(не)жестокая нежность (СИ)

Тина шевелится, сладко потягиваясь. Потом открывает глаза.
— Доброе утро… какое чудесное пробуждение… — она обняла меня за шею.
— Привет, сладкая, — жадно целую её губы. Конечно, мечтаю продолжить, но…
— Дети, скоро проснутся, — моя девочка разорвала поцелуй.
— Я помню: воскресенье — неизменный ритуал. Сейчас прибегут.
Жена встала с кровати, накинула халатик.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… ой… — жена схватилась за живот.
— Тина? — я резко соскочил с кровати и подошёл к ней. — Что с тобой? Не пугай меня…
— Всё в порядке. Наш малыш толкается. Раньше он был похож на плавающую рыбку, а сейчас можно ощутить первые настоящие толчки… Потрогай, — она взяла мою руку.
Стоило прикоснуться, ребёнок снова толкнулся, как будто приветствует таким образом.
«Как же это приятно».
— Маленький… — я опустился на колени и стал целовать животик . — Люблю тебя. И очень-очень жду.
— Ян… — Тина прикоснулась к моим волосам.
Очередной толчок пришёлся точно в мою ладонь.
— Ты уже думала об имени? — смотрю на жену.
— По сложившейся традиции на букву «М».
— И какое? — не уточняю для мальчика или девочки, ведь Тина уверена, что у нас будет сын.
— Может быть Матвей? — предлагает.
— Только не Матвей, — поднимаюсь на ноги, продолжая гладить животик.
— Почему? — она нахмурилась.
— Не люблю я сочетаний, вроде: Иван Иванов, Семён Семёнов, Денис Денисов и так далее.
— Не поняла… ты же не Матвеев…
— Моя фамилия происходит от имени Матвей, вернее, Мацей, другая версия этого имени. Соответственно: украинские фамилии Мацейчук, Матвейчук в русском варианте звучат как Матвеев. Считай, это мой бзик — не хочу подобных сочетаний.
— Ну вот… ладно... А если Мирослав? Мир и слава. К этому имени нет претензий?
— Мне нравится, особенно слово «мир» — символично после всего пережитого. Женские имена точно не рассматриваем?
— Нет. Вот увидишь, у нас родится мальчик.
«Четыре сыночка и лапочка дочка» — лучше не придумаешь. Я только «за».
Как только Лара с Александром приехали к нам в гости, Тина бросила короткий взгляд в их сторону и демонстративно отвернулась, скрестив руки на груди. Я предупредил заранее, что моя девочка обижена: женились без свидетелей, никого не приглашали, про беременность тоже умолчали, иными словами — повод есть.
— Сладенькая, прости, — Лара опустилась на диван рядом с Тиной. Прикоснулась к её волосам.
— Мы ведь подруги… но ты… не ожидала от тебя… — жена отмахнулась от неё.
Лара растерянно посмотрела на меня в поисках поддержки. Я развёл руками. Если что — предупреждал. И не стану вмешиваться. Пусть сама разбирается. Да и Тина не сможет долго злиться.
— Хочешь: на колени встану, буду умолять, пока не сжалишься надо мной.
— Ещё чего?! Что за глупости?! В ножки мне только кланяться не хватало… — Тина остановила Лару, не давая свершить озвученную мысль.
— Не дуйся, пожалуйста, — она обняла мою девочку, не позволяя отстраниться. — Собирались сказать, как раз сегодня. Хотели удивить.
— Мы очень рады за вас.
— Теперь у меня будет девочка по имени Тина, как мечтала.
— А если мальчик родится? — вмешался я, переглянувшись с Алексом. Все мужчины, без исключения, хотят наследника.
— Нет, дочь! — возмутилась Лара. — И учти, Ян, ни одного Мацейчука не подпущу к своей девочке!
— Ты так уверена, что они нас спросят? — еле сдерживаю смех.
— Хватит лыбиться! Я серьёзно говорю!
— Чем тебе наши сыновья не угодили? По-моему, шикарный генофонд.
«Мне кажется, тот же Макс обратил бы внимание на девушку, которую зовут Тина. А то, что дочь Лары будет красавицей — даже не сомневаюсь. Значит, такая история возможна».
— Не спрашивай ни о чём, — она выдохнула, настроение у неё резко сменилось. — Сейчас меня всё бесит, раздражают любые мелочи, гормоны сходят с ума и живут своей жизнью... И я снова хочу есть. Кормить будут в этом доме?
— Конечно. Ужин готов, — ответила моя девочка. — Давайте за стол.
Глядя на всех собравшихся и слушая оживлённую беседу, поймал себя на мысли: я самый счастливый человек, потому что счастливы те, кто меня окружает.
 
А с рождением пузожителя счастья станет ещё больше.
 2.60 
Сквозь сон, услышал жалобный голос Тины… И не сразу понял, что происходит.
А потом раздался крик:
— Ян, проснись!!!
— М-нн… Что такое? — поднимаю голову с подушки. Моя девочка держится за живот, опускаю взгляд ниже — на полу растеклась небольшая лужа.
«Воды отошли…».
— Чёрт…
Быстро одеваюсь. Беру жену на руки, предварительно завернув в плед, и несу в машину. Мне не нужно что-либо объяснять, чтобы понять: всё повторяется…
— Пожалуйста, потерпи, — говорю полнейшую чушь. Как терпеть, когда невозможно родам приказать остановиться?
Приезжаем в больницу. Жену увозят в «операционную». А мне остаётся лишь ждать…
Ненавижу быть слабым и беспомощным, зависеть от обстоятельств, не в состоянии повлиять на ситуацию. Беременность была почти идеальной, чему не переставали удивляться и внутренне расслабились, ещё буквально неделя и Тина легла бы на операцию.
Но всё пошло не так… Нам не хватило времени…
Пока ехали, она терпела и упорно делала максимально собранный вид, боролась с болезненными частыми схватками и мучительно стонала, закусив губу. Меня не проведешь — это похоже на предыдущие роды.
В больнице нас ждали. Хотя это мало успокаивало, как и тот факт, что спасать будут в первую очередь мать. Я готов кричать от отчаяния, понимая, чем может закончиться. Не могу потерять её… А тихое «прости», словно прощалась со мной, рвет душу в клочья...
«Почему так долго?» — бью со злости кулаком в стену, разбивая костяшки пальцев до крови. Ожидание затянулось. И мерзкий шепоток изнутри намекает на возникшие осложнения во время операции, подсовывая мрачный сюжет.
Мы столько пережили, прошли через всё это дерьмо — нескончаемый поток событий и испытаний, чтобы… Что? Вот так печально и несправедливо завершить нашу историю…
«Нет!» — не стану думать о плохом.
Моя девочка смелая, упертая, с непоколебимой решимостью и уверенностью. В этом смысле, она сильнее меня. Её желание, стремление к материнству и абсолютная любовь к детям — восхищают. И сейчас справится, по-другому просто не может быть.
«Не покидай нас…» — мысленно шепчу. Или молюсь, не знаю… Трясёт от переживаний.
Торчу в коридоре, меряя пространство нервными шагами. Мимо проносится персонал больницы. Суета в любое время дня и ночи… Но никто не подходит, не информирует… А ведь ребенок уже точно родился, прошло больше часа, слишком долго всё… Это пугает. Хотя бы о нём могли сказать для начала.
Пытаюсь узнать через медсестру, вышедшую по направлению откуда-то из операционного блока. Она лишь отмахивается и говорит, что скоро Маргарита Львовна закончит, сама обо всем поведает.
«Бля… Не понимаю, сложно пару слов для успокоение ответить?» — прислоняюсь спиной к стене, прикрывая напряженные глаза. В голове прокручиваю все радостные мгновения, а других у нас не было, остальное — временные трудности. А сколько всего ждёт впереди.
Тина не оставит меня, не имеет право так поступить. Моё счастье, моя любовь, мой мир, моё солнце, моё — всё! Без неё всё теряет смысл, она заполняет собой все аспекты жизни. Без неё, я сдохну.
«Господи… не забирай её…»
Телефон ещё надрывается, не прекращая, добавляя раздражения. Звонят из дома. Но сообщить пока нечего. Каждый раз сбрасываю вызовы.
Вдруг вспоминаю: сегодня четырнадцатое февраля. Наш сын пожелал родиться в этот день. Есть некий хороший знак… Ведь так?
— Ян! Ян! Ян!
Не сразу замечаю Марго.
— Слышишь? — дергает меня за плечо.
Смотрю в её уставшее лицо.
— Пошли в мой кабинет… — облегченно выдыхает.
— Как всё прошло? — плетусь за ней. Не терпится узнать.