10 мегагерц (СИ)
«Шприцем» тут называлась длинная тонкая насадка на шланг. Самое то, чтобы было удобнее залезть в труднодоступное место и выдуть оттуда ненужное.
Продавливая кожу пальцами около плеча, я аккуратно засыпал как можно глубже немного талька.
— Давай я сяду, а ты пшикни сверху, чтобы мне продуло до пальцев, — предложил я подработку Михаилу. — Только глаза береги — назад тоже может полететь.
— Да легко! — он подозрительно быстро согласился. — Садись!
Недолго думая, я сел прямо на пол. Михаил тут же повернул кран и сунул шипящий «шприц» под обрез гипса.
Внезапно от наблюдающих за действом мужиков послышался смех, плавно переходящий в ржач со слезами. Нда-с, я как-то не учел, что талька у нас много и он сухой. Нет, струя воздуха дотащила его до пальцев. Но она же и выдула назад столько же, если не больше. И, конечно, Михаил полностью пропустил мое предупреждение мимо ушей, и теперь за моей спиной растерянно хлопала глазами заготовка если не для Деда Мороза, то для снеговика точно. Я растерянно обернулся — вокруг нас все было в белом…
— И в цирк ходить не надо… Ладно, идите вон умывайтесь, а тут стажеры приберут, — вытирая слезы, скомандовал нам завгар.
Оставив на полу четкие отпечатки своих тел, мы пошли в указанном направлении.
— Надо будет в следующий раз чем-то перекрыть поток воздуха вверх, — умывающийся Михаил внезапно выдал рацпредложение. — Манжету какую-нибудь резиновую надеть или изоленту у ребят попросить.
— Надо будет, — согласился я и прислушался к ощущениям в руке, — но и так отлично получилось…
* * *— Светлана Игоревна, как я рад вас видеть! — зайдя в подъезд, я искренне порадовался виду вскинувшегося цербера. — Вы не поверите, но там, где я был, очень не хватало таких обязательных людей, как вы!
— Добрый день! Не скрою, ваши слова мне приятны, но что это с вами? — чуть показав уголками губ улыбку, она тщательно изучала меня, буквально сканируя своими глазами каждый сантиметр моей тушки.
— А! Не беспокойтесь, это глупости всякие были… И прошли, — я качнул рукой в гипсе. — Сказали, что скоро снимут.
— Хорошо, вы можете проходить, — цербер что-то решила про себя и вернулась к своим делам.
Надо же, «вы можете»… Интересно, а сменит ли она свое отношение, если домуправша ей прикажет? Ну там «этот товарищ очень важен для нас, следите, чтобы ступеньки к его двери всегда блестели!» или нет, лучше по-собачьи: «Свой. Друг. Любить». Хотя, нужно ли мне обожание такого цербера? С нее станется, начнет следить за моим режимом и чай по утрам таскать, а оно мне надо?
Сорвав пломбы, выудил из кармана штанов ключ и открыл им дверь. Разувшись, я прошелся по квартире, пытаясь найти изменения. От кошки осталось только выдавленное пятно на кровати. Судя по глубине, она сюда еще пару раз приходила, пользуясь открытой форточкой. Подойдя к окну, я на всякий случай поискал ее глазами. Нет, нигде не видно. Ну и ладно, надо будет — помяукает. Передернувшись от внезапно налетевшего холодного сквозняка, я закрыл форточку.
Пройдя на кухню, я задумчиво рассматривал высохшую половину буханки хлеба и прикидывал, что с ней можно сделать. По идее, если добыть немного пара, то хлеб должен размягчиться. Хотя, надо предварительно попробовать разрезать: вдруг внутри остался мякиш?
Но мои размышления прервал длинный и требовательный звонок в дверь. Я пождал немного, дожидаясь криков и пинков в дверь. Ну, вдруг у Малеева есть преемник? Но меня ждал облом: стоящий за дверью не выказывал никакого беспокойства. Подождав еще немножко, я решил, что дальше заставлять ждать уже неприлично и открыл дверь.
За дверью оказалась Антонина Петровна. Надо же, как быстро доходят известия о моем появлении. Интересно, цербер сама сбегала или передала каким-то другим способом? Телефона вроде на столе не видно было, да и вроде не по чину он ей.
— Товарищ Брянцев, добрый день! Вы не передумали?
— Добрый день, а о чем я должен быть передумать? Да вы проходите, чего в дверях стоять, — я открыл дверь пошире.
— Про домработницу, — она не двинулась с места.
— О! А вы уже нашли? — я удивился такой скорости.
— Конечно! — она протянула руку и буквально вытащила с подъема лестницы на площадку девушку. Та как-то робко взглянула на меня и кивнула в приветствии.
Надо же… Стоить поглядеть на нее, как сразу становится понятна присказка «надела все дорого и богато». Ладно, если какую-то конструкцию на голове принять за прическу, то зачем поверх накидывать платок в крупный горошек и завязывать его узлом под подбородком? А бусы из здоровенных розовых шариков и зеленая кофта поверх платья? Хотя, чего это я начал выпендриваться? Может, это сейчас самый писк моды, и мне подали товар лицом…
— Тем более, давайте пройдем и поговорим, не в дверях же разговаривать…
Домуправша почти промаршировала прямиком в зал и, поправив юбку, буквально упала на стул. Потенциальная домработница втащила здоровенный чемодан и, как-то странно семеня, двинулась следом.
— Евдокия Михайловна Куркина, моя родственница, — отрекомендовали мне девушку, стоило мне зайти в комнату. — Правда, очень дальняя, но это не отменяет сам факт.
— Как же такую красоту отпустили в город? Ведь осень, на носу уборки всякие, а тут пару рук из хозяйства долой.
— Епиграф Федорович у нас очень хороший председатель, — внезапно очень мелодичным голосом отозвалась Евдокия. — И я еще в начале лета приехала.
— Завалила? — сочувственно спросил я.
— Нет, по конкурсу не прошла, — она мотнула головой.
— В смысле? — теперь уже пришла пора удивляться мне.
— В Москву ездила, в театральное хотела поступить. Сказали, что мало артистичности, — она вздохнула. — Но я настойчивая, подготовлюсь получше и на следующий год обязательно поступлю!
— Похвально, — не смог не признать я. — Но сможете пережить-то? Домработница и будущая театральная дива как-то не совместимы.
— Да что там совмещать-то? Вы один, работы много не будет… да и как будто роль играть буду! Знаете, как Орлова играла Анюту в «Веселых ребятах»? Тюх-Тюх-Тюх! Разгорелся наш утюх! — она внезапно взмахнула руками и как-то странно завертелась.
— Хватит! — Антонина Петровна хлопнула ладонью по столу. — Ты вместо этих выкрутасов лучше скажи, что делать умеешь и сколько денег просишь!
— Да все умею делать, — как-то разом сникла девушка. — И хочется сто пятьдесят, если с проживанием.
— Ишь ты! Сто рублей на первые три месяца, и не копейкой больше! А там посмотрим! — еще один удар по столу.
— Согласны? — она повернулась всем телом ко мне.
— Конечно! — А смысл сопротивляться, если домуправша все уже давно за нас решила? Не говорить же ей, что в бюджете у меня на это было ровно в два раза больше…
— Ну вот и отлично! Я тогда пошла к себе, — она развернулась и пошла к двери.
— Ну, Евдокия, — я подождал, пока дверь не закроется, — признаюсь честно, я в таком же смущении, что и вы.
— А это почему же? — на меня уставились два густо обведенных чем-то черным глаза. Надо же, слово «макияж» ей тоже знакомо.
— Да я тут даже не ночевал еще ни разу. А тут такой напор и натиск, — я улыбнулся. — У нас с вами даже есть нечего, кроме консерв и засохшего хлеба.
— Так я сейчас в магазин сбегаю!
— Не получится. Денег тоже нет. Вернее, они есть, но за ними надо идти, — остановил я ее порыв. И чего это я протупил и не заглянул в сейф? А сейчас идти уже лень.
— Ну и ладно, сейчас хлеб размягчу и устроим роскошный ужин!
— Вы хоть устройтесь вначале, торопиться некуда…
* * *Евдокия, немного успокоившись и отойдя от столь резкой перемены в своей жизни, оказалась нормальной девчонкой. Особенно когда она сняла все свои дорогие причиндалы и наконец-то смыла весь «макияж». Мы нарезали хлеб, немного подержали его над кипящей кастрюлькой и в самом деле получился шикарный ужин. Уже ближе к концу трапезы Евдокия вспомнила, что у нее в чемодане были остатки чая, так что наш ужин завершился на очень положительной ноте. Еще раз напомнив Евдокии, чтобы она не стеснялась и осваивалась по максимуму, я пошел в спальню. Хоть на кровати и не было простынь, я все равно разделся до трусов и нырнул под покрывало, прямо на голый матрас. Надо будет завтра не забыть про постельное белье… Поставив громко тикающий будильник на шесть часов, я повернулся на бок и как-то легко и быстро скользнул в объятия Морфея.