"2013" (СИ)

Люди начали креститься.
И мы вместе с ними.
— Упокой душу рабы божьей Валентины. Аминь.
— Аминь!
— Простите, батюшка, — после церемонии мама подошла к священнику, — нам дали такую бумажечку, что — то типа разрешительной или как она называется… Там место оставлено, под имя. Его нужно вписывать или необязательно?
— Как Вам будет угодно. В любом случае, Бог всех знает. Всего вам хорошего.
— Я все — таки напишу, — вызвалась я.
Взяла ручку на тумбочке и быстро написала имя “Валентина”.
Дед, еле выдержав весь этот процесс, устало опустился на лавочку.
— Ты как? — моя мама подсела к нему.
— Да нормально…
— Мог бы и сесть.
— Да нельзя же. Ничего. Все нормально.
— Ну смотри.
Наступило обеденное время.
К назначенному часу ритуальщики не приехали.
Мама снова посмотрела на часы.
— Странно. Должны же уже подъехать.
— Может, у них еще похороны наметились? — и сразу же поняла, какую глупость я только что ляпнула.
Аня наградила меня разъяренным взглядом.
Я сразу затихла.
Зато дед начал очень сильно волноваться.
Вся эта ситуация его изрядно выбешивала, и он уже начал проклинать ни в чем не повинных ритуальщиков.
Фух. Ну и духота. Лучше выйду на улицу. Там как раз качеля свободная.
Сергей вышел следом за мной. Встал рядом и закурил.
— У вас всегда все так? — спросил он.
— А у вас? А, да, у тебя же деньги есть. За бесплатно никто ничего не сделает. Не бросит все свои дела и не примчится по зову сердца. Это жизнь, Сережа. Будем жать. Может, они уже едут. Просто очередная толкучка.
Подъехали ритуальщики уже через час.
Их буханка появилась за соседним домом.
И тут дед окончательно не выдержал.
Когда троица зашла в квартиру, чтобы забрать гроб, он накинулся на них с кулаками.
Я понимаю, что у всех нервы под конец дня абсолютно сдали. Но не до такой же степени.
Мама отругала его за неподобающее поведение.
Да и мужчины держали деда за руки, чтобы он, не дай бог, действительно не накинулся.
— Ты чего творишь?! — рассердилась мама, не сдержавшись. — Бабуля умерла, а ты ведешь себя как… не знаю кто! Будь добр проводить ее в последний путь по — человечески!
— Мы же вам объяснили, что подъедем позже. Кроме вас у нас еще пара человек, — было видно, что женщине не очень приятны наезды со стороны моего деда.
Да и на улице стояла невыносимая духота, а уж в квартире и подавно.
— Успокойся, Миша! Пошли! Проводим Валю в последний путь, — успокоила его Маруся. — Потом поедем в столовую и помянем. И потом делайте что хотите. Только не надо устраивать концертов. И так всем плохо…
— Ироды! — продолжал в том же духе дед.
По итогу его усадили в автобус, приехавший за людьми.
Мама подошла к несчастной женщине.
— Умоляю, простите нас, — положа руку на сердце, сказала она. — Он и так на голову поехавший, а тут еще мать умерла. Вы уж не сердитесь на нас. Нам сегодня всем тяжело, — и в конце, не выдержав, разрыдалась.
— Да Вы не переживайте, все нормально. Ну что, поехали? — крикнула дамочка своим.
Я села в машину Сергея.
Мотя, старая знакомая бабули, вручила мне букет из живых цветов.
— А ты что, не поедешь? — спросила мама.
— Не могу. У меня давление, — ответила Мотя. — Вы как обратно вернетесь, все расскажите. Мне будет очень интересно что да как.
— Хорошо. Счастливо!
Аня напоследок отдала мимо проходившему человеку тарелку, завернутую в полотенце, где лежали конфетки — печеньки, и последняя села в автобус.
Процессия двинулась с места.
— Ну и семейка у вас, — заметил Сергей, направляясь за автобусом.
— Это еще цветочки. Бывало и хуже.
— Спасибо, что предупредила.
Мы поехали на кладбище через Черту. Ехать напрямую было очень тяжело — дорога каменистая, холмистая, и трястись на кочках не было никакого желания.
Любому покойнику это не понравится.
Мы переехали железнодорожные пути, мимо кирпичного завода, рядом с которым до сих пор находятся небольшие сосенки.
Совсем рядом располагается деревня. Живые буквально за руку здороваются с мертвыми.
 
Дома стояли вплотную к кладбищу, и любого нормального человека это должно как — настораживать, что ли.
Но жители этого места уже давно ко всему привыкшие.
К нам вышла маленькая бойкая старушка с палкой, когда процессия остановилась от недалеко от места захоронения.
— Вы к нам на пмж?
— Да нет, просто погостить.
Тем временем вытащили гроб и поставили на специальные приспособления, оставив открытым.
— Подходите попрощаться!
Люди неуверенно начали подходить и целовать умершую в лоб.
Мы же стояли в сторонке, наблюдая за всем происходящим.
По окончанию гроб закрыли и, забив крышку гвоздями, аккуратно понесли к вырытой могиле.
Аккуратно опустили на самый низ, освободив от полотенец, и начали закапывать.
Перед этим каждый от себя бросил по горсточке земли на крышку гроба.
Так как ограды стояли вплотную друг к другу, люди начали отходить подальше.
Рядом была заброшенная, без памятника, могилка. Мужики, не стесняясь, вставали на нее ногами — так удобнее закапывать. Лопаты мелькали перед глазами, и, земля, скатываясь в яму, глухо стучала об деревянную крышку.
Маруся тем временем порвала полотенца на несколько частей и раздала присутствующим.
Я отошла. Мне было неприятно все это видеть.
Аня выхватила у меня из рук букет, и, когда гроб полностью закопали, вставила его в бугор.
Дед снова разрыдался.
Мы поехали в столовую, что находилась в то время через дорогу от остановки “Гастелло”.
Там же до сих пор стоит Дом творчества. И музыкальная школа.
Столы уже успели накрыть перед нашим приходом.
Шустрая женщина с коротким пучком на голове и ее молоденькая помощница встречали нас на входе.
— Руки помойте. И садитесь за стол.
Мы послушно выполнили ее просьбу и дружно сели за стол.
Мама с Аней отдельно, Никита с остальными взрослыми, а я наедине с Сергеем, на другом конце длинного стола.
— Мы с тобой сегодня сможем уехать обратно или тебе нужно отойти? — заявил Сергей, помешивая борщ в фарфоровой тарелке с голубыми цветками.
— Я останусь. Завтра вечером можешь меня забрать. Хочу отдохнуть от этого кошмара. Да и завтра должны очередную пенсию принести. Без меня моей матери ее никто не отдаст.
Да, я была в легком шоковом состоянии и не до конца понимала, что происходит.
Хотя очень хотелось кушать.
Я голодала несколько дней.
Пшенка не считается.
Он довольно улыбнулся.
— Отлично. Я тогда вечером подъеду, и мы сразу же уедем в Кемерово.
Я ничего не ответила. Мне было уже все равно.
После поминального обеда люди начали расходиться.
— Спасибо, что позвали. Очень сочувствуем вашему горю. Держись, Миша, — кое — кто даже пожал руку моему деду на прощание, и он лишь кивнул, получив необходимую долю поддержки.
— Вам нужно доплатить четыре тысячи, — когда все разошлись, хозяйка столовой — а та женщина с пучком ею и была — подошла к моей матери.
Как назло, дед успел уйти домой, оставив нас вместе с дядей Мишей в столовой.
Да и Сергей тоже уехал.
— А что, дедушка деньги не отдал? — удивленно поинтересовалась мама.
— Нет.
— Вот пень глухой! Говорила же ему: заплати в столовой за поминки! И как теперь быть?
— Сейчас у себя посмотрю, — отозвался дядя Миша, рыская у себя по карманам.
Он достал бумажник.
— Четыре. Последние. Нате, держите, — и протянул деньги женщине.
— А домой как поедешь? Пешком?
— У отца попрошу.
— Ага, даст он, конечно!
— Ничего. Как — нибудь выклянчу.
Мы собрали остатки еды и пошли обратно к деду.
Нужно же прибраться после похорон.
 
— Смотри. Кто — то еще жрать хочет, — засмеялась мама.
За дядей Мишей увязалась огромная дворовая собака. Унюхав в его сумках мясное, она буквально преследовала его по пятам.