(не)жестокая нежность (СИ)

Минут через пятнадцать Тина зашевелилась. Она сладко потянулась, а потом осторожно села.
— Привет… — сразу обозначит своё присутствие.
— Ян? — она резко обернулась, испуганно вздрогнув.
— Ждала кого-то ещё? — приближаюсь к ней. Опускаюсь на колени.
— Лара сдала? Нажаловалась всё-таки… — обречённо вздохнула она.
— Что за слова? Сдала, нажаловалась… Меня это тоже касается. Ты беременна… Как такое случилось?
Тина пожимает плечами. И тут же заявляет:
— Я буду рожать…
— Нет, — сжимаю её тонкие пальцы. — Тебе нельзя.
Конечно моё «нет» вызывает ожидаемую реакцию — моя девочка начинает плакать.
— Хочу этого ребёнка… — буквально умоляет она. Эта просьба, словно ножом по сердцу, режет, оставляя кровавые раны.
— А я хочу: видеть живую, здоровую жену и мать нашим имеющимся детям, — меня злит факт того, что Тина не желает принимать очевидное — не сможет она выносить без осложнений, зато билет на тот свет выпишет быстро.
— Но ведь он там тоже уже живёт! — она повышает голос, потом вырывает свои руки и прижимает к животу.
Я поднимаюсь с пола и присаживаюсь рядом с ней.
— Иногда нужно чем-то жертвовать, — пытаюсь достучаться, хотя понимаю, что убедить будет не просто.
— Пожалуйста… — Тина смотрит на меня. Мою девочку буквально трясёт от безысходности и боли, которую остро ощущаю сам.
— Ты хоть осознаешь, о чём просишь? — обнимаю её лицо ладонями, вытирая слёзы. — Давай рассуждать трезво, а лучше вспомним пережитые моменты…
— Кто сказал, что всё повторится? — спрашивает в ответ, а голос заметно дрожит.
Я честно старался сдерживать эмоции, но это переходит всякие границы. Она себя вообще слышит? Она может умереть! Причём идёт на это добровольно!
— Врач сказал! Ты издеваешься?! — соскакиваю с кровати и нервно расхаживаю по комнате.
— Я справлюсь. А обследование подтвердит, что…
— Один вопрос:  если тебе скажут уверенное «нет», согласишься на аборт?
И Тина молчит, не торопится говорить, ведь ответ прост: она никогда не согласится на прерывание беременности. Хоть силой тащи к врачу.
— Ну-ка, взгляни на меня, — внимательно смотрю на неё. — Понятно…
Думал увидеть ничтожную каплю благоразумия относительно этого вопроса, но нет… Ради малыша готова на всё, даже расстаться со своей жизнью.
— Оставлю подумать в одиночестве. Вспомни, наконец, что у тебя есть дети. Я не стану наблюдать, как медленно убиваешь себя… И знаешь: уже ненавижу этого ребёнка!
Ухожу, громко хлопнув дверью.
А Тина опять плачет…
 2.40 
…Вода стекает по красивым изгибам моей девочки…
Она намыливает своё тело, уделяя особое внимание чувствительной груди… И тут же подставляет возбуждённые соски потоку струй. А руками гладит влажные складочки… Потом прислоняется спиной к кафелю, прикрывает глаза… часто дышит… и продолжает ласкать себя между ног…
В какой-то момент появляется Лара… тоже обнажена... Она открывает дверцу душевой кабинки, заходит внутрь, подходит вплотную к Тине и склоняется к её рту. Проводит языком по губам, покусывает, посасывает и углубляет поцелуй… а моя девочка охотно отвечает, тянется навстречу…
Лара спускается ниже… И теперь терзает её соски до сильного покраснения… ещё ниже — становится на колени, целует живот, лобок, нетерпеливо сжимает упругую попку… ещё ниже — слёгка раздвигает ноги, устраиваясь между бёдер, и начинает ласкать нежную плоть, погружает в неё свои пальцы…
Тина стонет, выгибается дугой и дрожит, когда оргазм накрывает...
— Это ещё не всё, девочка… — Лара поднимается на ноги и снова целует её, крепко обнимая и поворачивая спиной к створкам душевой кабинки.
И тут приходит третий участник. Александр.
Он прижимается к моей жене сзади, трётся эрегированным членом и проникает в неё…
…Я дёрнулся во сне и резко проснулся. Присел, вытирая пот со лба и стараясь восстановить сбившееся дыхание.
«Твою мать… приснится же такое…» — меня передёрнуло от отвращения.
Всё настолько реалистично было, что чуть не поверил. Почему вдруг именно этот вариант посетил мою голову? Конечно, от Лары можно ждать чего угодно, но только Тине не место в её играх и сексуальных фантазиях... И в своей девочке я уверен даже не на сто, а на тысячу процентов.
 
«Чёрт возьми, это просто сон! Дурацкий сон!».
Тогда какого хрена бешусь? А ревность растекается обжигающим жидким металлом по венам. И сводит с ума…
Я встал с дивана, где уснул, и направился на кухню. Но проходя мимо ванной комнаты, услышал характерные звуки секса, тихие сдавленные стоны — как мужские, так и женские… А дверь приоткрыта, словно приглашает зайти, посмотреть…
У меня сердце ухнуло куда-то вниз, замерло на пару секунд и начало истошно колотиться, когда представил, что там увижу, а после приснившегося — ещё противнее стало, внутри очнулся гневный ураган, готовый поглотить в своём безумии…
Пинаю дверь. Та с грохотом ударяется об стену…
Застаю любовников под финальные аккорды наслаждения, которому помешал своим внезапным вторжением. Они обернулись на шум. Александр прикрыл собой Лару и недовольно взглянул.
— Извините, — я тут же покинул ванную комнату, слегка шокированный увиденным зрелищем.
«Лара и Александр?» — неожиданно.
Думал, она категорически не переносит мужчин, хотя как-то говорила, что согласна на представителя сильного пола, если он окажется «тем самым». Неужели случилось? Или это курортный ничего незначащий роман? А может, солнце напекло обоим голову, надышались морского воздуха и опьянели?
Впрочем, это не моё дело, лишь бы на работе не сказывалось. Мне ещё понадобится адекватный телохранитель, с не затуманенным страстью сознанием.
Сейчас больше всего на себя злюсь.
«Как я мог подумать, что там Тина? Как?!» — ведь верю ей, моя нежная девочка никогда не давала повода усомниться в верности. Но в моменты вспышки ревности, мозг отключается и меня заносит...
Я зашёл на кухню. Налил воды. И жадно выпил.
Через несколько минут прибежала разгневанная Лара. Алекс пытался остановить её, но она не позволила к себе прикоснуться. Оттолкнула его, и приблизилась ко мне.
— Тебя не учили стучаться? — ткнула пальцем в мою грудь. — Вломился без спроса…
— Закрываться надо, — спокойно ответил. — Ещё раз извините. Даже не предполагал увидеть такое...
— А кто, по-твоему, там был? — возмутилась она. — В доме находится две взрослые женщины. И до твоего приезда было трое мужчин-телохранителей. Уж не подумал ли ты, что это Тина трахалась с кем-то из охраны? Ты совсем чокнулся, Мацейчук?
Я промолчал. Не говорить же про свой сон, в котором они вдвоём имели мою девочку, и ей нравилось... И как потом ревность меня сбила с толку, стоило услышать страстные звуки…
— То есть всё-таки подумал… Ещё скажи, что жена не от тебя беременна…
— Лар, не надо… — Алекс положил руки ей на плечи.
— Саша, не трогай меня сейчас, — она отмахнулась от него.
— Повторюсь: закрываться надо. Тем более вы тут не одни. А если бы кто-нибудь из детей увидел?
Теперь Лара не нашлась с ответом. Посмотрела растерянно.
Она, действительно, изменилась. Раньше её не волновало бы присутствие посторонних людей, скорее наоборот — чем больше свидетелей, они же участники оргии, тем интереснее.
— Оставлю вас, — хотелось бы ещё поспать.
— Опять на диван пойдёшь? — Лара схватила меня за руку.
— Какая тебе разница?
— Иди к жене. После вашего разговора пришлось успокаивать её... Не знаю, что вы решите с беременностью, но побереги нервы своей девочки. Она не виновата.
— Разберёмся…
На самом деле, я и так собирался к Тине. Что и сделал.
Тихо вошёл в спальню, стараясь не потревожить сон. Прилёг возле неё. Долго рассматривал заплаканное лицо. И опять думал, как правильно поступить? Но каждый раз сводился к одной и той же мысли: надо чем-то жертвовать… других вариантов не дано… Жертвовать любимой женщиной не стану ни при каких условиях.