Ветер с севера (СИ)
— Ничего, и не такие раскалывались, — прошипел Фэльдрин, удаляясь в свои покои.
Наутро он предпринял новый штурм:
— Ты знаешь, что твой приятель Кэлибор уже оч-чень давно сидит в яме без еды и воды?
Эристор метнул на мучителя тяжелый взгляд.
— Согласись на брак сестры со мной, и я обещаю регулярно кормить ее бывшего женишка.
— Не думаю, что сам Кэлибор согласился бы на подобный обмен, а значит, мой ответ — нет.
— Он скоро умрет одной из самых мучительных смертей.
— Все мы во власти Духа лесного. Ты, кстати, тоже. За меня будет кому отомстить.
— И кто бы это мог быть? — издевательски проговорил Фэльдрин.
«Тир», — подумалось Эристору, но сказал он другое.
— Рано или поздно из плена вернется король Ангрод…
— Ты не в курсе последних сплетен. Говорят, что его братец Гимли посулил нагам сундук родовых драгоценностей Дома Древнего кедра, лишь бы он никуда не отпускал нашего… гм, монарха.
— Ничто не сравнится с родственной любовью, — пробормотал Эристор. — Твой дядюшка, наверно, тоже искренне привязан к тебе. А? Что, я не угадал? — усмешка искривила осунувшееся, почерневшее лицо пленника.
— Беритесь за дело, — бросил Фэльдрин палачам и вышел, хлопнув дверью.
— Какой-то он нервный. Вы не замечали, ребята? — поинтересовался Эристор у мрачной троицы.
— Шутник, — пробормотал один из них и одобрительно похлопал распятого эльфа по животу.
Эристор слышал, как его называли Кроу.
— Редко у кого есть охота шутить в этих стенах. Так работать скучно!
Он отошел и уселся на скамью, а потом неожиданно посоветовал:
— Ты вот что, эль-до, кричи погромче, что ли? А ты, Гарри, иди постой на стрёме.
И отвечая на изумленный взгляд пленника, пояснил:
— Что мы — изверги, что ли?
Однако передышка оказалась не очень долгой. Фэльдрин вернулся. За ним шел слуга, неся поднос, уставленный всевозможными яствами.
— Вот решил поесть в компании с тобой, эль-до.
Эристор мучительно сглотнул. Его не кормили с того самого момента, как он попал в замок, да и дорóгой перепадали лишь жалкие крохи.
— Посмотрим, что тут у нас. Кролик, запеченый в сметане с овощами и травами… Неплохо.
Эристор принюхался, запах был одуряюще вкусным, но он нашел в себе силы сказать:
— По-моему, подгорело. А знаешь, мне говорила одна прекрасная и очень богатая эльфийка, которая выходила замуж уже шесть раз, что пригоревшая корочка отлично отбивает вкус яда. Ты доверяешь своей поварихе?
Фэльдрин побелел и ухватился рукой за горло. Эристор развеселился:
— Гляжу я, совсем ты шуток не понимаешь. Или повариха действительно так не любит тебя?
— Ах ты, ублюдок!
Фэльдрин шагнул к распростертому телу Эристора и, с жесткой усмешкой вытащив из огня раскаленный добела прут, приложил его к бедру пленника.
Эристор выгнулся, скрипя зубами. Но когда боль схлынула, кривая усмешка вновь появилась на его лице:
— Пахнет не хуже твоей крольчатины, ты не находишь?
Молоденького слугу, который принес поднос с едой, мучительно вырвало, и он опрометью бросился вон. Эристор поцокал языком:
— Неужели твой кролик так уж плох?
Сдержанные смешки палачей послужили ему своеобразной наградой.
Глава 16
— То есть как не вернулись? — растерянно вскричал, поднимаясь с кресла, Инглэон. — Они отбыли почти две недели назад…
— Куиниэ! — резко распорядилась Тир. — Ты останешься здесь. Я возьму Гаррика и еще нескольких эльфов и попытаюсь найти их следы. Надо было сразу заняться этим. Проклятье! Сколько времени упущено!
— Госпожа Тир, вам тоже надо отдохнуть с дороги, — нерешительно заговорила Линиэль. — Мой муж поедет сам и возьмет с собой ваших эльфов и своих егерей. Они хорошо знают здешние места.
— Спасибо, эль-сэ…
— Линиэль, — подсказала кареглазая эльфийка, которая была так мучительно похожа на любимого, что у Куиниэ сжималось сердце.
Тир же, коротко кивнув, продолжила:
— Ваши егеря очень помогут, но мои дружинники, как верные псы, знают руку только одного господина, а чужака могут и загрызть. Позаботьтесь о Куиниэ. Я вернусь с новостями, как только они будут.
— Ах, Тир, — глаза Куиниэ были полны слез, которые она мужественно сдерживала с тех самых пор, как окровавленная, вся в пене лошадь Эристора влетела во двор замка. — Неужели они погибли?
— Не смей говорить так! Пойдемте, Инглэон эль-ро. Распорядитесь насчет егерей.
Тир стремительно пошла прочь. За ней с грохотом двинулись ее дружинники.
— Иисусе! — пробормотал Инглэон и заторопился следом.
Все обитатели замка собрались во дворе, разглядывая хмурых бородатых гостей. Тир отдала приказания, и большая часть дружины спешилась. Как раз в этот момент показался Инглэон, а за ним, ведя в поводу лошадей, четверо молодых эльфов.
— Это Тир эль-тэ. Она скажет вам, что надо делать.
— Снежная? Баба? — с недоверчивой презрительностью переспросил один из егерей — высокий рыжеволосый крепыш с нагловатыми зелеными глазами. — Пусть отправляется на свой этот Белый архипелаг, а там на кухню! Самое место командовать…
А потом что-то произошло, и бешеные серые глаза уже в упор смотрели на него, а острая сталь ощутимо прижала то, чем особенно гордится любой самец.
— Поверь, мне некогда что-то объяснять и доказывать. Ты сейчас просто поклянешься сделать все, что от тебя потребуется и не болтать лишнего. Иначе, — стилет проколол ткань штанов, — отрежу, а уж потом, снега тебя побери, пойду-таки на кухню, нашинкую, потушу с овощами и заставлю тебя же сожрать! Ну!
— Д-да. Ой! Да! Да! Я клянусь!
— По коням! — крикнула Тир и взвилась в седло.
— Во бешеная баба! — проговорил оглядываясь рыжий егерь, но его сотоварищи отводили взгляд, и он, пожав плечами, забрался в седло.
Линиэль тем временем повела плачущую Куиниэ наверх. К тому моменту, когда была готова ванна, девушка уже немного успокоилась, хотя и валилась с ног от усталости. Линиэль помогла ей раздеться, смыть дорожную грязь, после чего уложила в постель:
— Поспи, дитя мое.
— Спасибо, эль-сэ, — уже проваливаясь в сон, шепнула Куиниэ.
А будущая свекровь еще некоторое время стояла возле нее, любуясь ее нежной красотой и округлыми очертаниями молодого тела под тонким одеялом, потом зажмурилась, стискивая руки в молитве.
«Кэлибор, сыночек, вернись! Дух лесной, спаси и помилуй мое дитя. Он был так счастлив, уезжая».
Слезинка скатилась из-под опущенных ресниц, Линиэль нетерпеливо смахнула ее и вышла, тихонько притворив за собой дверь. Она спустилась в общий зал, где ее поджидал задумчивый муж.
— Малышка спит — слишком устала.
— А эта самая Тир, наверно, сделана из железа, — Инглэон хмыкнул. — Только что во дворе чуть не кастрировала главного егеря, когда он отказался ей повиноваться.
— Она красива…
— Да, но красотой стального клинка. Ни один эльф не оценит подобного. Нашему брату подавай помягче, — Инглэон, смеясь, попытался привлечь к себе жену, но та шлёпнула по протянутым к ней рукам.
— Не все мужчины таковы. Некоторые чувствуют себя достаточно сильными, чтобы не испугаться присутствия подобной женщины рядом с собой.
— Не знаю таких!
— А я знаю!
— Кто же он?
— Эристор эль-до, дорогуша. И, похоже, этот «стальной клинок», как ты говоришь, готов пойти на все, чтобы вызволить его из беды. Очень характерно для холодного металла. Не так ли?
— Ну и ну! Весельчак Эристор и эта… с ножом! Бр-р-р!
— Ты видел ее десять минут. Кто знает, какой она может быть, когда обстоятельства позволяют ей это! И вообще молчи, Инглэон. Она нравится мне!
Дверь зала отворилась. В нее, возбужденно сверкая глазами, влетела Катриэль.
— Что это творится у нас? Кто все эти эльфы во дворе?
Супруги понимающе переглянулись.
— По крайней мере, то значительно лучше, чем это, — несколько неопределенно проворчал Инглэон, но жена поняла его и усмехнулась.