портовых чиновников, а также тех, кто должен был блюсти порядок в домах терпимости, я был вынужден признать, что моя идея привлечь криминалитет на службу города, полностью провалилась, так что я скрепя сердцем и признавая свои ошибки, увеличил количество городской стражи ещё на пятьсот человек, расставив их туда, где раньше находились люди безвременно усопшего Мясника, который кстати и был тем первым пациентом мэтра Роше, на котором и опробовали как будет выглядеть китайская казнь. Она, проведённая сразу на более чем сотне казнокрадах, так впечатлила народ, что все следующие дни, люди только и обсуждали случившееся. Впечатлений у всех было теперь хоть отбавляй.
Несмотря на случившееся, желающих занять освободившиеся должности было всё равно очень много, поскольку жалование было приличным по городским меркам, так что требовалось лишь провести обучение новичков, а также задать вопрос, был ли кандидат на недавнем празднике, чтобы понимать, насколько он проникся зрелищем и не желает ли он поучаствовать в следующий раз из более лучшего места, откуда будет видно казнь. Таких не нашлось. Правда я сильно не обольщался на этот счёт, но хотя бы большую и показательную чистку я выполнил и этого должно было хватить хотя бы на ближайший год.
Ещё более мне нравилось, что после смерти воровских патриархов, те, кто занял их место, прислали мне письмо с просьбой о сотрудничестве, и мольбой убрать стражу с ночных улиц хотя бы в их районах. Я пообещал подумать, и даже не отказался от дорогих подарков, что мне преподнесли в попытке примирения. После последних двух разочарований, когда люди, которым я поверил, предали мои ожидания, вера во всё человечество была окончательно подорвана. В большинстве того, что мне говорили, я теперь пытался найти ложь, и это, было крайне неприятно, поскольку я всё больше понимал, что глубже погружаюсь в пучину одиночества и тотального недоверия окружающим. Даже мои майя, понимая, что со мной творится что-то странное, старались вытянуть изо всех сил из этой тоски, которая на меня накатывала от подобных мыслей. Когда-то это у них получалось, а когда я засыпал, даже не притронувшись к их телам. Они, хоть и не понимая, что происходит, но чувствуя неладное в эти моменты, лишь крепче меня обнимали, ложась рядом.
***
26 октября 1203 года от Р.Х., Венеция
Подготовка к отплытию велась полным ходом, я же доделывал незаконченные дела. Архитекторы принесли готовый проект моего замка, основанный на чертежах китайского императорского дворца с моими добавлениями из будущего. Они очень долго не понимали назначения некоторых комнат, а также зачем весь замок будут пронизывать сотни километров медных труб разного диаметра. Сначала я не хотел объяснять, просто сказав сделать как я нарисовал, но им не сильно понравился факт, что они не понимают для чего это делают, поэтому боялись сделать не так, как мне нужно. После четырёхкратных упрашиваний, они наконец уломали меня, и я, тяжело вздохнув, взял в руки карандаш и стал рисовать, объясняя, что замок не просто так находится на землях, которые считаются бесплодными и никому не нужными, поскольку в области Эуганских холмов на поверхность земли выходят горячие источники из вулканических пород, воду из которых я доведу до своего замка с помощью нового акведука. Расстояние небольшое всего пятьдесят километров. Второй же акведук, уже с обычной водой, будет отведён от основного водопровода, который ведут для города. Заведя в замок горячую и холодную воду, я собирался обеспечить себя личными банями, по принципу римских терм, а также провести и сделать нормальную канализацию, слив которой будет в глубоком овраге, который так хорошо расположился в паре километров от замка.
 
Чем больше я показывал, расписывая всё на схеме, чем больше отваливались челюсти у архитекторов, перед которыми раскрывались тайны, до изобретения которых были ещё многие и многие века.
— Да уж, сеньор Витале, — когда я закончил, мой немецкий архитектор, погрустнел и высказал общие мысли присутствующих, прямо написанные на их лицах, — эти ваши китайцы, и правда далеко опередили нас в строительстве. Подобных сооружений нет ни у кого в Европе или даже Ближнем Востоке, это я знаю точно.
Я открыл было рот, чтобы поправить его, что это не китайцы придумали, но быстренько его закрыл, поскольку версия, озвученная им самим, полностью умещалась в разуме местных, и не вызвала многих кривотолков. Все и так прекрасно знали, что в Китае я был уже два раза, к тому же нахожусь в хороших отношениях с императором, так что наличие у меня дворца, очень сильно похожего на его, ни у кого не вызвало бы больших вопросов. На этом я и постарался закончить разговор, сказав, что жду от них подготовку фундамента для стен и главного донжона, а также запретил отпускать скульпторов и мастеров по фрескам, которые работали сейчас в соборе, поскольку, закончив работу там, они потом перейдут на оформление потолков и стен моего строящегося дворца. Пожив в достаточно долго в этом времени, мой первоначальный вкус в стиле золотых унитазов «дорого — богато», который господствовал в России уже который год, сменился на украшение стен и коридоров росписями фресок, мозаик, картинами или скульптурами знаменитых мастеров, которыми скоро должна пополниться моя коллекция, и хоть до времён Ренессанса, а соответственно культурной революции было ещё далеко, всё равно талантливых людей я подмечал здесь ещё и для того, чтобы поручить им украшать своё личное жилище. Были такие таланты и в тринадцатом веке, главное было найти и кормить их пока те работают. Италия всегда славилась подобными мастерами, и в этом я убедился лично на строительстве собора, поэтому собственно в замке, чтобы не портить китайский антураж, будут выделены два отдельных крыла, под чисто европейские галереи и залы, где и будет размещаться позже, вся та красота, которой по какому-то недоразумению сейчас владел византийский василевс.
***
— Слушать сеньора Франческо, остальных можете отправлять к нему, если начнут вас доставать, — я, лёжа в кровати, после бурного секса с майя, отдавал им последние распоряжения. Завтра, «Повелитель морей» отбывает в Константинополь.
— Господин, а можете нас взять с собой? — Ин Наишь, жалобно на меня посмотрела, прильнув обнажённой грудью к плечу. Близняшки злобно зашипели на неё за это и тут же прижались к бокам, но тоже жалобно смотрели снизу вверх.
— Мы ведь с вами плавали раньше.
— Тогда это была вынужденная мера, — покачал я головой, — сейчас я отправляюсь на войну. Вам там не место, так что давайте закроем эту тему, пока вы меня не разозлили.
Сёстры виновато посмотрели, и потянулись за поцелуями, которые конечно же получили.
— Господин, а вы можете тогда выполнить одну нашу просьбу? — ушмаалька виновато опустила взор, — от всех троих.
— Да, конечно, — я пожал плечами, — что вы хотите? Подарки я вам и так привезу.
— Нет господин, — она покосилась на сестёр, но те помогли ей только ещё двумя тяжёлыми вздохами, — нас попросила помочь Паола.
— Паола? — изумился я, — она сама в состоянии со мной поговорить.
— Да, но только не на эту тему, господин, — тихо ответила девушка, — она попросила за сеньориту Елену.
— Эта тема также закрыта! — жёстко обрубил я, вспомнив, как эта простодушная душа, заливаясь слезами, пришла недавно умолять меня простить Карло.
***
На парня, просто обрушился водопад непонимания и подозрительности, когда стало известно, что его выгнали из войска, а также из элитного отряда солдат приписанных к экипажу «Повелителя морей» и случилось это вообще впервые за всю историю обоих кораблей Венецианца. Он лично никого не выгонял, выкидывал за борт на корм акулам — бывало дело, но лично никогда ни с кем не закрывал сам контракт. Люди редко, но уходили сами, так что слухов и волнений среди всех, после такого поступка знатного нобиля оказалось столько, что люди подумали, что Карло совершил нечто настолько страшное, что об этом даже не стали никому рассказывать. А с учётом того, что на молодого офицера ранее вылилась чуть ли не река подарков, в виде выдачи за него дочери самого Венецианца, а также покупки дома, о которой судачили во всей Венеции, поскольку способ его приобретения был как раз в стиле Венецианца, не считающего деньги от слова совсем.