Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

— Я думал об этом... в любом случае, как и в прошлый раз, я не намерен сражаться.
___________________________________________________
*Паллада — нимфа, дочь Тритона (сын Посейдона и Амфитриты) и близкая подруга (названная сестра) Афины. Согласно одной из версий мифа, Афина и Паллада вели дружескую боевую тренировку, когда Гелиос (вероятно, не случайно) направил лучи в глаза Афине и она смертельно ранила Палладу. Когда Паллада умерла, Афина почтила её память, взяв вторым именем имя своей названной сестры.
  
Глава 38. Жертва
 
Пурпурные облака, мерцающие серебристой пыльцой, скрывали дом Морфея. Маки снова цвели под окнами, приятный аромат трав витал повсюду, Мёртвый ветер изредка касался воздушных, почти эфемерных тканей на окнах. На втором этаже в уютной мастерской с видом на дворец Аида вся измазанная божественной краской сидела Мирра. Она взмахивала длинной кистью, оставляя разноцветные вьющиеся ленты-мазки прямо в воздухе. Морфей тихо приоткрыл дверь и залюбовался ей, всерьёз думая, что Афродита не так уж и плоха, раз подарила ему возможность полюбить. Он улыбался, пока скользил взглядом по изгибам тела, волосам и тонким рукам Мирры, а затем посмотрел, во что сложились её ленты, и поник. Мирра снова рисовала её — Персефону — в этом изумрудном платье, короне, со скипетром в руке. Рисовала и, как обычно, не могла завершить картину. Морфей надеялся, что божественная сила Макарии останется с ними, что Мирра не начнёт вспоминать, но её связь с сестрой была намного сильнее любых божественных проявлений, а чувство вины лишь усиливало эту связь, несмотря ни на что... несмотря на все усилия Морфея это предотвратить. Лента Макарии на запястье Мирры бледнела с каждым днём.
— Почему ты не заканчиваешь рисунок? — спросил он, как и каждый раз до этого, в тайне надеясь услышать иной ответ.
Однако ответ прозвучал тот же самый.
— Здесь чего-то не хватает, и я никак не могу понять, чего именно.
Её голос заставлял сердце сжиматься от нежности, желать коснуться, обнять, вдохнуть аромат её волос. Афродита отплатила Морфею сполна, и только ему было известно, за что именно. Она сделала так, что все его чаяния, все амбиции насчёт трона царства Снов стали казаться сущим пустяком в сравнении с взаимной любовью. Морфей не сдержался и потянулся к волосам Мирры, чтобы убрать локон за ухо и этим скрыть своё страстное желание, но Мирра отпрянула.
— Не трогай меня!
По воле всё той же Афродиты Мирра оставалась холодна и никакой симпатии к Морфею не испытывала.
— Извини, я просто хотел...
— Не нужно, — Мирра отмахнулась от него и встала, да так и застыла в неоконченном движении с поднятой кистью. Её лицо приобрело зеленоватый оттенок, взгляд наполнился болью, а сама она посмотрела на Морфея, как на невиданное чудо. — Я поняла.
— Что? — с надеждой спросил Морфей, неверно поняв смысл её слов, но тут же разочарованно выдохнул, заметив, что лента Макарии побелела.
— Я нашла недостающую часть. Это... я.
Морфей потерял дар речи, и пока приходил в себя, Мирра уже сделала новый мазок, и тот сложился в недостающий элемент трёхмерной картины.
— Нет, — голос Морфея сорвался, и он схватил Мирру за плечо, — нет... то есть, почему ты так решила? — сердце болезненно сжалось, но теперь не от нежности, а от страшного предчувствия, которое немедленно Мирра и подтвердила.
— Я часть её силы... Она попала в ловушку. Боги погибнут, если я не приду к ней на помощь.
Морфей притянул её в объятья, оцепеневшую, прижал к себе, наконец-то, как и хотел. И она позволила. Позволила, потому что знала — это в последний раз.
— Если ты пойдёшь к ней, если вернёшь ей свою силу, то, что же останется мне? Ведь тогда ты... тогда ты... — он взял лицо Мирры в ладони и заглянул в глаза, — ... ты погибнешь, тебя не будет.
— Но ведь меня никогда и не было, — спокойно ответила она, — я не должна была существовать, я божественная сила Персефоны, ставшая слишком самостоятельной. Я чувствую, что нужна ей, я должна...
 
— Я люблю тебя! — перебил Морфей. — Люблю. И если ты уйдёшь, моя жизнь утратит всякий смысл.
Мирра мягко убрала его руки и сделала шаг назад.
— Только тебе решать, что составляет смысл твоей жизни. Но даже если и так... пусть это будет твоим наказанием за те бессмысленные попытки возвыситься, стать тем, кем ты не являешься. Подумай о том, кто ты, и поймёшь, что я всего лишь...
— Мирра! — Морфей потянулся к ней снова, но она, раскрыв ладони перед ним, подула, и исчезла во взлетевшем ворохе серебристой пыльцы.
— Прости... — её голос ещё звучал, когда пыльца рассеялась, а Морфей, поймав пустое пространство, безвольно осел на пол.
***
Амфитеус смотрел на Персефону, наполненный несвоевременным чувством победы над судьбой и над теми, кто желал ему помешать. Они встретились — сбылась мечта его юности — встретились по-настоящему. Чего ещё было желать? Персефона стояла перед ним в свечении божественной энергии, восхитительная и величественная, какой могла быть истинная богиня. Путы её силы текли в каждом корне, в каждой частице земли, она была во всём — богиня двух миров: тьма и свет, смерть и возрождение, начало и конец. Скипетр сиял зелёными отблесками божественной силы в отражении глаз Персефоны, скрывая лавину разнообразных эмоций, многие из которых Амфитеус не мог постичь. Единственное, что он понимал — это нежелание Персефоны уступать. Она была готова к битве и не собиралась упускать возможность из-за замены противника. Амфитеус ощущал это в её ауре, в её взгляде и мимике. За мгновение до того, как он попытался с ней заговорить, из-под земли взметнулись божественные лианы и устремились к нему, окружая. Он демонстративно скрестил руки на груди. Лианы, поднявшись на уровень его груди, остановились и стали покачиваться в воздухе, как змеи, которым играют специальную мелодию на флейте. Амфитеус ухмыльнулся и уверенно встретил взгляд Персефоны, сцепив руки за спиной.
— Собираешься напасть на своего безоружного спасителя?
Из-за свечения лиан было трудно рассмотреть выражение лица Персефоны, но слова её звучали отчётливо и жёстко.
— Охотник, отогнавший других охотников от добычи, чтобы самому загнать её, спасителем не является.
— Я не охотник.
— Неужели? А Марку и Ариане ты то же самое сказал?.. — она выдержала небольшую паузу и добавила. — Когда убил их!
Амфитеус облизал пересохшие губы и покивал своим мыслям. Он не хотел ей лгать.
— Ты стала причиной смерти моей матери, я убил людей, которых ты любила. Всё честно...
— Честно будет, если я испепелю твою божественную сущность, чтобы таких, как ты...
— А ты сможешь? — Амфитеус тихо рассмеялся. — Серьёзно? Сможешь? — он мысленно одёрнул себя — злить Персефону не стоило, тем более что победа заранее была в её руках — но ничего не мог с собой поделать.
Персефона провернула скипетр в руке и, прежде чем Амфитеус понял, что произошло, переместилась к нему и замахнулась. Он едва успел выхватить пистолеты, преобразовать их в трость и блокировать удар — треск, скрежет, вспышка, и вот его трость ломается надвое и исчезает из рук. Что может оружие из зёрен Деметры против символа власти? Что может бог второго поколения против одного из Владык?
— Стой! — Амфитеус успел поймать скипетр за зубцы, когда Персефона безжалостно замахнулась снова. Кожу обожгло, ледяная корка покрыла пальцы, но Амфитеус не мог позволить себе проиграть... по крайне мере, не раньше, чем поговорит с ней.
Персефона крепче обхватила рукоять и надавила сильнее — зубцы прорезали плотную ткань одежды Амфитеуса и замерли в миллиметре от последнего удара. С обледенелых рук на траву упали первые капли мерцающего золотом ихора.
— Линия власти Деметры у тебя? — сразу спросил Амфитеус, страшась, что она не станет слушать долгих предисловий.
Персефона удивлённо моргнула и вздёрнула подбородок.
— Да, но чтобы получить её, ты должен меня убить, — она приподняла уголок губ. — Значит, ты всё же за этим здесь? — скипетр опасно дёрнулся вперёд, заставляя сердце Амфитеуса пропустить пару ударов.