Прокачаться до сотки 4 (СИ)

— Успокойся. Что-то сегодня все на нервах. Просто пообещай, что не будешь больше так делать.
— Так, это как? — уточняет всё ещё дрожащая нека.
— Не будешь приставать ко мне.
— Буду, — остервенело кивает.
— Ы-ы-ы… — осмотревшись вокруг, командую: — Вова, бицуху.
— А почему я?
— Так Молота то нет.
— Нет уж. Ты давай вон об камешек, он не живой ему не больно.
— Недостойная нека, не будет позорить своего командира, — склоняет голову рыжая.
— Ну вот, сразу бы так, — довольно потираю руки.
— Но приставать будет, — добивает своей кошачье логикой.
Обессилено опускаю руки:
— Капец, мужиков больше нет, что ли?
— Таких, нет, — равнодушно, пожимает плечами нека.
— Каких таких?
И тут нека взяла и покраснела. Затеребила рыжие локоны, заковыряла ножкой каменный пол, и что-то там зубубнила себе под нос на непонятном языке. Видимо её голос был настолько тихим, что «Система» решила, что расслышать её невозможно. Это у некоторых мутантов слух больно хороший.
— А можно громче, — встрепенулся Балагур, — а то я из иностранных языков только матерный знаю.
— Нельзя, — притопывает ножкой нека.
— То есть не отстанешь? — вздыхаю.
— Не-а, — довольно лыбится наглая кошачья морда.
— Всё равно у тебя ничего не получится, — выдаю, встав в горделивую позу.
— Да куда ты денешься, — хлопая глазками, заявляет эта нахалка.
— Нафига вы её вообще воскресили? — задаю риторический вопрос.
— Так это? — откликается Листик. — Смотрю лежит, затащил наверх. Хорошая девчонка же.
— С этим трудно спорить, — вздыхаю. — Ладно, рыжая, мир, — прижимаю к себе одной рукой, тут же, довольно засопевшую неку. — Но давай без публичных выступлений. Договорились?
— Нека никому не позволит смеяться над командиром!
— Рыжая, ты давай без крайностей, — возмущается Балагур. — Иногда по-дружески можно и подколоть.
— Царап! — сообщила нека, демонстрируя коготки.
— Зашибись, — разводит руками Вован. — И нафига мы её воскресили?
От Автора: Как думаете, зря воскресили или нет? )))
  
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
 
— То есть это был бог, который констатировал факт, что на Эдеме нет смерти, но ты его всё равно убил? — постукивая пальцем по зубам, задаёт умный вопрос Хан.
— Или всё-таки депортировал? — вносит не менее умную поправку Пьеро.
— Куда можно депортировать эдемского бога? — решает блеснуть мозгом и Лаки. — Тем более его Хель прибрала. Кстати, а откуда она взялась то? Ей же вроде на Эдем нельзя? А тут она мало того, что пришла, так ещё и бога уволокла с собой. Это разве не нарушение правил, за которые все так радеют? Там же последствия, какие то не очень приятные бывают.
— Э-э-э… — Балагур скидывает вверх руку с торчащим указательным пальцем и, покусывая губу, сосредоточенно хмурится. Но заметив, что на него уставился весь коллектив, сплюнул и выдал: — Ай, ладно, не могу такой же тупой вопрос придумать.
— То есть ты значит умный? — склоняет голову на бок Лаки. — Вот все тупые, а ты умный.
— Почему все? — скалится Вовка. — Только вы трое. Листик вон может и не понимает, но делает вид, что понимает.
— А за базар ответишь?
— Легко. Молот Молота, самый молотящий среди молотов.
— Чего? — братва переглядывается.
— Ой, ну хорошо. Кувалда Молота, если вы каламбурчики не понимаете.
— Причём здесь кувалда Молота? — Лаки явно раздражён. — Будь она у Мажора одно дело, но её не было.
— Три секунды присутствия Хель на Эдеме за каждого, кого прибьют оружием Молота. Ну, кроме тех, кого потом воскресят им же, — потянувшись поясняет Листик. — Недаром же Хель секунды Мажору считала. Я так понял, три потрачено из набитых Олегом.
— Всё верно, — киваю. — Две пока Грохара забирала, и одна когда нож возвращала.
— И зелье, — поддакивает Балагур.
— Нож, — подчёркиваю голосом. — Зелье просто ребёнку подлечиться занесла. Как всякая заботливая мать. Чисто по пути. А так она вернула мне оружие, которое случайно прихватила с собой.
— Точняк! — Балагур прижимает руки к груди. — Так оно и было. Что такого в том, что мама дитю аспиринку принесла. Всё равно по дороге было.
 
Парни сурово кивают, чисто на всякий случай. Официальная версия всё-таки. Надо запомнить, и не отходить от неё не на шаг.
Вы, конечно, сейчас удивляетесь тому что происходит. Дескать, что за третья секунда и откуда зелье, и вообще когда это Хель мне нож вернула.
Ну так всему виной моя привычка скакать туда сюда. Вот и сейчас мы снова с этим сталкиваемся. Ладно, если очень коротко, то Хель вернулась в то время, когда мы с Босяком пытались срастить ему крылышко.
— Егор, я тут случайно, — выделяет последнее слово голосом, — прихватила твой нож. Так что вот возвращаю.
— Спасибо!
Хотелось вскочить и обнять эту красавицу. Но по здравому рассуждения, делать этого не стал. Во-первых: надо держать Босяка, чтоб косточки не двигались. Ну и во-вторых… Как то это перебор, не находите?
— Ой, а что это? Неужели мой первый сын ранен? — всплёскивает руками. И не спрашивая, просто отбирает у меня из рук пернатого.
Тот слегка клекочет от боли, но при этом пытается потереться головой об пальчик богини.
— Ох, прости меня, малыш. А смотри, что у мамочки для тебя есть.
Достаёт непонятно откуда пузырёк, окручивает на нём крышку, под которой прячется пипетка. Подносит её к Босяку и, стукнув пальцем сверху, стряхивает тому в клюв каплю чёрной жидкости.
Пернатого передёргивает, он вскрикивает и тут же прямо на глазах крылышко похрустывая встаёт на место.
— Спасибо, мать, — малыш нежно трётся о пальцы богини смерти. — А братьям ты это тоже дашь?
— Хотелось бы, но… — с надеждой смотрит на меня. А губы беззвучно шепчут: «Помоги». На ясном русском языке. Уж эту-то артикуляцию, я всегда узнаю.
А я понимаю то, что она капнула Босяку, нечто серьёзное. Это не банальное зелье регенерации. Это нечто ценное. Ибо зачем отмерять всего каплю? Так же она могла бы просто дать мне это и сказать накапай ребяткам моим. Но не может.
Скорее всего, это нарушение правил или ещё что? Я в этих божественных заморочках не силён. Факт, Хель хочет дать это своим птенцам, но не может. Это видно по её лицу.
Ей вообще сложно. Она вроде как соблюдает нейтралитет. Но при этом сейчас лечит Босяка. Но тут нюанс. Смерть — та, кто только забирала, наконец-то создала что-то. И не просто создала. А получила общее дитя со своим мужем.
Кто забыл, любовь Хель к Всеславу прописана в её естество. Можно сказать, она проклята любить его. А тут те, кто связывают их вместе. Сложно не заметить изменение в отношениях, вот и подарочки уже дедуля дарит.
Так, опять отвлёкся. В общем. Хель хочет это отдать, но есть проблемы. Хм? Ей нужен повод?
— Я так понимаю, это витаминки?
— Витаминки? — хлопает глазами.
— Ага, — киваю. — Витаминки. Мамочки всегда деткам витаминки дают. Чтоб росли хорошо, не болели, становились сильнее.
— Да. Тогда это точно витаминки, — задумчиво кивает. — Мамы дают их детям?
— Конечно. Иногда папы, если мамы нет, — грустно вздыхаю.
— У тебя очень хороший друг, — улыбается. — Думаю, всё будет хорошо.
— Ты про Тунгуса?
— Возможно.
— Как он там? Как мама?
— Я не почтальон, — качает головой. — Я просто констатирую факт. У тебя очень хороший друг.
Киваю на эти слова. Умному достаточно. Наверняка есть причины, того, что Хель не хочет это обсуждать. Но её намёк более чем прозрачен. Тунгус и мама живы. И вполне себе в порядке.
— На, дай моим детям витаминки, для роста и укрепления. По одной капле. Пуху три. Если не ошибёшься, то ещё и внучку две достанется. Спрячь бутылёк. Мне пора. Секунда на исходе. Ах да. Муж мой просил передать: «У топора нет ножен. Так, где же он хранится и какого размера это место?» И ещё. Лично от меня. Не ищи пока Пуха. Сам придёт. С ним всё хорошо. Я проверила, — и, зардевшись, исчезла.