Ложь, которую мы произносим

– Может быть, – сказал я Оливии, – ты смогла бы отвезти ее домой после выписки. И ребенка тоже.
– А почему не ты? – спросила она.
– Потому что, как уже сказал в начале нашего разговора, моя жена рассказала то, что заставило меня пересмотреть наши отношения.
– Что именно?
– Она сидела в тюрьме за торговлю наркотиками.
Что-то в выражении ее лица подсказывало, что она не так уж удивлена.
– Послушай. – Оливия взяла меня за руку. Я поспешно отодвинулся. – Мы все совершали поступки, которыми не гордимся. С ней давно это было?
– Она начала отбывать наказание в девятнадцать.
– Ну вот. Она изменилась. Как и все мы. Дело в том, Том, что нравится тебе это или нет, но твой сын свяжет вас на всю жизнь. И, поверь мне, детям нужны оба родителя. Как думаешь, почему я так долго остаюсь с Хьюго?
Я подумал про рассказ Хьюго о женщине, которая дала ему свой номер.
– Пожалуйста, забери ее из больницы. – Я дал ей листок с адресом. – Чувствую, что просто не смогу этого сделать.
Она выглядела растерянной.
– А где будешь ты?
– Не знаю.
– И я не знаю, как ты можешь так поступать. – Взгляд Оливии стал жестким. Проклятье. Никогда не видел ее такой. – Твоя жена только что родила ребенка, а ты уже уходишь от них?
– Мне нужно подумать, прежде чем принимать окончательное решение.
– Знаешь что? – спросила Оливия, следуя за мной к входной двери. – Раньше я старалась делать скидку на то, через что вы с Хьюго прошли в школе. Но именно из-за вас двоих застрелился ваш друг.
Я уже был на пороге.
– Это неправда.
– Хьюго тебе не сказал? Он позвонил Чэпмену в ночь перед его смертью. Я подслушала их разговор по телефону. «Если ты напишешь о том, что произошло в школе, – сказал он, – мы с Томом будем все отрицать. Мы втопчем твое имя в грязь».
Я замер на месте.
– Он не мог такое сделать.
– Спроси его. Меня бы не удивило, если бы из-за этого бедняга и покончил с собой.
Дверь за мной закрылась.
Озадаченный, я позвонил Хьюго на мобильный, но звонок ушел в голосовую почту. Мне никогда не нравилось оставлять сообщения. Если скажешь что-то не то, то исправить уже не сможешь.
Поэтому я пошел прочь, думая о признании Сары.
Слова Оливии тоже проносились у меня в голове. «Но именно из-за вас двоих застрелился ваш друг».
Я снова набрал Хьюго. На этот раз он взял трубку.
– Это правда? – спросил я. И рассказал о том, что поведала Оливия.
– Мне пришлось. – Хьюго сразу же начал защищаться. – Можешь себе представить, Том, что было бы с нами, напиши он о том, что мы делали? О том, что с нами случилось. Я же не знал, что этот тупой идиот решит покончить с собой.
От гнева и отвращения я прервал разговор. Злость у меня вызывал не только Хьюго, но и я сам. Что, если Оливия права? Косвенно я тоже мог подтолкнуть Чэпмена к краю пропасти.
Я продолжал идти, понятия не имея куда.
Через некоторое время передо мной замаячило здание моей компании, остроконечная крыша которого выделяла его среди остальных на улице. Даже ночью там горел свет. По этому поводу провели несколько заседаний правления, но в конечном итоге было решено, что затраты оправданны, поскольку прохожие даже ночью видят нашу фирму.
– Работаете допоздна? – спросил охранник.
– Да.
В офисе мне полегчало. Здесь все находилось на своих местах. Ночные уборщики уже прибрались и ушли. Пахло очищенным свежим воздухом. На моем столе был порядок. Рядом с клавиатурой стояла коробка салфеток.
– Том, – произнес чей-то голос.
Я вздрогнул.
– Не знал, что здесь кто-то есть.
Стол Хилари слегка прикрывала колонна. Остальные были выставлены на всеобщее обозрение. Я иногда гадал, не выбрала ли она это место намеренно.
– Работаю допоздна. – Хилари склонила голову набок, будто изучая меня. – Нам сказали, вы сегодня не придете.
При этих словах она разгладила юбку, разложенную вокруг нее на стуле. Ткань была в красно-черную клетку.
– И не собирался, – коротко ответил я.
– Вы заболели?
– Нет.
Я сел за свой компьютер. Хилари уже стояла рядом со мной. Я почувствовал цветочный аромат.
 
– Как поживает ваша жена? До рождения ребенка осталось совсем немного времени, не так ли?
Как уже говорил, обычно я не обсуждаю личные дела с коллегами. Но с Хилари уже отступал от этого правила.
– Сегодня она родила.
– Это замечательно!
Я включил монитор.
– На месяц раньше срока.
– С ними обоими все в порядке? – В ее голосе звучало участие.
– Да.
– А с вами – нет, правда, Том? Я же вижу.
– Я в полном порядке.
К моему смущению, это прозвучало как рыдание.
Я услышал, как она пододвинула стул ближе ко мне. В голосе Хилари была нежность. Понимание. Я опустил взгляд и уставился на ее удобные коричневые туфли на плоской подошве.
Она положила руку мне на плечо. Это удивительно успокаивало.
– Почему бы вам не рассказать мне обо всем? – спросила она.
* * *
«Мы почти на месте».
Вот что он говорит.
Я не спрашиваю, что мы будем делать, потому что не хочу показать испуг.
В любом случае он мне не скажет.
Вот так он поступает.
Это часть игры.
Меня это и пугает, и будоражит.
Гораздо лучше, чем скучать.
Гораздо лучше, чем сидеть дома.
  
Глава 16. Сара
 
Свет в палате был приглушен. Занавеси вокруг кроватей задернуты. Я слышала, как пищали и сопели другие малыши. Матери их успокаивали. Раздавались и мужские голоса. Отцам разрешалось оставаться столько, сколько им хотелось. Я видела в окно городские огни.
Том отсутствовал уже несколько часов. Он не вернется. Внутри меня спорили два голоса. «Как мы будем справляться?» Это был голос новой меня. А второй принадлежал мне прежней. Той, которая привыкла выживать. «С нами все будет хорошо».
Если бы я тогда знала, что меня ждет, возможно, прислушалась бы ко второму голосу.
Или, вернее, «голосам». К нам. В этом заключалась разница между прошлым и настоящим. Нас стало двое. Я посмотрела на Фредди, свернувшегося калачиком у меня на руках. Из уголка его розового рта капало молоко. Моя грудь все еще была обнажена – после последнего кормления мы оба заснули.
У него такие длинные ресницы! Совсем как у Тома. И как у меня. Кожа бледнее моей, но темнее, чем у отца. И что-то с его маленькими ушками… у них нет мочек. Но это совсем не важно, конечно.
– Что бы ни случилось, мы справимся. Мне уже приходилось выбираться самой. Так что у нас все будет хорошо, – сказала я Фредди и замолчала.
Кого я обманывала? Ребенку нужны оба родителя. Я сама тому подтверждение.
Фредди слегка дернулся во сне. Инстинктивно я склонилась и почувствовала, как его мягкая щека прижалась к моей. Он пах правильно. Может показаться странным, но иначе я не могла выразиться. И жадно вдохнула его аромат. Мои глаза наполнились слезами.
– Вижу, у вас слезы, – засуетилась рядом медсестра. Эта мне нравилась. Она помогла приложить Фредди к груди, хотя, по ее словам, он уже «знал дорогу». – Совершенно нормально. А где же ваш милый муж?
– Ушел.
– Наверное, ему нужно было прогуляться.
– Нет, – сказала я. – Он нас бросил.
Она взглянула на меня с неуверенностью.
– У некоторых мужчин бывает легкий шок, когда они впервые становятся папами, особенно если малыш рождается так рано, как ваш. И все же с ним все в порядке, так ведь?
– У нас годы ушли, чтобы родить его, – всхлипнула я. – А теперь у Фредди буду только я.
Медсестра сжала мою руку.
– Удивительно, насколько мы способны преодолевать жизненные препятствия. Вообще-то я зашла сказать, что с вами хочет повидаться ваша подруга Оливия. Немного поздновато для посетителей, но я могу ненадолго отступить от правил, если хотите.
Оливия? Наверное, Том все рассказал ей и Хьюго.