CULVER (СИ)

Нападения продолжались, и когда на допрос вызовут Драко — лишь вопрос времени. С чего они взяли, что эта жалкая шайка-лейка вообще связана с Темным Лордом? Темной метки на месте преступлений не было, как и остатков их магии в принципе. В мире полно всякого дерьма, помимо Пожирателей смерти. Тупость авроров напрягала, отдаваясь в висках головной болью.
Он знал, что скоро его призовут им на помощь, что они дадут знать о себе самым ужасным способом, но надеялся, что это случится после окончания учебы в Хогвартсе, а возможно, их успеют поймать до этого.
— Ты не читаешь письма от матери? — прошептала Панси на ухо, легонько лизнув ушную раковину и отвлекая от мыслей.
— Позже, когда буду один, — соврал он, убирая письмо в сумку.
Иногда, позже означало — никогда.
***
Гермиона нервничала так сильно, что на секунду даже захотела пропустить урок и сбежать обратно в башню, заперевшись ото всех. На нее сегодня смотрели все парни, кроме одного, самого нужного.
Невилл, когда она прошла мимо него в коридоре, испуганно выронил все книги, Симус пошло присвистнул, окидывая ее взглядом с ног до головы и тут же получая по макушке от Дина, а Гарри смотрел на нее так, будто она голая. Абсолютно.
И если Гарри смотрел так на партнеров для секса, то Гермионе их было искренне жаль.
— Гермиона, ты, — Поттер подбежал к ней, буквально закрывая от сокурсников своим телом, — что на тебе надето?
Она нахмурилась и строго посмотрела на него.
— Юбка, — прошипела, гордо приподняв подбородок. Даже на каблуках она была ниже Гарри. — У половины девочек в школе такая длина.
Гарри задумчиво почесал затылок, удивленно оглядываясь и понимая, что она права. У всех девушек длина юбок была практически такая же, у некоторых даже выше, но ни на кого не обращали столь пристальное внимание, как на Гермиону.
— Но это же ты! — воскликнул он и сам испугался того, что только что сказал. — В смысле, прости меня, я не подумал, — он поднял руки к груди и отошел на шаг, опуская глаза вниз, но быстро возвращая их к ее лицу.
— Лучше молчи, Гарри Джеймс Поттер! Целее будешь!
Она показательно вытащила из сумки толстую книгу по Истории магии и углубилась в чтение, игнорируя его взгляд, тем самым прекращая разговор, пока Гарри неудобно мялся рядом. Рон тактично молчал, не решаясь что-то сказать вообще, потому что его бы она точно слушать не стала, а молча прокляла.
Все их одноклассники смотрели, и Грейнджер со вздохом поняла, что не такая уж это и прекрасная идея — поменять стиль в одежде. Ей не нравилось столь пристальное внимание, но игра стоила свеч.
Урок начался, и Гермиона с удовольствием решила начать осуществление своего плана как можно скорее. Она села прямо напротив Нотта, на соседний ряд, но партой ближе к профессору, и единственная проблема теперь заключалась в самом Нотте.
Тео спал уже двадцать минут урока, положив щеку на сложенные руки, и был повернут всем корпусом ровно на учителя. Глаза закрыты, солнечный луч игриво окрашивает его левое веко, и он недовольно морщится, перемещаясь чуть правее от света. Кудри аккуратной прической лежат на его лбу, плечи расслаблены. Красив как бог, но в то же время его красота казалась девушке дьявольской. Что-то было в его зеленых глазах — дикое и необузданное, порой страшное, и этот необычный страх — не как перед боггартом — разжигал в Гермионе те чувства, которые она старательно прятала глубоко внутри.
Его изгиб губ, идеальная форма бровей со шрамом поперек глаза, придающим ему оттенок суровости, теплый цвет кожи — он был создан, чтобы люди любовались им.
Теодор Нотт был действительно красив, и Гермиона вздохнула, не в силах отвести взгляд.
Но насколько он был красив, настолько он был и неприязненно настроен по отношению к ней, будто она была его триггером, отчего он начинал поливать ее грязью. Будто вся его красота обращалась в злость именно на нее. Но то, как он вел себя ранее, как он был галантен по отношению к ней несколько дней… Она не могла это забыть, ей хотелось еще.
 
Хотелось, чтобы он разорвал ее одежду, называя грязнокровкой, и тут же укрыл своим телом ото всех, шепча на ухо привычные ему слова ненависти, покрывая ее лицо нежными поцелуями.
Ее разрывало от желания прикоснуться к нему.
Поцеловать его.
Доставить ему запретное удовольствие, которое мужчины так любят.
Она была влюблена в него по уши, утопая в этой трясине из любви и ненависти.
А он даже не смотрит на нее.
Ни разу за урок и пока они стояли в коридоре, будто не существует Гермионы Грейнджер, отчаянно жаждущей его внимания.
Это неимоверно бесит.
Пыхтя от злости, она склонилась над пергаментом и больно прикусила губу, пытаясь тщательно записывать нудную лекцию. Не выдержала, снова кинула взгляд в его сторону — он даже не пошевелился, все так же отдыхая. Еще бы, выпить столько огневиски и допоздна не ложиться спать — она бы тоже дремала за партой.
Грейнджер посмотрела в последний раз и перевела недовольный взгляд на профессора, усиленно пытаясь понять, что он, вообще, говорит.
А проблему с Ноттом она решит позже.
***
Это было прекрасно.
Невообразимо прекрасно.
Просто потрясающе.
Тео внутри кричал от смеха, аплодируя самому себе с воображаемой сцены, и захлебывался от эмоций: какой же он молодец; еще когда только направлялся к классу, он наколдовал маленького паука, который будет на сегодняшнем уроке его глазами. Аккуратно разместил малютку на краю стола, а сам сделал вид, что спит, наблюдая за Грейнджер в животной форме.
Прекрасная, великолепная.
Эта маленькая игра дико веселила — она так смешно злилась, что он нарочито не обращает никакого внимания на нее и длину ее юбки.
«Поверь, малышка, я обратил, и до следующего урока ты просто не дойдешь. К сожалению, ноги держать не будут».
Он снова внутренне усмехнулся, наблюдая за ее жалкими потугами записать лекцию, и думал-думал-думал.
«Почему же я не нравился тебе добрым, малышка? Или ты мне просто не поверила? Лучше верь. Для твоего же блага. Ты сама все испортила своим «давай сделаем вид, что ничего не было».
Прозвучавший колокол означал не только конец лекции, но и маленький «конец» для Грейнджер.
***
Она спускалась в подземелья, чтобы уточнить у профессора Снейпа, который скрепя сердце согласился проводить занятия по зельеварению только у старшекурсников в Хогвартсе, важную информацию по записям Николаса Фламеля.
Следующим уроком было окно, а после — обед, на который она не собиралась идти, заранее предупредив об этом Поттера и Уизли. Пусть они и немного поругались на нее, что ей нужно больше есть, — аппетит у нее пропал с самого утра.
Цокот каблуков звонко раздавался по пустынному коридору, а воздух подземелий приятно холодил влажную от быстрой ходьбы кожу.
Поправив вечно сползающую лямку сумки, она завернула за угол и врезалась в стену из живого человека, вот только сказать она ничего не успела, мгновенно оглушенная точным заклинанием. Сжимая ее в медвежьих объятьях, на нее с зубастой улыбкой смотрел Теодор Нотт собственной персоной.
— Привет, малышка.
Сумка гулко упала с ослабевших плеч. Гермиона пораженно смотрела в его довольное лицо, пока мозг адски быстро анализировал ситуацию.
— Не пугайся, милая, мы с тобой просто прогуляемся в одно секретное место. Никому о нем не рассказывай.
На самом деле секретным место особо не было — слизеринцы из года в год передавали право пользования данной комнатой следующему поколению по старшинству. Обычно там устраивали вечеринки для всех старшеклассников, но сегодня вечеринка будет лишь для них двоих.
Нотт удобно закинул ее на плечо, звонко ударив по упругой ягодице, — она бы запищала, если бы могла — поднял сумку, удивляясь, какие тяжести таскает староста девочек, и, насвистывая веселую мелодию, пошел прямиком к нужной комнате.
Заранее трансфигурировав из стула небольшой диван, он положил на него Гермиону и довольно осмотрел свою ношу. Затем кинул сумку вместе с ее палочкой в шкаф и запер заклинанием, которое она впервые слышала.