"2013" (СИ)

— Как по мне ты очень красивая. Особенно если причесать и сменить одежду. — Сергей осмотрел меня с ног до головы. — Так что, не наговаривай на себя. И не слушай всяких дол…бов. Сейчас в моде накаченные губы и силиконовые сиськи. Ты же естественная. Безо всяких… — он покрутил рукой у головы. — Но я очень наглый. И очень противный. Рано или поздно своего добьюсь. Так что, другого выбора у тебя не будет. — Сергей ехидно улыбнулся.
— Спасибо, что предупредил.
— Пожалуйста.
Он резко развернулся ко мне и обнял, как родную.
— Ничего… У нас с тобой все будет хорошо.
— Кто бы спорил… — изумленно пробормотала я.
— Ты такая маленькая… — Сергей сильно прижал меня к себе, тяжело дыша, и поглаживал по плечу.
Происходящее настолько меня шокировало, что я не в силах была пошевелиться.
Но все же нашла в себе смелость отодвинуть от себя возбужденного мужчину и кое — как успокоиться.
Терпеть не могу, когда мужики начинают меня лапать!..
Извращенец старый.
— Прости. Я не сдержался… — он заметил, что я начала не на шутку злиться, и попытался загладить свою вину.
Но все, что делал Сергей, лишь бормотал под нос слова извинения. Да уж. Такой гигант, а даже вести себя нормально с девушками не может. Тогда понятно, почему он до сих пор один.
— Прошу прощения, но ко мне сегодня придут, так что будь добр удалиться. Спасибо. — Я демонстративно отвернулась, не желая смотреть в его сторону.
Меня очень сильно задело и разозлило поведение Сергея, что во мне взыграло желание никогда его больше не видеть.
Ненавижу этих противных мужиков! Вечно корчат из себя героев — любовников…
— Ты же сказала, что к тебе приедут на следующей неделе… — бормотал Сергей.
— Она уже наступила, идиот! — грубо ответила я. — Иди давай! Иначе проблем не оберешься!
Он ничего не сказал. Как школьник, которого отчитала учительница, ушёл восвояси, ни разу не обернувшись.
Мне стало противно от одной мысли, что бы этот товарищ сделал, находись мы на свободе. Бог уберег.
5
Пятница наступила совсем неожиданно. Два дня пролетели очень быстро.
Помимо написания книг, имела очень давнее увлечение, если его можно так назвать.
Я гадала на картах в свободное время, чтобы узнать, что меня ожидает в ближайшие дни или в отдаленном будущем. Я могла предсказать скорую встречу или же какое — то совершенно иное событие. Иногда даже смерть человека.
Когда больные об этом узнали, то тут же повалили ко мне толпой.
— Будь так добра, а? Погадай, когда меня выпишут. Надоело уже отдыхать… — в один прекрасный день ко мне подошла женщина невысокого роста с растрепанными темными волосами и в красном халате. — Я уже больше месяца здесь нахожусь! Хочу домой. Родных повидать, детей обнять…
— Конечно.
Я разложила карты перед собой.
Дамочка сильно заволновалась, ожидая ответа.
— На следующей неделе тебя выпишут. Домой поедешь. Тут еще документ вижу… — но я не успела договорить, как она начала танцевать от радости, как девчонка.
— О, спасибо, спасибо! Будем надеяться!
И убежала.
— О, че, внатуре? — шокированно произнесла Альбина — старшая по второму этажу. Она как раз сидела рядом со мной в одной палате. — Или ты это выдумала? — она прищурилась, подозрительно взглянув на меня.
— Что мне карты показывают, то и говорю.
— Ла — а - адно… Верю.
За эти два дня меня успели перевести в шестнадцатое отделение.
И я начала переживать, что мама меня потеряет. Хотя здесь намного спокойнее, чем внизу. И поблажек куча. Даже несмотря на то, что утром, в рабочие будни, приходилось поднимать пятую точку. Уже в свое удовольствие не полежишь.
Да и по вечерам мыть пол и протирать подоконники в палате.
Зато не надо тащиться по прохладному коридору за ведром и шваброй! Внизу всегда был жуткий холодняк, особенно в прохладные летние деньки. Не понимаю, как я еще окончательно не задубела.
А, и мобильным еще можно пользоваться! Ура!
На первом этаже тоже, но да ладно…
Мне уже неделю ставят амитриптилин — утром и вечером. Осталось еще три дня, и все, можно спокойно вздохнуть. Пятая точка уже болеть не будет. На ягодицах вздулись шишки. Приходилось прогревать задницу. То еще удовольствие…
 
— Слушай, я хотела поговорить с тобой… насчет того седого мужика, который постоянно к тебе шастает… — я в очередной раз залечивала свою больную попу, молча выслушивая вопросы от Альбины.
Она на правах моей лучшей подруги часто заходила ко мне в палату, и мы подолгу общались, обсуждая разные темы. Лежали мы друг напротив друга. Альбина во второй комнате, я — в первой.
Прибирались вместе в отделении, поднимали больных рано утром. И все такое.
— Что тебя интересует?
— Как его зовут… Кто он… И че он вообще сюда шляется, — перечислила Альбина.
— Ну, начнем с того, что здесь его мама лечится. Ее тоже, кстати, подняли.
— О… Я не знала…
— Кстати, как там цветы? Не завяли еще?
— Не. Стоят еще. Мы с девчонками были в шоке, когда их увидели. Знаешь, сколько одна такая роза стоит? Целое состояние! Он че, богатый у тебя?
— Не знаю. Я не интересовалась.
— А из — за чего вы поссорились — то? Он какой — то понурый вышел…
— Приставать начал… Обнял, прижал к себе. Я не люблю, когда меня трогают.
Альбина удивленно посмотрела на меня.
— Откуда ты знаешь? У тебя же не было отношений. Тебе же всего девятнадцать!
— Были. Два раза. Лучше бы я в это дерьмо не лезла. Я до сих пор об этом жалею.
Она снова прищурилась.
— Ты ничего об этом не рассказывала…
— А зачем? Мне неприятности не нужны.
— Какие неприятности? Ты че?
— Ой, ладно. Замяли.
— Знаешь, Настюха… — после недолгой паузы продолжила подруга. — Я вот гляжу на тебя и не понимаю. Если этот чувак действительно по тебе сохнет — а оно видно, между прочим! — то почему бы тебе просто не начать с ним встречаться? Даже чисто по приколу! — она примирительно подняла руки, заметив мой гневный взгляд. — Ты же ничего от этого не теряешь! Просто встречаетесь, трахаетесь и расходитесь!
— А если дети будут?
— Предохраняйтесь! Гандоны для чего придумали?
— Если бы мужики сами это делали… А то ощущения им не те! — возмущенно заявила я.
— А ты откуда знаешь? У тебя уже был секс?
— Нет. Я девственница.
— Тогда откуда ты можешь об этом знать?
— Действительно…
— Эх, сложно все это. Но ты даже не дала ему шанса!
— Меня мать за него убьет. А если еще и залечу, то оставит на улице. Потому что она больной человек. Орущий ребенок ей не нужен. Она в любом случае меня не пустит домой. Скажет: “вот вышла замуж, вот и живи у мужа”. Мать у меня всю жизнь такая. Она даже сестру мою с мужиком не пустила. Хотя они уже были расписаны. И ребенок на руках. Еще вопросы?
— Тебе же уже девятнадцать! Нахрена ты ее слушаешь?
— Потому что я инвалид! Тем более состою у психиатра… За такими присматривать надо. А ты думаешь, Серега будет это делать? Нафиг оно ему надо! Я живу реальной жизнью. Не витаю в облаках. Все равно он меня бросит… И надеяться не стоит.
— А сколько ему лет? Выглядит он достаточно молодо.
— Почти сорок. Тридцать девять.
— Ох ё…! Тридцать девять?! Серьезно? А так и не скажешь. У него, случайно, дамы сердца нет? С которой он женат?
— Говорит, что нет. Врет поди. Мой бывший тоже казался свободным мужиком, а оказался женатиком. Никому не верю! Мне разбили сердце, и я теперь ни одного мужика к себе не подпущу!
— Феминистка, что ли?
— Да не в этом дело…
Пауза.
— Он предлагал тебе встречаться?
— Ну да. Намекнул.
— А ты?
— Не знаю. Я не думаю, что из этого что — то выйдет. Сам рано или поздно поймет.
 
— А если у него реально есть деньги? Тогда согласишься?
— Ага, щас! Не хочу быть вещью…
Альбина покачала головой. Ей было сложно меня понять.
Во время прогулки я с нетерпением ждала свою маму, но она не приехала. Не приехала и после обеда. Видимо, что — то стряслось, или у нее просто не то самочувствие, не то настроение, чтобы ехать ко мне в больницу.