Ложь, которую мы произносим

– Если не возражаете, я скажу, – произнесла она сейчас, – что на плечи вам, похоже, свалилась вся тяжесть мира.
Не самое оригинальное замечание, но оно успокоило меня своей старомодной фамильярностью. А еще несколько удивило. Я никогда не заводил дружеских отношений в офисе. Приходишь на работу. Стараешься изо всех сил. И держишь личную жизнь при себе.
– Вовсе нет, – торопливо ответил я. – Напротив. Я просто немного устал. Моя жена беременна и плохо спит.
– Замечательная новость, – сказала она. – Я о беременности. Не знала об этом.
Потому что я не оповещал об этом по радио. Никто не знал ни о выкидышах Сары, ни об ЭКО. Я намеренно держал все это при себе. Последнее, чего мне хотелось бы, это чтобы кто-нибудь спрашивал, как я себя чувствую.
И все же каким-то образом – понятия не имею каким – вышло так, что я рассказал Хилари обо всем. Без намеков на сомнительное прошлое моей жены, разумеется.
К моему удивлению, Хилари, казалось, не шокировали наши попытки забеременеть.
– Могу понять, почему вы не хотите, чтобы кто-то знал, но бывают моменты, когда полезно поделиться. Не волнуйтесь. Я никому не расскажу. Но если вам когда-нибудь понадобится поговорить, то я здесь. Лично я думаю, это замечательно, что вы двое не отказались от попыток завести ребенка. Но опять же, мне самой не особенно интересно материнство. Я слишком дорожу независимостью.
Хилари посмотрела на свою левую руку, как бы подчеркивая собственную точку зрения. На ее пальце не было кольца.
Конечно, мне больше ни разу не «понадобилось поговорить» с Хилари. Я был слишком зол на себя – и смущен – из-за того, что утратил бдительность. Поэтому продолжал жить дальше, ни с кем не делясь своими переживаниями.
Однажды субботним утром, за четыре недели до нашей «ожидаемой даты», как это называлось в руководствах, я готовил для Сары чашку чая, когда услышал крик из спальни.
– Том! Скорее. Кажется, у меня отошли воды.
Я все знал о водах. Я стал экспертом-самоучкой благодаря учебникам и занятиям, на которые мы ходили. Но сейчас было слишком рано.
– Отвези меня в больницу! – кричала Сара. Ее глаза расширились от ужаса. – Так быстро, как только сможешь.
– Все будет хорошо, – сказал я, помогая ей сесть в машину.
– А что, если нет? – всхлипнула она. – Я не могу и этого потерять. Не могу.
Я старался не отрывать взгляд от дороги. Как Сара выживет, если все снова пойдет не так?
Но в глубине моего сознания мелькнула мысль, которую я тут же постарался прогнать. Если Сара действительно потеряет ребенка, я буду волен уйти.
«Наверное, это из-за страха, – сказал я себе. – Ты хочешь этого ребенка. Ты любишь ее. Даже если на бумаге вы не подходите друг другу».
– У вас сын, – сказала акушерка и положила мне на руки запеленатое крошечное тельце.
Лицо Сары было мокрым от слез.
– У нас ребенок, – прошептала она. – У нас действительно ребенок. Я знала, что это будет мальчик.
– С ним все в порядке? – тихо спросил я, глядя на маленькое морщинистое красное личико, уставившееся на меня снизу вверх.
– Он красивый, – сказала акушерка. – И больше, чем мы ожидали, учитывая, что родился он раньше срока.
Больше? Он казался таким слабеньким. Что, если уроню? Я не был склонен к панике. По крайней мере, мне не нравилось так думать о себе. Но сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Зато Сара держала младенца так, будто точно знала, что делает.
– Мы увезем ребенка и маму в соседнюю палату для нескольких проверок, – добавила медсестра.
– Его нужно подключить к аппарату или что-то в этом роде? – взволнованно спросил я.
– В этом нет необходимости. Обычное дело.
– Мне тоже пойти?
– Нет, дорогой. Посидите там и немного отдохните.
Она подмигнула Саре.
– Мне нравится позволять мужчинам думать, что они сделали всю тяжелую работу. Как же вы собираетесь его назвать?
– Фредди, – быстро ответил я. Мы договорились дать ребенку это имя, какого бы пола тот ни оказался. Если бы родилась девочка, назвали бы ее Фредерикой. В честь моей мамы.
 
Медсестра увезла Сару и Фредди, а я тяжело опустился на стул. Не мог поверить, что у нас вдруг родился ребенок. Я стал отцом! Это слово в отношении меня казалось таким странным и в то же время прекрасным.
В стороне лежала медицинская карта Сары. Я заглянул в нее, чтобы еще раз проверить срок родов. Здесь было все. Вся ее история…
Не смог удержаться и пролистал назад, к ее прошлому. И тут остановился.
Слова поплыли перед глазами. Хотелось, чтобы меня стошнило.
«Это все? – спросил я после того ужасного дня в Камдене, когда мы встретили эту жуткую Келли. – Ты мне все рассказала?»
«Да», – ответила Сара.
Но передо мной было зримое доказательство обратного. Как она могла? Я влюбился в женщину, которая оказалась не той, за кого себя выдавала. Не такой, как я думал.
Постепенно до меня начала доходить ужасная правда.
Теперь у меня был сын. От жены, которой я больше не мог доверять.
  
Глава 14. Сара
 
Как только мы с Фредди вернулись в палату после проверок, я поняла: что-то не так.
Том смотрел на меня так же, как тогда, когда нас на улице остановила Келли.
Что такое?
– А, вот же она. – Медсестра взяла с тележки мою карточку. – Я-то гадала, куда ее дела.
Синяя папка была открыта. В моей груди все похолодело и сжалось. Шестым чувством я догадалась, что Том прочел записи.
Он узнал.
Я забралась в кровать и принялась баюкать Фредди. Единственного человека в мире, который все еще меня любил. Потому что Том – уже нет. Не теперь. Не после этого.
– Почему? – холодно спросил он, едва ушла акушерка.
– О чем ты? – уточнила я, пытаясь выиграть время.
– Почему ты мне не сказала? – Затем он повторил фразы из моей карты, словно выучил их наизусть: – Лечение инфекции грудной клетки. – Он поднял взгляд. – В двадцать один год.
Моя кожа покрылась мурашками. Воспоминание. Потребовалась целая вечность, чтобы меня осмотрел врач. К тому времени у меня уже была очень высокая температура.
– Да, – ответила я.
– Но тебя осматривал не обычный врач? – спросил он.
– Нет.
Теперь я видела окошко медпункта. Решетки. Охранника, стоявшего рядом. Наручники, впившиеся в мою кожу.
– После этой записи стоит штамп. Он показывает, где был «кабинет» врача. Тюрьма Плактон. Ты сидела в тюрьме.
– Я могу объяснить, – поспешно сказала я.
– Уж будь любезна.
Обычно Том не отличался сарказмом.
Я сделала глубокий вдох. Всегда знала, что этот момент настанет.
– Была вечеринка. Я торговала кое-какими наркотиками. Меня арестовали.
В памяти вспыхнула та ночь. Лицо Эмили. Напуганное. Я кричу, пока меня уводят в наручниках: «Нет, помогите мне! Эмили!»
– И ты отправилась в тюрьму?
Я кивнула.
В его голосе звучало недоверие.
– Надолго?
– На шесть лет.
Шесть долгих лет. Шесть лет не дышать свежим воздухом, если не считать наших коротких ежедневных упражнений. Шесть лет чувствовать себя грязной, как внутри, так и снаружи. Шесть лет жизни на нервах, в страхе, что кто-то попытается меня убить или изнасиловать или и то и другое вместе. Не только заключенные нарушают внутренние правила.
– Срок уменьшили за хорошее поведение, – тихо добавила я, – но одна из женщин избила меня в душевой за то, что я высказалась, когда она проскочила без очереди. Я сопротивлялась, она упала и сломала ногу. Другие женщины были ее подругами и встали на ее сторону. Это было ее слово против моего.
По лицу Тома я поняла, что он сомневается в моей истории. Но я говорила правду. Однако как я могла винить его за недоверие? Я посмотрела на Фредди у меня на руках. Малыш спал.
Инстинктивно я наклонилась и уткнулась носом в его макушку. Его волосы пахли так сладко. Так успокаивающе. Прошлое отодвинулось на миллион миль.