"2013" (СИ)

Я пропустила машины, проезжающие мимо, и прошла меж двух домов, прямиком к полю.
Огромный участок, заросший травой. На одной стороне сделали некое подобие детской площадки, под окнами жилого дома, на первом этаже которого располагается тот самый продуктовый гипермаркет. О нем речь шла выше.
С противоположной стороны это выглядело вполне обычно. Не считая пару окошек, через которые раньше передавали продукты. Ныне они закрыты и исписаны неприличными граффити.
Как, например, дверь рядом с первым подъездом.
Я вышла к гаражному кооперативу, расположившемуся рядом с котельной.
Высокая труба стояла окруженная серыми пятиэтажками.
Рядышком спорткомплекс с большой площадкой.
Еще выше моя любимая стоматология.
Раньше, проходя через этот участок дороги, я не замечала всей этой обычной поселковой красоты. Хотя проходила здесь не раз.
Погруженная в свои мрачные мысли я не замечала окружающей красоты. Пусть это и в привычном для нас смысле этого слова.
Для кого — это это обычная серая скучная местность с редкими кустарниками и остатками деревьев, которые вырубают почти что каждый год.
Для меня же это целая история. В разное время суток здесь разное настроение.
Хотя человеку с шизофренией все кажется серым, унылым, безрадостным.
Но я люблю это место. Люблю поселок, в котором живу.
За природу. Многие, кто здесь проживал, со мной не согласятся, но я прожила здесь больше вашего.
Не уверена, что в том же Кемерово будет лучше. Там одни серые пятиэтажки.
Навряд ли подобная картина может вдохновить меня на новый день.
Я вышла к центру, и уже через пару минут поднялась к площади.
В то время площадь возле ДК “Угольщиков” выглядела разбитой. Это сейчас там сделали ремонт.
Даже аллею за ДК привели в божеский вид. Там часто прогуливаются пожилые люди, стоят лавочки и сделаны дорожки для любителей роликовых коньков.
Тогда этого всего не было. Просто угробленный участок земли.
Да и ДК выглядел не лучшим образом.
Даже афишу, что стояла буквально в паре шагов от него, превратили в мятый кусок металлолома. Кто — то неудачно въехал в нее на машине.
В том месте, где сейчас находится современная детская площадка, стояли две железные горки.
Их поставили еще во времена молодости моей матери.
Даже я в свое время скатывалась с них, когда шла обратно со школы.
Я посмотрела на часы на своем телефоне.
Время шло к девяти.
Нужно поторопиться, пока Сергей не подъехал.
Мои деды проживали рядом с парком. Он находился рядом с озером. И в том же месте располагался частный сектор, где когда — то жила Аня.
В общем, они проживали недалеко друг от друга. Буквально через дорогу.
Обычный жилой пятиэтажный дом, с продуктовым магазином на первом этаже.
В том же месте располагалась Воскресная школа.
А раньше там была церковь, в которой меня когда — то крестили.
Теперь там просто кондитерская.
Я подошла ко второму подъезду. Рядом стояла пустая скамейка.
Двор выглядел весьма скудно: старая качеля, ободранные лавочки и разбитая, посыпанная гравием, парковка.
И та самая хоккейная коробка.
Деды жили на первом этаже. Бабуля с трудом передвигалась, а в этот год перешла на костыли и инвалидную коляску.
Она не любила инвалидную коляску, так как чувствовала себя унизительно.
— Я даже выйти во двор не могу!.. — жаловалась бабуля. — Ни погулять, ничего! Я просто целыми днями сижу дома одна, пока дед уходит в свой гараж. Я не буду на него жаловаться. Он единственный, кто за мной ухаживает. Только я вас с мамой очень сильно прошу: если он умрет, не оставляйте меня одну. Пусть мама заберет меня к себе. Не хочу оказаться в доме престарелых!..
Но маме она говорила совсем другое.
— Тоня, не оставляй меня с ним! Он меня рано или поздно прибьет! Я же вижу, с каким презрением он ко мне относится! Говорит: “когда ты уже сдохнешь, надоело мне с тобой возиться!”!
Вообще у нее была очень трагичная судьба.
— У меня папа погиб на войне. В сорок первом. Под Ленинградом. Только — только отправили на фронт и почти сразу же убили. Мама тоже погибла. Я в семь лет осталась одна. Меня воспитывал дядя и баба Люба. Дядя военный был, выпил часто. Я зимой ходила в тонких колготках. Ни денег, ни еды. Война! После школы меня отправили в Белово учиться. Собрали мне денег на дорогу и дали мешок сухарей. Все, что у меня на тот момент было. Пойти некуда. У меня в кармане оставалось всего десять копеек. Десять копеек!.. Хорошо, что соседки по комнате меня подкармливали. Это уже потом я замуж вышла, и маму твою родила. А тогда я не знала, смогу ли я выжить. В чужом городе, без копейки денег!.. Вот такая вот история.
 
И в конце она всегда плакала.
Тяжело ей было это вспоминать.
Кстати, у нее девичья фамилия была Тарасова. Если не ошибаюсь.
Муж ее бил вместе со свекровью. Контролировали каждый ее шаг.
Бабуля должна была вернуться домой в строго обозначенное время. Иначе ее избивали.
Свекровь начала забирать у нее все деньги. И при этом постоянно унижала.
Не ровня она ее сыну была. А сама к тому времени двух дочерей схоронила. От рака легких умерли.
Дед почти каждый день уходил в гараж и возвращался лишь под вечер.
Поэтому я не удивилась, когда бабуля, опираясь на свои костыли, открыла мне дверь.
Она была дома совершенно одна.
— Здравствуй, Настя. Проходи. — Бабуля села на стул рядом с дверью и сложила костыли рядом с собою. — Разувайся. Мама сказала, что ты придешь. Она вроде пол в твоей комнате красит.
— Есть такое, — я сняла свои балетки и поставила их на порог, на маленький коврик под ногами.
И все такое чистое, убранное, красивое!
Несмотря на то, что в квартире царил дух советской эпохи, дома у дедов всегда было чисто и убрано.
Дед был приверженцем чистоты и порядка. И терпеть не мог, когда кто — то мусорил.
— Ты есть хочешь? — бабуля снова поднялась, опираясь на костыли. — У меня там суп приготовленный стоит. Я знала, что ты сегодня придешь и заранее приготовила. Ты извини, что я ползаю, как черепаха. Надоело мучиться!.. — она, не сдержавшись, расплакалась. — Боль просто адская! Сил терпеть уже нет!
— Да ты не расстраивайся. Наладиться еще все.
А мозгами понимаю, что уже не наладится.
Бабуле было уже семьдесят пять лет.
Мы прошли на кухню.
Небольшая такая комнатка со старой мебелью. Дед перевез ее на своей тачке. Не захотел новую покупать.
На кухне стоял небольшой такой гарнитур в стиле довоенных времен.
Старый шкафчик на стене. Небольшой проем между шкафом и так называемым столом, в котором хранили макароны, крупы, посуду и прочую мелочь.
Я помню, там еще хлебница стояла. Такая железная, с цветочками.
И большая пластиковая обрезанная банка, в которой бабуля хранила свои лекарства.
Их было о — о - очень много!
От одного только сахара препаратов пять, если не больше.
— Доставай кастрюлю.
Я достала из вполне современного холодильника (старый стоял в спальне) кастрюлю и поставила ее на плиту.
— Доставай тарелки.
Я протиснулась между холодильником и гарнитуром к мойке.
Ее поставили в самый угол. Там же была и сушилка. Намного меньше той, что висит у меня на кухне.
Прихватила еще кружки. Чтобы налить фирменного бабулиного кваса.
Она делала его из свеклы. Конечно, трудоемкий процесс, но зато какой он вкусный!..
Зазвонил мой мобильный.
— Я уже еду. Говори куда подъехать, — сказал Сергей.
— Седова пятьдесят восемь. Это за парковой. Проедешь мимо моей остановки и вплоть до парка. Там здание одноэтажное стоит. За ним и дом, где я сейчас нахожусь. И потом наберешь семнадцать. Я тебе открою.
 
— Понял.
— Бабуль, ко мне один человек приедет… — смутившись, обратилась я к бабуле. — Ты не против, если он сюда зайдет? Мы ненадолго, если что!..
— Не знаю. Как дед разрешит. Он сейчас в гараже, а когда он вернется, неизвестно.