Тридцать девять и девять (СИ)

— Данечка…
Закрыв глаза, она потянулась губами к его лицу. Она не отпускала его мягкий ласковый рот, и сумка соскользнула у Данила с плеча. Ему же не обязательно идти к пристани пешком, можно поймать попутку… Эля расстегнула пуговицу на его брюках, и Данил стал снимать свою рубашку. Но она удержала его руки: он не успеет, если нужно будет еще одеваться. И ей тоже не хочется снимать футболку.
Он уверенным движением приподнял ее, усадив на маленький столик. Какие-то истеричные, сдавленные рыдания рвались у Эли изнутри. Данил толкался резко, исступленно и максимально глубоко, задыхаясь от страсти и не в состоянии сдерживать отрывистые вскрикивания. Все, последний раз — и он быстро подался назад, чтобы сразу прижаться снова, сдавив ее талию.
— Боже, как же я люблю тебя!.. — он пытался отдышаться.
— И я…
Посидев так еще немного, Эля отвела его плечи:
— Посмотри, что ты наделал! Все равно теперь нужно переодеваться. Скорее, опоздаешь ведь! — она стянула с него рубашку и достала из тумбочки другую.
Он вышел за дверь и стал спускаться по лесенке. Вот его уже не слышно, он уходит, уходит! Эля бросилась на улицу:
— Возьми меня с собой!
Данил обернулся и, улыбаясь, подмигнул ей:
— Куда? В казарму? Ага, сейчас!
Она понимала, что ведет себя глупо, что выглядит идиоткой. Собрав всю свою волю, она выдавила улыбку и, помахав ему рукой, ушла в домик.
Как одиноко здесь без него. Какая неуютная, холодная комната… Эля встрепенулась, мотнув головой. Хватит, нужно просто об этом не думать, а найти себе какое-нибудь занятие на это время. Вот: она постирает его рубашку, уберет в домике, а потом пойдет к себе, там переночует и завтра будет складывать вещи, чтобы поехать в Киев, на Украину, к нему домой. Эля почему-то совсем не переживает оттого, что ей предстоит познакомиться с его родителями! Как будто не верит, что такое может быть…
Она встретит его совсем в другой одежде, в той, которую он еще не видел, и Данил снова скажет ей, что она нравится ему еще больше!..
***
Давыдов стоял на палубе катера, который вез его в направлении Крыма. Он курил, поставив локти на поручни. Ему нужно это время. Он должен детально все обдумать без нее. Когда Эля рядом, его сознание занято ею, и он не в состоянии как следует сосредоточиться. Малышка!.. Она просила взять ее с собой. Неужели она еще сомневается, что он возьмет ее, возьмет навсегда, заберет в свою жизнь из этого ада, в котором она была до сих пор? Но чтобы сделать все правильно, все быстро устроить с наименьшими осложнениями, он должен ее пока отпустить. Не совсем, конечно, но она хорошо учится и должна закончить школу. Кроме того, из Киева, познакомившись с родителями, они вместе поедут в Краснодар, и Данил решит, забрать ее сразу же или она еще сможет пробыть там год.
Ему тоже нужен этот год. Нужно определиться со службой, нужно все тщательно подготовить, чтобы она чувствовала себя уверенно рядом с Данилом Давыдовым. Так что лучше, если она поживет пока в Краснодаре. А Данил будет очень часто туда приезжать, и уж он-то, видавший виды Давыдов, сумеет построить там всех по росту и будет постоянно контролировать, чтобы ей больше не пришлось их всех обстирывать или готовить на всю компанию. Об этом придется позаботиться хозяюшке, этой сказочно прекрасной вдовушке с таким жутким икающе-рычащим именем, придуманным явно после хорошего перебора.
А если все же Данилу придется ее увезти, то Эля поживет пока у родителей. Ну не сможет сейчас Данил жениться на шестнадцатилетней девочке и жить с ней в Севастополе, и где?.. Не с его профессией, требующей безупречных анкетных данных. Конечно, можно было бы плюнуть на это, но тогда он повредит своей карьере, которая будет играть одну из самых важных ролей в их совместной жизни. Ведь теперь Давыдов будет стараться изо всех сил, он будет учиться так, как не учился еще ни один курсант, чтобы получить то назначение, которое ему будет нужно. Он сумеет: его больше не будут отвлекать всевозможные идиотские развлечения и шашни с безликими бабенками.
 
Данил повернул голову. Две девицы, держа сигареты в руках, выставляли колени на среднюю перекладину перил, бросая на него томные взгляды, и Давыдов улыбнулся. Они и вправду думают, что ему нравятся эти розовенькие свиные ляжки и цветастые одинаковые мины. Он почувствовал, как сократились мышцы его живота, когда он вспомнил тоненькие бедрышки, которые при ходьбе образуют четкую продольную борозду на внешней стороне, указывающую на то, что под смуглой золотистой кожей толщина жировой прослойки приближается к нулю.
Он представил себе Элину в белом свадебном платье. Нет, этого представить невозможно, это надо просто увидеть! И он это увидит, нужно только год подождать. Даже не год, ведь до следующего лета — девять месяцев. А вдруг у них родится ребенок? Он улыбнулся возникшей ассоциации. Просто отлично! Только годика через три. Она еще такая маленькая, а двое детей в его возрасте — это, кажется, уже чересчур!
Итак, они поженятся летом. Ему сейчас девятнадцать лет, а будет двадцать, но ей вот только семнадцать. Не беда, в семнадцать лет можно уже втихаря расписаться в Киеве. «С нашими-то связями!» — вспомнил Данил своего папеньку. А в ЗАГС ведь нужно будет вести ее под руку! Это потребует длительных репетиций…
Данил уже почти смеялся, мечтая об этом. Конечно, ему нужна помощь родителей. Особенно отца! Ведь после свадьбы ни в каком общежитии Эля жить не будет. Данилу нужно будет снять квартиру. Он вполне мог бы снимать ее и сам, но ведь это еще не все! Она должна не просто существовать рядом с ним, а иметь все, что только пожелает, и иметь это сразу. Она будет есть столько мороженого, сколько влезет в ее плоский, но довольно вместительный животик. Их холодильник круглый год будет забит всевозможными фруктами, вплоть до свежего инжира. Данил будет наряжать ее, как ребенок наряжает свою любимую игрушку. Ну, а кто она? Она и есть его маленькая куколка! Если она захочет, то будет целый день валяться в постели, подпиливая свои мышиные ногти, а он будет собирать за ней раскиданные вещи, стирать, убирать и готовить ей еду.
Интересно, как отнесутся к Элине его родители? Возможно, они даже обрадуются, ведь теперь он уже не будет трепать им нервы, а станет нормальным сыном. А если отец не захочет ему помочь — Данил будет просить у него прощения, будет валяться в ногах и приносить в зубах комнатные тапочки. Это все ерунда, это не цена тому, ради чего он это будет делать!
Как вообще он мог настолько серьезно относиться к некоторому распутству своего замечательного отца? В конце концов, пусть делает, что хочет, особенно если его жену это устраивает. А вот Данила такое не устроит! Он не позволит Эле ни о ком другом даже подумать… И насчет себя Давыдов тоже полностью спокоен.
Он еще раз взглянул на стоящих рядом девиц. Нет, они и впрямь считают: он улыбается оттого, что ему нравится смотреть на их отставленные зады.
Сочувственно вздохнув, Данил повернулся и пошел в салон. Его бурная молодость окончена. Эля оборвала ее одним непринужденным жестом, когда впервые сняла очки и расставила перед ним свои нахальные глаза. «Кажется, я шизофреник!» — снова улыбнулся Данил, еще не зная, насколько близким к действительности окажется его шутливое предположение.
И, конечно, он быстро и удачно решил все вопросы в училище, он был очень рад видеть своих старых друзей. Он был весел, разговорчив и уверен в себе. Теперь у него есть то, ради чего он должен жить и от чего отталкиваться, строя все свои дальнейшие планы.
А его примерной ученице после окончания школы не придется отбыть в славную столицу, а обойтись более скромным городом. В Киеве — отличный институт по этой части, и вовсе не обязательно учиться на стационаре. Она поступит на заочный факультет, и когда будет приезжать на сессию, будет жить у него дома!
***
Элина провалялась в кровати почти до обеда и, наконец умывшись, стала складывать вещи в большую дорожную сумку. Остались сутки — и она увидит его снова! А вдруг он передумает и больше не вернется?.. Нет, он же оставил все вещи!