Стажёр (СИ)
Так что наши товарищи по банде радовались жизни за горячим чаем, поедали всякие булки с маком и ждали своего часа.
Нас с Альфридом было не узнать. Я изображал богатенького сынка любящих родителей, которым для дитятки ничего не жалко. А сынку тоже ничего не жалко — ни себя, ни денег — родительских, конечно.
Зато Альфрид был унижен. Он изображал моего личного слугу, и таскал за мной тросточку, несессер со всякими мелочами, табакерку и лорнет. Представляю, как он бесился, наш полуэльв — с его-то гонором! Наверно, только и думал, как бы треснуть дорогой табакеркой мне по затылку. Но пришлось терпеть. Зато я смотрелся солидно — иметь полуэльва в слугах здесь считается э-э, комильфо. Солидно, в общем. Да я и сам был ничего так — красавчик. В смокинге и белых перчатках.
Перед тем, как отправиться в "Красный шар", я зашёл в дорогую парикмахерскую. Придал себе парижского шику.
Я сидел среди роскошных антикварных кресел, пуфиков, зеркал и прочей мебели, в носу свербило от запаха всяких вежеталей и одеколонов. Парикмахер трудился и порхал возле меня, как пчела вокруг цветочка. Пожилой, потёртый, но с пышными усами и шустрый, как мальчишка. Говорил он на жуткой смеси парижского и нижегородского — мне смешно, а другим клиентам нравится. Будто во Франции побывали. Так что от клиентов в заведении мосье Эмбо отбою не было.
— Шудесни волос, мсье, — говорит, а сам ножницами вовсю щёлкает над ухом, того гляди — откромсает. — Шудесни! Ваш локон должен ошень нравитса дама… блонд локон — ошень карашо!
— Хорошо? — говорю. Не из интереса, а чтоб разговор поддержать. — Почему?
— О, вам не надо делать шипси, мсье. Горяшьи шипси ошень плох для волоса.
Это он про щипцы горячие — ими кудри здешние парикмахеры накручивают всем желающим.
В это время помощник мастера мне ногти полировал, с большим усердием. А как иначе — я же за столом сидеть буду (по легенде), картишки метать. Руки на виду, всё такое.
Пришлось сказать, что играть буду — в закрытом клубе. В солидном клубе для избранных.
Эти парикмахеры — хуже инквизиции. Так уболтать умеют, всё расскажешь, и не заметишь — как. Стал мосье расспрашивать, для какой цели мне причёска со стрижкой и прочими примочками понадобилась. Это важно, мсье! Важнее всего, что есть в нашей бренной жизни. Для визита к пожилой родственнице, любимой тёте — одна причёска, для похода в банк — другая. Чтобы с друзьями потусить — третья.
Короче, уболтал он меня, и с прибылью. Раскрутил на стрижку-укладку — даром что "шипси не надо!", и на ароматы с одеколонами всякие. А заодно на массаж лица. Хорошо хоть, у меня денег было в достатке — вся моя доля. А то бы без штанов ушёл. Зато с причёской.
Штаны, кстати, вместе с остальными вещами я взял напрокат. Даже не так — это наш гоблин постарался. Притащил с собой ещё одного гоблина, старого хрыча, а тот принёс пачку костюмов — на выбор.
Я примерял все эти старомодные брюки и жилетки с пиджаками (здесь-то они были самые что ни на есть актуальные), а старик-гоблин крутился вокруг меня, стряхивал с ткани пылинки и приговаривал что-то вроде: "Ай, молодой господин, как вам идёт этот смокинг! Как по вам сшито! Лучше не бывает!" Как будто сам кроил… а может, и правда сам. Кто их знает, этих гоблинов, на кого и как они по подвалам работают.
В общем, показал мне Альфрид эту даму, на которой кулон, а кто ему наводку дал — неведомо.
Дама наша то за один стол сядет, то за другой, поиграет немного, и дальше идёт. Кривоногий слуга за ней семенит, собачку тащит. Собачонка мелкая, носик остренький, сама пушистая, как меховой шарик, и глаза-бусины. Сидит на руках, поскуливает — гулять хочется, а не дают.
А я-то раньше думал, что женщины в девятнадцатом веке по домам сидели, салфеточки вышивали — крестиком. Что по игорным заведениям только мужчины бегали. Но то ли здесь порядки другие, то ли я не знаю чего, но дамы здесь и в магазинчиках хозяйничают, и дела ведут за милую душу. Так что и тут дамы были — играли и прогуливались.
Мы с полуэльвом тоже прогуливаемся, как бы зрители, выбираем момент, когда наша дама в нужную комнатку захочет выйти, нос попудрить. У нас уже всё расписано, как с добычей отступить без потерь. Знакомый слуга, который кое-что нашему главарю должен, план нацарапал. С выходами и входами.
А я всё смотрю на эту самую дамочку, и понять не могу — где она амулет свой прячет? Женщина рослая, не толстая, но такая… крупная. Не каждый обхватит. Хорошо, мода сейчас такая, что декольте не скрывает почти ничего. Я ей туда заглядывал всякий раз, как она мимо проходила. Все глаза поломал. Как маньяк какой, пялился на её пышные округлости. То есть между них — там с шеи что-то на цепочке свисало, и посередине пряталось — не понять, кулон или не он.
Долго мы так ходили, даже как-то страшновато стало — кругом все играют, а мы нет. Зрители, конечно, болеют, но только в промежутках между картишками и рулеткой. В бильярд дама не играла, но мы и там прошлись — для виду.
Альфрид уже бледнеть начал — это у него так злость выглядит.
Я в окно глянул — темнотища, по зимнему времени ночь глубокая, только фонарь одинокий еле мигает во мраке. Эдак до утра и проторчишь…
Тут меня в бок ткнули — больно так. Альфрид шипит, глаза бешеные: "Спиш-шь?! Быстро, за ней!"
А это наша дама в дамскую комнату пошла. Наконец-то!
Полуэльф тоже в толпу ввинтился — за ней следом.
Я выждал секунду, осмотрелся — никто не обращал на нас внимания — и стал пробираться к дамскому будуару. Времени терять было нельзя.
Глава 18
Дамочка рассекала толпу как хорошо нагруженный корабль под парусами. Неторопливо, но с достоинством.
По пути в заветную комнатку задержалась у столов с закусками всякими. Там фрукты лежали в трёхэтажных вазах, какие-то круглые пироженки, ещё что-то вкусное. Дамочка с аппетитом перекусила и дальше поплыла.
Мы затаились неподалёку, подождали, пока другие дамочки — числом две — не выйдут из заветной комнаты. Маленький слуга прошествовал за хозяйкой. Как видно, за мужчину этот слуга не считался. А может, он у ней вместо мебели…
Альфрид в сторонке делал вид, что протирает лорнет — возился с белой тряпицей, дышал на стёклышко и тихонько бормотал: "чтоб до блеска… до блеска…"
Я непослушными пальцами — но очень старательно — поправлял нашейный платок и пошатывался, будто выпил лишнего.
Две дамочки прошли мимо, треща как сороки. Мы едва дождались, пока они скроются, и проскользнули в комнату, даже не скрипнув дверью. Перед тем, как войти, полуэльф посвистел в кулак простенькую мелодию — сигнал нашим. Я уже знал, что уши у гобов чуткие, и слышат они как кошки. Но всё равно удивлялся.
Мы вошли. Дамочка поправляла юбки. Слуга держал ей подол, помогал, как видно. Собачонка крутилась рядом.
Альфрид дверь за собой прикрыл, ладонь положил на неё, пробормотал что-то и звуки снаружи стихли — как отрезало. Это чтобы нас не слышал никто, как грабить будем.
Дамочка такая:
— Вы кто? Кто пустил?..
Полуэльв обернулся, прошипел заклинание — и дама обмякла, как тряпичная кукла. Осела на пол, ткнулась головой в кушетку.
Я слуге приказал:
— Молчать! Это ограбление! Пикнешь — плохо будет!
Мужичок глаза вытаращил, закивал молча.
Альфрид меж тем даму принялся обшаривать. Полуэльф не стеснялся, крутил беднягу и так и эдак, как свиную тушу. Первым делом запустил руку в декольте. Вытянул цепочку, на цепочке — крохотные часики в виде луковицы.
Да, зря я туда таращился, глаза ломал. Никакой это не кулон бесценный оказался.
Альфрид выругался, цепочку оборвал, часики на пол бросил. Дрынькнула и отскочила крохотная крышка.
— Ку-ку! — бриллиантовая птичка внутри блеснула рубиновыми глазками. — Ку-ку!
У меня по коже пробежали мурашки — это сработало спрятанное заклинание в дамских часиках.