А отличники сдохли первыми... 5 (СИ)
Отступив от опрокинутого «крокодила» на несколько шагов, я заметил, что взгляды приближающихся жор концентрируются на ближайшей цели — на мне. А вокруг машины по водной поверхности быстро расползается радужная плёнка — остатки авиационного бензина вытекают из покорёженного бака.
Пока всё идёт по плану. Даже не понадобилось вскрывать бак самому.
Продолжая пятиться, я вытащил оставшийся в одном экземпляре «Стечкин». Патроны в магазине наверняка намокли. Такие стреляют с шансом пятьдесят на пятьдесят. Но один — тот что в патроннике — ещё точно сухой. Одного выстрела мне хватит. Главное, чтобы не отказало собственное тело.
— Ты хочешь покончить с собой, маленький автоном? Не ожидали от тебя такого малодушия... Но для наших опытов мне хватит и твоего трупа. Хоть, в этом случае, они и не будут столь увлекательны. А потом мы доберёмся и до остальных... Больше всего мы хотим покопаться в мозге и кишечнике этой девчонки... Понять, почему она на тебя так влияет... Не беспокойся, автоном, мы позаботимся о том, чтобы в этот момент она была жива.
Значит, сейчас ты прекрасно меня видишь, болтливый урод... Видишь пистолет... Значит ты совсем близко. Интересно, где же...
— ...Кир! Ответь! — Когда второй борт сызранских лётчиков подобрал своих товарищей и отлетел достаточно далеко, я расслышал хрипение рации в кармане. Альфа. — Мы уже совсем близко! Бета говорит, что ты в окружении, но они тоже блокированы! Кир, ответь! Где тебя искать?!
— У торгового центра. Вы точно заметите. — Отвечая, я пытался разглядеть в толпе хоть что-то похожее на то существо, которое видел на станции. Нет. Только обычные бродяги. Которые уже вовсю тянут ко мне свои лапы.
Убрав рацию, я снова перехватил пистолет поудобнее, вдохнул поглубже и выстрелил. Но не в противника. И уж тем более не в себя.
Вспышка пороховых газов мгновенно воспламенила горючую плёнку. И круг рыжего пламени резво побежал от меня во все стороны — в том числе и под ноги к окружающим меня заражённым неудачникам.
Чадящие язычки огня побежали вверх по одежде, пропитавшейся разлитым топливом — в том числе и по моей. Волна удушливого жара ударила в лицо и, скорее всего, снова уничтожила там едва отросшие веки и ресницы. Опалила голые руки. А перед тем, как зажмуриться и опуститься под воду, я заметил, как загорелся даже клинок вытащенного ножа. Точнее, бензиновая плёнка на нём.
Лишившись доступа к кислороду, пламя быстро погасло под водой. Открыв глаза, я попытался разглядеть происходящее на поверхности сквозь мутную багровую жижу, но кроме мечущихся отблесков и неясных теней ничего было не разобрать.
Пять килограммов металла, висевшие на поясе — винтовка, дробовик и пистолет, отправленный обратно в кобуру, достаточно надежно удерживали тело от всплытия. Пригнувшись, я попытался расслабиться, чтобы запаса воздуха в лёгких хватило на как можно большее время.
Высокооктановое топливо горит быстро, но жарко — именно то сочетание, которое мне сейчас нужно. Минута-две и на поверхности воды останутся лишь небольшие островки пламени, гаснущие всё быстрее. А вот дешёвая одежда на жорах, наполовину из синтетики, должна сейчас схватиться как следует. Глаза вытекут, дыхательные пути не только получат сильные ожоги, но и воспалятся от сажи и продуктов неполного сгорания. Даже не чувствуя боли от ожогов на теле и игнорируя удушливые газы, заражённые быстро перестанут представлять угрозу. По крайней мере те, кто подобрался ко мне ближе всего и успел шагнуть в огненное озеро. Без лёгких и кислорода в них даже живучие жоры дохнут также быстро, как и все остальные человекообразные. Чтобы ты там не вещал про своё бессмертие, котлета гнойная...
Кстати, что-то тебя не слышно... Это из-за воды или теперь у тебя есть дела поважнее, чем трындеть мне про то, как ты будешь жить вечно? А может, и то и другое?
Ведь сейчас половина из твоих выживших полудохлых миньонов начнёт испускать аромат человечьего шашлычка. А вторая — загорится желанием его попробовать. Я уже видел такое и не раз. Понятия не имею, как работает этот ваш коллективный разум. Но если он есть, значит, как и индивидуальный, он тоже может быть подвержен безумию. Только коллективному.
Сколько я тут уже медитирую? Минуту? Полторы? Я могу просидеть и дольше. Перестать дышать не так уж и сложно. Разрывающиеся от желания сделать вдох лёгкие, судорожное сокращение диафрагмы — всё это легко контролировать простым усилием воли. Сложно не пропустить тот момент, когда лишённый питания мозг теряет сознание.
За несколько секунд до этого тело немного расслабляется. Вот как сейчас...
Взгляд наверх. Всполохи пламени почти исчезли. Пора снова начинать жить...
Выскочив на поверхность, я прижал мокрый рукав ко рту и с жадностью втянул сквозь него воздух, воняющий гарью — как горелым пластиком, так и палёным мясом. Но первый вдох всё равно был сладок — рукав задержал хлопья сажи и я смог не закашляться.
Разлепив залитые мутной жижей глаза, я увидел прямо перед собой обгоревшую рожу жоры. Успев подобраться почти вплотную, урод размахивал опалёнными руками, пытаясь нащупать цель вслепую — из-под лишённых ресниц закопчённых век вытекала розоватая сукровица. Кожа на истощённом лице треснула, обнажив тёмное обгоревшее мясо. Высохшие губы превратились в какие-то чёрные хлопья, обнажив опустившиеся дёсны и длинные жёлтые зубы. Остатки синтетической одежды превратились в чёрные лохмотья, облепившие худое тело словно застывшая смола.
— Нравится быть частью чего-то большего, да? — Не дожидаясь ответа, я закончил мучения несчастного уродца ударом ножа в глаз. Отпихнув обмякшее тело в воду, я увидел позади него остальных — в таком же плачевном состоянии. Лишившись глаз и обоняния, заражённые лишь слепо ощупывали друг друга и крутились из стороны в сторону. Бормотание двигателей и их собственное бултыхание надёжно скрывали плеск от моих движений.
— Кир?! Что там горит? — Рация снова начала вещать встревоженным голосом Альфы. — Ты там? Ты цел? Приём?!
— Теперь вы знаете, где меня искать.
— Ты держишь оборону в торговом центре?
— Нет, собираюсь найти этого вонючего гения. Он был где-то совсем рядом. А жорам пока что и без меня есть чем заняться.
Взобравшись обратно на крыльцо у входа в торговый центр, я убедился в том, что всё происходит согласно плану. От уцелевшей армии заражённых меня отделяли ряды слепых и оглушённых погорельцев, растерянно топчущихся на месте. И как только налетевший ветерок прогнал прочь сажу и душную гарь, бойцы голодного фронта почуяли ещё и аппетитное, хоть и немного подгоревшее жорское барбекю. И принялись жадно обгладывать своих собственных товарищей.
Цепляясь за обугленные лохмотья и отталкивая друг друга, оскалившиеся существа впились зубами в закопчённые лица и плечи. Отрывая горелые куски, жоры поддавались напору задних рядов и отшатывались, довольно прожёвывая доставшийся кусок мяса с корочкой. Слепые лица быстро превратились в почти голые черепа с отвисшими челюстями, которые больше не придерживали мышцы. Ослабевшие от потери крови обглоданные твари опускались под воду под напором толпы, и их голодные приятели шагали дальше, к ещё тепленьким вторым блюдам, спотыкаясь и громоздясь друг на друге. Наверное, так выглядит "пир горой".
— Всё молчишь, тварь... — Вытерев лицо от налипшей сажи и глубоко вдохнув свежий воздух, принесённый порывом ветра, я внезапно почуял знакомые нотки. Переполненный кошачий лоток... Забившийся санузел... Блевотина подыхающего бомжа... Видимо, чтобы перехватить контроль над своим пирующим воинством, гигантской амёбе пришлось подползти совсем близко.
Определив направление ветра, я, наконец, увидел эту тварь.
Точнее увидел не само существо, а отделение солдат улья, окружавшее ту самую платформу, которая служила главжоре троном. За ними её не было видно — как и возлежащего на ней урода. Но догадаться о ноше этой толпы сутулых силачей можно было по тем самым четырём латунным «мясорубкам», которые возвышались над сутулыми плечами солдат.