10 мегагерц (СИ)
— Кровотечений и видений больше не было? — получив отрицательный ответ, доктор кивнул сам себе и продолжил. — Но вообще я вас перевожу на амбулаторный режим. Будете приходить на процедуры к обеду, а там и рентген скоро сделаем для вашей руки…
Быстренько распрощавшись с доктором, я пошел в подвал к Вилеор Семеновичу, нашему столяру. Сейчас быстренько найду у него какую-нибудь палочку и почешу. Я мысленно представлял себе что-то похожее на зубную щетку, только с очень длинной ручкой. Однако Вилеор, выслушав меня и поправив свои квадратные очки, в пух и прах раскритиковал мою идею.
— Вячеслав, ну, смотрите сами, — он порылся в горе стружек и достал обрезок, подходящий мне по размерам. — Большой попросту не пролезет, а тоненький будет гнуться и наверняка сломается в самый неподходящий момент. А оно вам надо?
— Проволока? — я принял аргументы и начал искать варианты.
— Возможно. Попробуйте, — в сомнении почесав переносицу, согласился столяр.
Вооружившись кусачками, я подошел к бухтам. Немного покачав руками за торчащие кончики, выбрал какую-то сталистую проволоку. Она в меру гнулась и замечательно пружинила. Примерив размер по руке, откусил кусочек и вернулся к верстаку. Там напильником прошелся по концам, чтобы не царапала, и немного пошоркал шкуркой, чтобы сбить ржавчину и грязь.
Аккуратно просунув кончик между кожей и гипсом, я начал проталкивать свой анти-зудительный инструмент глубже. Странное дело, стоило проволоке начать скользить по коже, как разом зачесалась вся рука, а вот около локтя внезапно успокоилось. Возюкая получившимся инструментом, я с горечью убеждался, что его не хватает. Поверхность чесалки была слишком гладкой, чтобы унять зуд, а одного кончика катастрофически не хватало. Сюда бы что-то типа грабель, причем мягоньких таких, чтобы кожу не рвать…
Шурудя на автомате проволокой, я останавливал свой взгляд на различных приспособлениях и инструментах, имеющихся в мастерской. Все не то и не так…
— О! Какие люди и без охраны! — в мастерскую ворвался Михаил. — Здорово! Чего это у тебя?
— Привет! — я пошевелил пальцами в приветствии. — Да вот, чешется страсть как под гипсом, вот и пытаюсь унять.
— Ну, брат, удачи тебе. Я тоже мучился в свое время, — он присел на стоящую табуретку, — чего только не перепробовал, но так и не нашел рецепта — раньше гипс сняли. Ты это, только водой не пробуй!
— Да знаю, предупредили уже, — вытащив проволоку, я пытался прикинуть, получится ли загнуть самый кончик.
— Кстати, я тут передачу по больничной сети слушал, — внезапно вспомнилось мне. — Кого нашли?
— Да это твой ставленник! Ну, в смысле, студент, которого ты к Успенскому послал.
— Э-э-э… — пощелкав пальцами, я порылся в памяти и вспомнил. — Сергей? Со сломанной ногой?
— Ага, он самый, — хохотнул Михаил, — только, пока он от радости скакал туда-сюда, умудрился загреметь на лестнице. Так что теперь у него еще и рука на повязке.
— А вам по шапке не прилетит? Ведь учеба начинается.
— Все в порядке! Я проследил: он справку получил и уже в деканат отправил, — успокоил меня Михаил. — Правда, теперь есть опасение, что на волне популярности он еще что-нибудь себе сломает, лишь бы остаться тут подольше. Но чего это все о нас, да о нас. Сам-то как?
— Да у меня тоже все отлично. Жизнь бурлит и бьет ключом. Правда, иногда по голове, но это случайно, — я почесал за ухом. — А так все то же. Правда, вот сегодня девушку прислали, если все получится, то будет помогать мне.
— Слушай, а пошли попитаемся? — внезапно сменил тему Михаил. — А то Серафимовна про тебя спрашивала, а мне и сказать нечего. А ты сам все им и расскажешь.
Я согласился не раздумывая, питаться я согласен завсегда, особенно блюдами от Пелагеи. Нет, я не голодал, но исключительно полезный больничный завтрак давно переварился, а дома меня ждали только консервы и наверняка засохший в камень хлеб.
Вот до чего же хорошо вернуться в привычную среду, хоть и ненадолго. Поварихи, увидев меня, тут же окружили и просто завалили вопросами про все произошедшее со мной за прошедшее время. Пару раз я даже ловил себя на мысли, что прошло как минимум несколько месяцев, иначе невозможно было объяснить такой интерес женщин ко мне. Внезапно я поймал кураж и решил, что нельзя огорчать представительниц столь важной для меня области. В моей интерпретации событий пули роями летали над головами, злобные шпионы ловились толпами и тут же без промедления сажались в «воронки». И даже мусор с крыши летал исключительно для того, чтобы поражать советских граждан в моем лице. Правда, на всякий случай я полностью исключил причину недомогания руководства, выставив их людьми с мудрыми взглядами, которые не испытывали ни капли сомнения при принятии решений.
Судя по восторгу на лицах, мой спич достиг цели. Ну как же, вот непосредственный участник, теперь можно будет поделиться самой правильной версией с подругами…
Внезапно я обратил внимание за спины дам. На плите стояла здоровенная кастрюля, накрытая крышкой. Из-под крышки мощной струей вырывался пар… Хм… А ведь может получиться!
— Прудова! Разиня такая! — проследив направление моего взгляда, первой среагировала Пелагея.
— Ой! Да я только послушала немножечко, ничего же не произошло, только крепкости набралося, — затараторила Зина, бросившись к плите. Ловко подняв крышку и выпустив огромный клуб пара, она заглянула внутрь и тут же сообщила всем. — В самый раз! Еще буквально минуточку, и готово!
Разогнав поварих по рабочим местам, Серафимовна собственноручно навалила мне еды. Высказав таким образом респект и уважуху, она отправилась командовать куда-то в глубь кухни.
— Чего задумался? — Михаил откусил хлеб и заработал ложкой.
— Да мысль пришла, как почесать под гипсом, — я размешивал сметану. — Не знаешь, где есть много сжатого воздуха?
— Знаю, конечно, — он кивнул головой. — У нас же операции идут, там куча всего используется.
— Не, там же все чистое, мне совесть не позволит тратить, — отказался я.
— Ну, тогда пошли после обеда в авточасть, там у них компрессор есть, они им колеса качают и продувают всякое, — немного подумав, он предложил другой вариант.
— Годится! — я заткнулся и стал догонять Михаила.
* * *Вообще пришедшая мне в голову идея была простой. Взять и продуть струей сжатого воздуха все под гипсом. Я рассуждал просто: ведь от чего чешется кожа? Всякие частички отмирают и не дают новым нормально расти. В голову даже пришло научное название поверхности кожи: эпидермис. В обычной жизни мы большую часть сметаем одеждой и смываем умываниями всякими, а тут ничего такого нет. Конечно, еще остается проблема с закупоркой всяких пор, но тут уже ничего не поделать. Хотя, и на это есть пара мыслей.
Мужики, выслушав мои сбивчивые объяснения, молча подвели меня к стационарному компрессору с огромным ресивером и, сунув в руки шланг, показали, как открывать кран. Я тут же его вывернул на максимум и поднес конец шланга к торчащим из гипса пальцами. Буквально через пару секунд шипения сжатого воздуха от моего плеча вверх взвилась белая струя, и я застонал от удовольствия. Холодный поток воздуха прошелся беспощадной метлой, забирая с собой все, что плохо держалось. Не скажу за кожу, но частичек гипса оказалось неожиданно много. Поворочав немного шлангом, я закрыл кран, ибо воздух стал уже совсем ледяным.
— Если бы вы знали, как мне сейчас хорошо, — я привалился к какому-то столбу. — Боюсь показаться невежливым, но предупреждаю, что точно приду к вам еще пару раз минимум.
— Надо будет Василь Васильечу рассказать, вон какая у тебя физиономия довольная стала, — Михаил пораженно разглядывал медленно опускающееся облако.
— Это еще чего… Мужики, а у вас тальк есть? — я внезапно вспомнил про еще один вариант использования талька. Ведь кроме посыпания детских жоп, его сыпят еще в колеса, предотвращая прилипание камеры к покрышке.
— А то как же, мы, чай, не на лошадях ездим, — мне показали на здоровенную банку с крышкой. — Только ты шприц возьми, так наверняка сподручнее будет.