Краш-синдром

– Сюда могу, – подтвердила стюардесса.
– Действуй.
Переход из Фойе случился мягче обычного. Видимо, уже привык.
Я оказался на парковке в сотне метров от Паруса. Причем не на земле, а на крыше грустной красной машинки неопределенной марки, валяясь на брюхе и распластавшись лицом вниз. Пожалуй, надо разъяснить Камилле, что координаты спауна для себя я указываю весьма приблизительно. Приоритет следует отдавать твердой поверхности, иначе в следующий раз я окажусь верхом на заборе, не зная, в какую сторону упасть.
Хотя о чем это я? Камилле уже не придется куда-то меня оправлять. Сегодня либо она покинет Фойе, либо я навсегда покидаю игру.
Я смотрел на Парус, в котором не светилось ни единого окна, словно дом оказался полностью обесточен. Учитывая гигантское количество всяких вспомогательных систем в домах подобного уровня – такого в Москве быть не могло. Парус погасил кто-то внутри игры. Кто-то, кто мог частично внедрять здесь собственную физику.
Впрочем, у меня тоже была своя.
Сжав левую руку в перчатке, я пошел вперед, прикидывая архитектурные формы здания. Обошел дом со стороны Гризодубовой, где пологий карниз обрывался на высоте второго этажа. Пересек дорожку, раздвинул перчаткой прутья забора. Вот она – уходящая вверх крыша, словно лыжная тропа, ведущая на вершину. Лестница в небо в условиях мегаполиса.
Выбрал точку и приказал гравитации сделать для меня исключение.
Я прыгнул на край Паруса, побежал вверх, не обращая внимания на неизвестно откуда взявшуюся наледь. И уже знал, кого могу увидеть на крыше здания. Уникального игрока, от которого Версиану колбасит до такой степени, что его появление распространяет самые разные волны – от погодных нарушений до энергетических коллапсов.
Добежал до самого верха. Тут уже можно держаться без помощи мастер-ключа.
На крыше одиноко стояла Малена.
– Приветствую, – сказал я, подходя ближе.
Хакер посмотрела на меня с выражением лисицы, у которой забрали детеныша с куском сыра. Причем которая сама не понимает, что ей больше жаль – лисенка или сыр.
– Твоя работа? – спросила она.
– Нет. Это работа Версианы. Все, что здесь случилось, произошло строго в рамках игровой механики.
– Зачем? – скривилась Малена. – Арбестер, зачем ты это сделал?
– Сделал что?
– Это был мой проект! Вытащить Тимура, забрать у него данные, которые все равно никому не нужны… Ты хоть представляешь, что там было?!
– Вырезанный элемент геймплея, – произнес я, обходя Малену и осматривая затихающее побоище. Тактический визор все еще работал, показывая маяки игроков по классам. Скоро они освоятся с мыслью, что получили уровень, и поймут, что перед нами открылись новые возможности. И вполне может быть, что прямо здесь устроят грандиозное пиршество с повальным братанием. Или, наоборот, продолжат махаться до утра, пока мысль о Делаж-психозе не отпугнет самых стойких.
– Ты не имел права, – произнесла Малена необыкновенно спокойным голосом.
– Как и ты, – сказал я.
– Ты забрал технологию Тимура себе.
– Пока не решу, кому ее можно раздать.
– Да кто ты такой?! – прокричала Малена. – Ты же ничего не знаешь!
– Кое-что знаю, – повернулся я к ней. – Я знаю, что, стоит появиться новой технологии, как сразу находятся посторонние люди, которые мечтают использовать ее в своих интересах. Само по себе это неплохо – видишь, я и сам такой же. Но вот что попутно ты развращала остальных игроков – совсем нехорошо.
– Думаешь, ты лучше меня? – прошипела хакер. – Я видела, как ты давил вездеходом людей! Эти ребята теперь на тебя насядут!
– Для этого им нужно знать, что я существую, – объяснил я спокойно. – Сама игра меня не признаёт, даже класс не указывает. Верю, что ты способна через Тимура сделать своего рода обращение к нации и рассказать, что существует Лимитчик Арбестер, тридцатого уровня. Который помог им докачаться, достичь заветной единицы, чего Тимур сделать не смог. Думаю, они очень обрадуются этому. Сделают меня легендой, начнут слушаться во всем. Так что мы оба знаем, что ничего такого ты не расскажешь.
 
Она в растерянности посмотрела вниз, на поле.
– Малена, остановись, – продолжал я. – Все могущество Тимура не смогло перекрыть имидж и авторитет моей команды. Шанталь, Меркуцио и Бурелом – втроем смогли сподвигнуть игроков сделать то, о чем твой Тимур и не мечтал. Потому что мы все живые люди. Тимур – нет. Потому он проиграл.
– Так ты расшифровал, что за технология, – произнесла Малена, чуть бледнея. – Ты знаешь, что она делает?
– Позволяет, не выходя из игры, заказать пиццу.
Малена сникла, и по ее виду я понял, что победил. Если бы оставалась вероятность, что в функционале Тимура было запрятано что-то еще, хакер не выглядела бы настолько убитой.
– Будь осторожен, Арбестер, – выдавила она наконец. – Ты только что обрел смертельного врага. И как ты верно заметил – люди в Версиане важнее ботов. А я живая, Денис. Я всегда могу вернуться в реал и начать мешать тебе там. Ты меня никогда не увидишь и не найдешь. Не будешь знать, откуда ждать удара.
– Верю, – не смутился я. – И даже думаю, что у тебя есть куча полезных программ, которые не позволят вычислить тебя изнутри Версианы. Но не думаю, что ты станешь мстить.
– Это почему же не стану?!
– Именно потому, что мы с тобой живые люди. Пока мы здесь, в игре, – все наши дела остаются в игре. Стоит тебе встать на путь мести – и она продолжится уже в Москве. А в Москве ты одна, Малена. Я верю, что ты гениальный компьютерщик. Талантливый человек, очень умная и терпеливая женщина. У тебя хватило возможностей сломать Версиану. И в этом кроется твой главный самообман. Весь свой талант, всю энергию ты направила на покорение виртуальной реальности. А мы не живем в вирте. Мы живем в живом мире. Чтобы кому-то в этом живом мире мстить – нужно прокачивать совсем другие навыки. Ты не победишь сразу меня, Шанталь, Меркуцио, Бурелома, даже если не присоединится Лайм. Хотя бы потому, что в любой момент может выйти Джек, который заинтересован в том, чтобы наша пятерка продолжала существовать. А Джек – это тот, кого тебе не обойти никогда. И никому из нас.
Малена посмотрел еще раз на толпу. Безнадежно оглянулась на меня.
И застыла.
Я присмотрелся к ее фигуре, оставшейся стоять на месте и резко потерявшей в осмысленности.
– Ты вышла из игры? – спросил я, не ожидая ответа.
Малена тряхнула головой – быстрее, чем способен человек.
Я понял, что происходит. Схватился за Опус, вытянул руку в перчатке.
Мне удалось остановить сталкера лучом, прежде чем она добралась до меня. И все же она почти попала. Знакомый клинок на ее руке материализовался заметно медленнее, чем раньше. Я успел увидеть, как растущая армированная масса собирается в хищное лезвие, затем вытягивается еще больше, почти касаясь перчатки.
Я выстрелил несколько раз в Малену, сумевшую выбраться из игры и оставившую вместо себя сталкера. И этот сталкер все еще пытался меня убить. Малена уходила от пуль поворотами головы, в то время как перчатка сдерживала ее центр массы, или что там было вместо него. Она стала сильнее, намного сильнее, чем раньше. Быстрее. Агрессивнее.
– Чертанович, – прохрипел я. – Уже пора.
И слева от нас, со стороны дороги, в небо пронеслись два альпинистских крюка, выпущенные гарпунами с земли. Малена успела их заметить, но ничего не сделала. Она все еще пыталась добраться до меня.
Крюки на тросах вернулись к краю крыши, зацепились за него, перестали вибрировать. Снизу кто-то карабкался. Двое.
Я резко сместил позицию, перейдя вправо. Выстрелил дважды Малене в ногу, выбивая тонкие кровавые ручейки. На ее лице показалось гримаса боли, на которую я не повелся. Это существо не знало боли. Не заслужило. Боль – привилегия людей.
В этот момент сзади нее показался парень в маскировочном костюме под лесной камуфляж.
Малена почувствовала его. Вероятно, ей для сканирования местности вокруг не нужно было смотреть глазами. И все же она смотрела на меня до последнего, пыталась продавить мой мастер-ключ. Ее лезвие выдвинулось до упора, уже почти царапая поверхность перчатки.