А отличники сдохли первыми... 5 (СИ)
Носильщики приближались к краю жрущей толпы со стороны парка. Сколько их? Человек десять... А у меня ни одного сухого патрона. И у моего воздушного прикрытия тоже. Полностью не отстрелялся только тот вертолёт, что пал смертью храбрых. Привалившись боком к поцарапанному лопастями зданию, закопчённый борт был от меня в десятке метров. Четыре пулемётных ствола торчали из носа у самой воды. Огонь успел окрасить поверхность металла в чёрный цвет, но внутри ничего не загорелось. Остатки топлива успели вытечь полностью. Двигатель мёртв. Но что насчёт электроники?
— Альфа! У тебя есть связь с вертушками? Мне нужен быстрый инструктаж по запуску электронных систем Ми-24!
— Соединяюсь!
Пока я шлёпал по направлению к трупу «крокодила», рация молчала. И, когда залез в то окно, из которого ранее выбирался бортстрелок, динамик снова проснулся:
— Красная прямоугольная крышка на левой панели. — Альфа говорила медленно — так, словно повторяла чьи-то слова, переводя их из одного спряжения в другое. — Подними и нажми на кнопку под ней. Потом чуть правее рычажок — должен быть поднят вверх... Щас... И последнее... Справа от левой педали... Да, сразу справа от левой педали панель. На ней продолговатая красная кнопка внутри жёлтой штриховки. Нажимай.
— Понял!
Ориентироваться в инструкциях было сложнее обычного — не только из-за того, что копоть окрасила все панели и все кнопки в радикально чёрный цвет, но ещё и из-за того, что левое и правое направления в перевёрнутой на бок кабине теперь были низом и верхом.
Стерев сажу с кнопок, я всё же воспроизвёл указанную последовательность. Звуков не было, но на передней панели зажглись два экрана. Судя по всему, на них было изображение с камер, снимающих то, что происходит впереди и внизу кабины. Догадался я об этом только потому, что там можно было различить стену здания на фоне неба. И больше почти ничего — обе камеры безнадёжно запорошило сажей. Для того, чтобы вылезать обратно наружу и протирать их, не было ни времени, ни понимания о том — где именно они установлены. Значит, целиться будем глядя на результат стрельбы через окно.
— Рычаг управляет направлением стволов! — Послышались новые инструкции. — Ну да, штурвал... Под указательным пальцем спуск.
— Понял... Передай, пусть пока не снижаются. Неизвестно, на что способна эта тварь. Не хватало ещё одну машину потерять.
Так... Судя по тому что я вижу через окно, где носильщики почти поравнялись с основной массой заражённых, а раз кабина лежит на левом боку, то мне нужно прицелиться немного вправо.
Приподняв торчащий сбоку рычаг вверх, я, как мне показалось, почувствовал работу электрических приводов, откликнувшихся на это движение. И нажал на гашетку.
Короткая очередь ушла ввысь, над головами пирующей толпы. Носильщики вздрогнули и попятились.
— Да, урод, привет... Сейчас я покажу тебе, на что способны существа, у которых всегда очень мало времени...
Лёгкое движение рычага вниз. Спуск.
Следующая очередь снесла башку сразу двум солдатам. И они начали разворачиваться быстрее. Но кнопку спуска я больше не отпускал. Управляя непрерывным свинцовым хлыстом из стороны в сторону лёгкими движениями штурвала, я быстро обезглавил всех остальных. За повалившимися на землю телами показались знакомые очертания мутанта, лежащего в окружении своих странных устройств.
— Вот теперь побеседуем... — Подтянувшись, я вылез из кабины и зашлёпал вдоль стены мимо пожирающих друг друга тварей. Пара пинков, пара вскрытых артерий — и вот я уже за пределами кучи-малы. Им по-прежнему было не до меня, пока на подыхающих погорельцах оставался хотя бы кусочек поджаренного мяса.
— Ты думаешь, что одержал победу, глупый маленький автоном...
Пока нет, но я близок.
— Когда же ты, наконец, поймёшь, что вам не на что надеяться. Мы же бессмертны... Тебе не под силу победить бессмертие.
— Зато я смогу его как следует покалечить. Или превратить твоё вечное существование в вечную пытку. Как тебе такой вариант? — Нож снова надёжно лежал в руке. Не смотря на опалённую кожу и усиливающуюся вонь, настроение улучшалось с каждым шагом, который приближал меня к брошенной платформе.
— Когда-нибудь ты поймёшь всю безнадёжность своего жалкого существования, глупый маленький автоном... Но будет слишком поздно...
Оглянувшись, я заметил, что моё воздушное прикрытие последовало за мной. Но садиться посреди кучи жор без возможности сделать хотя бы один выстрел они пока не торопились.
— Как я посмотрю, так это скорее ты в безнадёж... Акх...
Моя голова взорвалась.
Нет. Выронив нож и схватившись за виски, я обнаружил, что мой подпаленный и исцарапанный череп всё ещё на месте. Но ощущения были такие, словно мозг только что разлетелся по всей округе.
Перехватило дыхание. Подогнулись ноги.
— Да. На коленях. Именно так ты должен приветствовать своего повелителя...
Пространство наполнилось гулом. Нет, визгом. Нет, скрежетом. Сплетение всех мыслимых шумов разрывало уши и выворачивало наизнанку. Но сквозь эту какофонию я всё равно слышал монотонный голос:
— Ты тоже слышишь призыв, глупый маленький автоном... Просто повинуйся ему и стань частью нас. Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже тебе будет.
Загадочные зелёные пилоны на латунном основании начали мелко вибрировать. Или это дрожал весь мир вокруг меня. Шум перерос в крик боли и ярости. Мой крик. Вибрация усилилась... Земля словно трясётся под ногами и рассыпается на куски, откалываясь вместе с костями моего черепа, разрывающегося от боли и давления, которое сжимает мозг одновременно и снаружи и изнутри...
— Мы одно целое. Мы бессмертны. Мы вечны. Мы вме...
Выворачивая комья сырой земли и разбрызгивая мутные воды прямо в платформу въехал замызганный слякотью бронетранспортёр. Сотрясая землю, боевая машина с рёвом смяла один из пилонов. И тот прижал колыхающуюся массу к платформе, разделив её на две неравных половины.
Шум и давление мгновенно ослабли. Остался только рокот двигателя, работавшего вхолостую рядом со мной. Но подняться на ноги я всё ещё не мог. Лишь оглянувшись, я заметил, как уцелевшие жоры двинулись в нашу сторону.
Из люков на крыше БТР высунулись Алина и Альфа. Надвинув на глаза свои каски и нахмурив лица в устрашающих гримасах, девчонки принялись палить из своего оружия по наступающей толпе. И из задних дверей машины тоже кто-то открыл огонь, сминая нестройные ряды заражённых, оскаливших свои окровавленные зубы.
В центре редеющей толпы пролегала колея, оставленная колёсами армейского транспорта. И в этом просвете стало видно, как с тыла на толпу набросились штрафники из «орды». Вовсю работая своими кольями и цепами, они беспощадно сминали остатки вечноголодного сопротивления.
Позади прижатой к земле платформы на парковую клумбу медленно опускались «Ансат» и уцелевший «крокодил». И ещё до того, как их колёса коснулись земли, из вертушек повыскакивали кадеты. Тут же занявшись истреблением уцелевших одиноких бродяг с помощью разнообразного холодного оружия.
Всё. Вот теперь я думаю, что победил тебя, урод вонючий.
Оттолкнувшись от земли руками, я, наконец, смог подняться. И, пошатываясь, шагнул к мерзкому бесформенному монстру, который всё ещё трепыхался в своей ловушке.
— Теперь у тебя только один выход, тварь. — Говорить было сложно, язык еле ворочался. На обожжённых губах — вкус крови. — Сейчас ты даёшь правильные ответы на все наши вопросы и умираешь быстро и почти не больно. Всё. Других вариантов нет.
— Ошибаешься, глупый маленький автоном... Нельзя убить весь организм, уничтожив всего одну клетку. Пусть даже и одну из самых важных... Ведь имя нам — Легион. Потому что нас много.
И трепыхающаяся под искрящим пилоном тварь вдруг перестала мелко дрожать и замерла. Вздувающиеся то тут, то там пузыри, открывающиеся рты и сфинктеры, сочащиеся зелёной жижей, перестали пульсировать и шевелиться. Бесформенный кусок плоти медленно оседал, выпуская из-под себя вонючий воздух и слизь.