Абсолютный слух. Счастливчик Майки (СИ)

— У вас очень талантливый сын, — увлеченно говорила Нина Александровна — победить в конкурсе среди Нью — Йоркских групп это большое достижение.
— А мне он сказал, что просто устроился в клуб на работу — сказал мой отец.
— Постоянная работа в клубе, это и есть главный приз! — почти закричала прикончившая свое шампанское Маша.
— Я же не один побеждал, — попытался я уклониться от излишней славы — вся группа работала.
— Да ладно тебе, — стояла на своем уже «тепленькая» Маша — все они играли твои песни! Без тебя они бы ничего не добились! Крис, не зря, так за тебя ухватился!
— А, вот этого, я не знала, — Нина Александровна посмотрела на меня укоризненно — они, что кроме твоих песен больше ничего не исполняют?
— Сейчас нет — был вынужден признать я.
— Сколько же ты придумал песен, Майкл?
— Тридцать три — раскололся я недовольно глянув на Машу.
— Но когда же ты успел? — «Отель Калифорния» твоя первая песня?
Я не знаю, мне кажется, что все песни я придумал раньше, теперь я их просто вспоминаю.
— Но ты ни разу не пел песни раньше — вмешался отец.
— Значит во время катастрофы, со мной, что — то случилось, теперь я могу «вспомнить» несколько песен в день.
— Я когда — то читала или слышала, что — то подобное произошло с одним видным физиком, — вспоминала Нина Александровна — он тоже попал в какую — то жуткую катастрофу, и когда его вылечили, ничего не мог вспомнить. Физика его больше не привлекала и без музыкального образования он совершенно, неожиданно, начал сочинять симфонии!
«Не повезло мужику, — подумал я — кому нужны симфонии?»
— Но, Майкл увлекался музыкой с малых лет, — заметил отец — просто то, что он сочинял раньше, музыкой назвать язык не поворачивался: громко, вот и все, что можно сказать о его раннем творчестве!
— Зато, теперь, он классные песни сочиняет — заступилась за меня Маша — Майки проведи меня, как — нибудь на свое выступление!
— В ночной клуб? — уточнила Нина Александровна — даже не думай! Вот выйдешь за муж — тогда пожалуйста! Майкл тебя балует, конечно он тебе разрешит!
— Ничего, — утешил я Машу — я тебя на свадьбу возьму, мы теперь наш новый репертуар и на свадьбах будем петь.
— Но у тебя же теперь, будет постоянная работа, — сказала Маша — зачем тебе играть на свадьбах?
— Вообще — то, вряд ли нам дадут больше трех выступлений в неделю.
У них там еще четыре группы по контракту работают. Контракт я еще не видел, как платить будут не известно. Может и придется подрабатывать на свадьбах.
Осмелевший отец предложил по третьей, шампанского нам больше не дали и Маша обиженно надула губки. У меня осталась половина бокала и я тихонько поменял местами наши бокалы. Маша благодарно на меня взглянула, и я ей подмигнул.
— С тебя поцелуй — шепнул я ей на ухо.
— Ты, получишь больше чем просишь — шепнула она мне в ответ — три дня уже прошло!
Маша сделала совершенно невинное лицо и начала прихлебывать из бокала. Не знаю почему Машке так нравится шампанское, некоторые дети охотно пьют пиво, чего — то у них в организме не хватает, может и у Машки в организме чего — то не хватает? По мне, так, нет ничего лучше хорошо очищенной водки. Нет я сейчас не мечтаю о водке, это просто экспертное мнение из прошлой жизни о спиртных напитках. Попил я в свое время много чего, вполне могу считаться экспертом. Маша допила шампанское и опять приникла к моему уху:
— Где твоя гитара?
— В подвале — прошептал я ей в ответ.
— Майки! — громко спросила Маша — ты играешь в подвале?
— Да, подвал специально оборудован и там чисто.
— Я хочу посмотреть!
Мы встали из — за стола и пошли в подвал.
— Не будьте там долго, — сказал отец — сейчас торт будем резать!
Мы спустились в подвал и когда я зажег свет Маша восхищенно ахнула:
— Какой большой! Почти, как наша волейбольная площадка!
Мы дошли до моего рабочего места, Маша погладила мою гитару, а потом игриво посмотрела на меня.
— Я должна тебе поцелуй?
— Да, — подержал я ее игру — хотелось бы получить.
Она обняла меня плотно прижалась и отдала долг.
 
— Подожди, платье помнется — сказала Маша.
Она, одним слитным движение стянула с себя платье и повесила его на спинку стула. Потом опять прижалась ко мне, мы целовались и мои руки гладили ее тело.
— А, если, кто — нибудь зайдет?
— Подумаешь! Мама, как — то раз застала нас в точно такой же ситуации. Мне просто платье жалко, твой первый подарок! Майки, давай куда — нибудь отпросимся, в кино или еще куда ни будь. Нам нужно побыть вдвоем. Три дня уже прошло!
— Маша, я это сам затеял, хотел тебя с отцом познакомить, ну и хотелось, чтобы родители наши познакомились. Не могу я никуда отпрашиваться, это не прилично! А, ты — другое дело, сумеешь придумать убедительную причину, типа съездить надо куда — то, и я конечно с тобой поеду! Не могу же я тебя одну отпустить! Так, что все от тебя зависит! Нехорошо, конечно, сваливать проблемы на девушку, но оказалось, что особых проблем и нет.
Когда Маша оделась, и мы вышли из подвала она просто спросила моего отца:
— Мистер Гордон, мне надо к подруге съездить ненадолго, Вы не отпустите со мной Майки? Мы быстро вернемся!
Отец пожал плечами и сказал:
— Ну, если надо, съездите конечно, только не долго!
Нина Александровна вообще ни слова не скала. Я заскочил в свою комнату взял противозачаточную пасту, куртку с ключами и документами, и мы хихикая помчались к машине.
— Куда поедем? — спросил я трогая машину с места.
— Ко мне домой! — твердо сказала Маша — у меня теперь дверь закрывается!
Я оставил машину у ворот, у Маши не было ключей и мы пошли к боковой калитке. Садовник пропустил нас в сад, а в дом мы попали через незакрытую заднюю дверь, ее закрывали только на ночь. Маша приложила палец к губам, давая понять, что дедушку тревожить не стоит и мы тихонько поднялись по лестнице. Когда мы оказались в комнате Маши, она с гордостью закрыла замок на двери.
— Патрик все сделал, а замок я купила сама! — сказала она — Майки, у нас не очень много времени, не стой, раздевайся!
— Я вынул из кармана пасту и положил на стол. Маша посмотрела на нее и кивнула. Устраивайся в постели поудобнее, — сказала она — я сейчас приду.
Она переоделась в домашний халатик, взяла пасту и скрылась за дверью. Я разделся, подумал, снял трусы и спрятался под одеялом. Маша вернулась, закрыла замок, подошла вплотную и скинула халат прямо на пол. Под халатом не было даже кружевных трусиков.
— Где же твои кружева? — спросил я с улыбкой.
— Не хочу их пастой пачкать, я знаю, что они тебе нравятся, насмотришься еще, обещаю!
Маша скользнула под одеяло и прижалась ко мне, хихикнула наткнувшись на моего возбужденного дружка животиком и завладела моими губами. Мы целовались по «французски» минут десять, я ласкал Машу руками исследуя ее тело в чувствительных местах, она потянула меня на себя и раскрылась для меня. Мое сердце билось где — то у самого горла и я очень отчетливо осознал, что смерть во время секса, это отнюдь не байки. Если бы не молодость, сам скорее всего умер бы. Я осторожно вошел в нее, она сделала встречное движение и вот оно блаженство! Мой дружок в раю, ее теплая влажная теснота и близкое сияние огромных глаз кружат мне голову. Она слегка напряглась, когда я вошел до конца, но вскоре тело ее расслабилось. Она стала ласкать меня руками, и сумасшедшая радость в ее глазах вызывала чувство гордости. Я причина ее радости! «Французский» поцелуй сделал наше слияние более полным, и я выпал из времени. Не знаю сколько это продолжалось. Маша прекратила поцелуй и вскрикивала на каждое мое движение.
 
Увидев пульсацию ее зрачков, я понял, что и мне нужно ускориться. Хотелось взлететь вместе с ней. Я ускорил свои движения, Маша закусила губу и застонала. Я тоже не смог сдержать свой стон. Мы взлетели вместе. Ее руки с неожиданной силой сжали мой торс и бессильно упали на постель раскинувшись по сторонам. Она лежала неподвижно, закрыв глаза, а я все еще двигался, содрогаясь от последних приступов наслаждения. Потом мы полежали рядышком, успокаивая дыхание, потом я прижал Машу к себе. Через некоторое время она открыла глаза, я думал, что она заговорит об оргазме, ведь это ее первый полноценный оргазм, но она спокойно сказала: