(не)жестокая нежность (СИ)

— Ты добрая и очень-очень хорошая. Я буду любить тебя. Можно? — неуверенно спрашивает он.
— Конечно, малыш, — голос моей девочки дрогнул от таких откровений и признаний.
А Макс переводит взгляд на меня и со всем серьёзным видом говорит:
— Папа, я разрешаю тебе целовать Тину. Только не обижай её, — командирские нотки прозвучали в его фразе.
«Ого!» — неожиданно. Улыбаюсь и киваю ему в ответ. Разве могу отказать в этой требовательной просьбе.
Сын забрал молоко и ушёл.
Пока Тина находится под впечатлением, подхожу к ней и беру на руки.
— У меня появился конкурент. Пойдем в «гостевую», оттуда нас не будет слышно наверху.
— Ты уверен, что…
Не даю ей ни малейшего шанса на сомнения и сопротивления. Впиваюсь в губы настойчивым поцелуем. И несу в комнату.
— Мне разрешено тебя целовать. Не могу ослушаться сына. Только ему совсем необязательно знать, где еще я хочу ласкать тебя.
Открываю дверь ногой, кладу мою девочку на кровать. Потом закрываюсь на ключ. И больше можно не сдерживаться.
— Иди ко мне, — тяну её за ноги на себя. Торопливо избавляю Тину от одежды. Окидываю взглядом восхитительное обнажённое тело. — Какая ты красивая…
— Разденься уже… — она нежно прикасается к себе, гладит грудь и, плавно спускаясь ниже, раздвигает ножки, открывая вид на соблазнительную мокрую киску.
— У-у-у… как ты прекрасна…
— Скорее, Ян… — моя девочка дрожит, охваченная желанием.
— Хочешь меня, сладкая… — быстро снимаю вещи.
— Да-а-а… — протяжно произносит, трогая влажные складочки.
— Я тебя съем, — нависаю над ней.
Происходящее дальше напоминало безумие, наше личное сумасшествие, сжигающее в языках страстного яркого пламени... Мы сплелись телами в совершенном ритмичном танце, становясь одним целым. Мы и есть одно целое, неразделимое, нерушимое… принадлежим друг другу…
Я никогда не думал, что способен на столь сильные чувства. Тина — моя безграничная вселенная, мой мир, моё солнце, мой убийственный свет, моё счастье… Она заполнила собой пустоту, живущую во мне до недавнего времени.
Мы — только так, и это уже непреложный закон!
 1.33 
Бесценное качество — умение любить: искренне, бесконечно и всепоглощающе. Вопреки. Правда есть оно не у всех. Далеко не каждая женщина способна на это высокое чувство, в истинном духовном его значении.
Мне повезло, что Тина относится именно к тем тонко ощущающим натурам, которые могут растворяться в любимом человеке, дарить себя без остатка…
Когда смотрю в колдовские серо-зелёные глаза, часто посещает одна и та же мысль: как я жил без неё? Теперь даже не представлю, что может быть иначе. И пора узаконить наши отношения. Наконец, считаться настоящей семьёй.
Я стал ручным зверем, она имеет надо мной безграничную власть, верёвки вить может — и после этого просто обязана выйти замуж за меня. Или даже за нас — так будет правильнее, ведь Макс тоже попал под влияние её магнетических чар.
«Без неё сдохну…» — пролетела пугающая мысль. Сжал руль с силой, а костяшки пальцев хрустнули.
И хоть нет повода для волнений, всё равно напрягся. Стоит лишь на секунду представить, что могу потерять Тину по каким-то необъяснимым причинам, не по себе становится.
«Она умеет любить и никогда не предаст» — напоминаю сам себе. Выдумал повод и бешусь от неконтролируемой ревности — вот, как это называется.
— Ян? — ничего не скроешь от неё, заметила моё раздражённое состояние. — Ты в порядке?
— Да, всё нормально, — взял её руку, поднёс к губам и поцеловал кончики пальцев. Не стану вдаваться в ту чушь, о которой подумал сейчас, и заражать своим безумием.
— А я решила, что ты за Макса переживаешь… Он так не хотел отпускать тебя, капризничал…
— Скорее, тебя, а не меня. И общества бабушки ему показалось недостаточным, — улыбаюсь, вспоминая, как сын цеплялся за Тину и просил остаться.
Просто поразительно, как он быстро привязался к ней. Хотя чему удивляюсь? Почувствовал заботливое отношение и растаял. Ведь детям нужна только любовь и внимание.
 
— Макс — замечательный ребенок, — отвечает. — Не знаю, почему ты назвал его сложным…
— Уже так не считаю, — да уж, преувеличил, когда озвучивал такое. А сложности заключались в отсутствии рядом нормальной женщины. Но теперь всё изменится.
— Твой сын меня покорил, — с мечтательной интонацией произнесла она.
— Заметил, как нежно вы общаетесь. Надеюсь, тебя хватит на нас двоих? И никто не ощутит недостаток твоего тепла.
— Ян! — возмутила Тина. — Ну что за слова? Как ты можешь так говорить?! Не станешь ведь ревновать к собственному сыну?
— Насчёт того, что у меня появился конкурент, я не шутил, — сказал вполне серьёзно, хотя ничего плохого под этим не подразумеваю. И ревновать, конечно, не буду к Максу.
— Давай ещё поделим меня? — моя девочка нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Отличная мысль, — согласился с ней. — Тогда выбираю все ночи с тобой.
— Ян… — она ткнула меня в плечо своим маленьким кулачком.
— А что Ян? Это право у меня точно никто не отнимет.
— Ты жуткий собственник, — Тина тихо засмеялась.
— Даже не представляешь насколько.
— То есть, днём тебе ничего не предлагать, даже если будет возможность?
Бегло оборачиваюсь на неё, ловлю загадочный взгляд.
— А ведь мы с тобой сегодня весь день вместе проведём… бок о бок…
— И на что намекаешь? — в её голосе звучат игривые нотки. — Кажется, ты взял меня на работу помочь навести порядок в бумажных делах…
— Нет, моя сладкая, не намекаю, прямо говорю: обеденный перерыв у нас будет особенным...
Пока едем на работу, вспоминаю, что нужно обсудить кое-что ещё:
— Надо решить вопрос с практикой, — я считаю, ей это не нужно, впустую тратит время.
— Да, много пропустила… ничего не успеваю… — Тина пожимает плечами.
— Только скажи: закрою этот вопрос навсегда, необходимости ходить туда не будет, более того, даже диплом можешь получить раньше.
Быстро взглянул на неё, желая увидеть, как ей такая мысль. От моих слов она скривилась.
— Ты уже отучилась, остальное — формальности, — поясняю сразу, чтоб правильно поняла.
— Не знаю… Как-то это…
— Нормально это. Никто не сомневается в твоём уме.
— Всё можешь? — тихо посмеивается.
Посылаю Тине говорящий взгляд: «могу, ещё как могу».
— С одной стороны, не хочу разрываться, и это было бы, кстати, но… — опять звучит неуверенность.
— Не можешь решиться — тогда решу за тебя.
— Ян… — она пытается возмутиться от моих командирских замашек. Но я так привык, иначе не умею. Придётся смириться, что со мной безграничной свободы и независимости не светит — даже не стоит надеяться. Могу помочь в любых начинаниях, пусть реализовывается, хотя полной самостоятельности всё равно не будет.
Я из тех мужчин, в представлении которых, предназначение женщины заключается в доме, семье и детях. Иметь дело по душе? — это совсем другое. Только «за».
— Займись лучше творчеством, — советую сконцентрироваться на том, что нравится. — И я всё ещё жду обещанную картину. Ты на самом деле талантлива. То, что сделала для Макса — это потрясающе.
— Хочу твой портрет попробовать написать, — неожиданно говорит.
— Только не это… — закатываю глаза, представив весь многочасовой процесс под названием «замри и не двигайся».
— Это условие, — твёрдо заявляет, — я соглашаюсь на твоё вмешательство в свою учебу, а ты — будешь моей моделью.
— Что ж… — меня забавляет её внезапно очнувшаяся решительность. — Разумный компромисс… Шантажистка!
— Беру пример с тебя, — Тина громче смеётся и я вместе с ней.
День выдался насыщенным…
Я откинулся на спинку офисного кресла и не мог отказать себе в удовольствии наблюдать за Тиной.
Она увлечённо разбирала бумаги, комплектовала их по числам и месяцам, сшивала вместе, формируя папки, и готовила для сдачи в архив. Мне нравилось видеть её деловое, слегка возбуждённое, выражение лица, а румянец, выступивший на щеках, делал привлекательнее мою девочку…