Зимний Фонарь (СИ)

Наибольшую опасность представляет заключительная форма андеров — “пограничные”. В сравнении с мерцающими, они лишены какой-либо человечности. Иллюзия плоти превращается дым, клубящийся под истлевшей одеждой. Они суть коллективного разума, движимого потребностью в энергии.
Основная угроза от андеров исходит непосредственно при физическом контакте — они отравляют органику. Для живого человека отравление варьируется от химического ожога вплоть до полного элегического поражения»,
— М. Монтгомери, «Типология андеров».
Эпизод первый
Балтийская Республика: Синекам
кафе-бар «Канкан»
12-22/994
Элиот десятый раз подряд прогружает новостную ленту и, не увидев обновлений, блокирует протофон. Экран устройства неприятно бликует при дневном свете — парень закрывает его рукавом толстовки и оглядывается.
Стены банкетного зала отделаны пластиковыми панелями. Пожелтевшие никотином времени, ближе к потолку они чернеют разводами копоти. В помещение стоит не выветриваемый запах кислятины, табака и палёного алкоголя. Линолеум под ногами постоянно липкий — даже после мытья полов он остаётся таким, будто это его естественное состояние.
— К празднику всё готово?
— К празднику? — переспрашивает Элиот, отвлечённо листая журнал. Глянцевые страницы пестрят яркими изображениями из видеоигр, а центральной колонкой идёт текст. — А, точно, к празднику… Ну, да вроде бы.
— Эли! — раздражается сидящая рядом Даналия. Короткие синие волосы зализаны назад, а макияж выглядит вычурным. — Пожалуйста, будь хоть немного собранным.
Официант сидит к ней «привлекательной» стороной: с этого ракурса видны точёный профиль, островатые скулы и подбородок. Однако магия момента разрушается, стоит брюнету, разминая шею, запрокинуть голову и склонить её чуть набок. Левый глаз немного вытянут к виску и всегда прищурен. Сбоку виднеется шрам от внешних швов. То, что это протез, очевидно каждому: радужка чуть темнее и больше, а склера из-за плохого качества материала уже пожелтела.
— Чего пялишься? — напрягается парень, когда берёт с тарелки дольку яблока и солит её. Чуть отворачивается, когда ест.
Тогда Даналия выдаёт первое, что приходит в голову:
— Ам, ты знаешь, что избыток соли вредит организму? — и берёт опустевшую солонку. — С одной-то почкой…
— Занудство тоже, но тебе это не мешает.
— Элиот!
— Хорош гавкаться, — за столик присаживается Фриц. — Если не справляетесь, дайте Алисе всё самой закончить.
Александр Фриц есть живое воплощение того типа самородков, что бывают в провинции: эрудированный, технически подкованный и абсолютно невыездной. Во времена окончания школы он претендовал на стипендию при поступлении в университет «Святого Технологического Альянса» (на языке носителей сокращается до STAind)
Но летом 987-го года под эгидой Красморовской Организации Здравоохранения страны объединились в Единую Высоту — объединение, требующее при пересечении границ справку о вакцинации «Миротворцем». Препарат тогда только вышел на мировой рынок: в Балтийскую Республику первую партию доставили лишь спустя полтора года — да и то, только в крупные города. К тому моменту молодой человек уже числился в местном колледже и мечты о переезде оставил.
— Уфф, вот ещё! — Анера скрещивает руки.
— Размечтался, — усмехается Элиот. — Ты хочешь, чтобы она сделала вегетарианское меню? Я-то, может, и не против, но против будут другие.
— От этих ваших разговоров о еде у меня гастрит обостряется, — ворчит Фриц и бодро меняет тему: — Короче, чего я сел-то к вам. Сегодня, значит, я утром послушал один подкаст: там один имперский элеголог сказал, что если транспортировщик не уберут в течении недели, то запустят ВААРП-генератор. Я по этому поводу даже написал одному знакомому…
— Короче, — передразнивает друга Элиот, — всегда, значит, если человек слушает подкасты, то все обязательно узнают, что он слушает подкасты.
— Тебе что, совсем [плевать]? — следует возмущённое сопение.
— А что сейчас-то обсуждать? Типа и что? Ну, не запустили же ещё… а если и запустят, ну, наверное, предупредят… или ты типа предлагаешь сейчас как-то оперативно реагировать на то сообщение? Ну типа это… Очевидно же, тупо проверка связи или типа того. Ну ролик стрёмный, и что?
 
— Да вы только представьте: возможно, это последний раз, когда мы соберёмся вместе, — никак не унимается парень и, сняв очки, протирает стёкла. — Даже если запуск не перенесут, я в феврале…
— Зря ты это сказал, — усмехаясь, перебивает его Элиот, — после этого точно будет последний раз.
— Не понял.
— А ты не знаешь? Это классическая «роковая реплика», после которой в демивудских фильмах все отсыхают.
— Элиот!
— Да что я-то сразу? Ты сам сказал, типа, вот, в каком мы живём г…
Фриц раздражённо вздыхает. Только он открывает для возмущения рот, как вмешивается Даналия:
— Ам, последняя или нет, но, я если и смогу, — начинает оправдываться она, — то ненадолго. У меня смена рано.
— Да, без проблем, — почти синхронно отвечают друзья, — конечно.
— Ты и так нам очень помогла, — продолжает Элиот и спешно закрывает журнал. — Я твой должник, ну, как обычно, так что постараюсь сообразить, что там по логистике будет: ну, кто с машиной и тоже ненадолго, чтобы потом вас как-то скооперировать.
— Кстати, а где Вельпутар? — неожиданно вспоминает о знакомом Фриц и смотрит по сторонам. — Он разве не должен был разгрузить шампунь?
— Надо на первом посмотреть, — говорит брюнет и с готовностью поднимается из-за стола.
Только Элиот намеревается покинуть зал, как навстречу ему выходит охотник с золотым наконечником клюва.
— Господин Дайомисс, — вместо приветствия произносит официант и отшатывается с прохода. Красморовец оценивающе смотрит по сторонам и проходит в центр зала. — Вы чего-то хотели?
— Обеденный перерыв, — лаконично отвечает тот.
Без каких-либо вопросов Элиот проводит агента за столик у панорамного окна. С высоты второго этажа открывается вид на скромный лодочный причал и колокольню, а по диагонали из-за деревьев выглядывает «Мёртвая Миля». Та всё также сверкает безмолвной глыбой льда.
— Не подождёшь? — заполучив меню, осведомляется златоклюв.
— Ты же всё равно будешь энергетик с жареной картошкой.
— Это просто предлог, чтобы поговорить с тобой, — прямо отвечает охотник, продолжая разглядывать давно выученные позиции. — Видишь ли, Элиот, на днях мы получим разрешение на вскрытие транспортировщика, и нам бы не помешала твоя помощь.
— Нет, — резко возражает тот, — нет и ещё раз нет. Я же уже сказал, тебе или Зи́ме, не помню, что в жизни не притронусь к поражённому.
— Весьма сомнительное утверждение от некрофила.
— Я не некрофил, — раздражается Элиот, хмуро переводя взгляд на перетянутую бинтами ладонь, — а некрочтец.
— Тогда почему люди говорят, что ты сожительствуешь с мерцающей? Жалобы твоих соседок ставят меня в неловкое положение… — Дайомисс достаёт из сумки планшет. — Это не шутки, Элиот: люди сомневаются в твоём ментальном здоровье. Будь мы в Империи, у меня были бы все основания сослать тебя в сапор на вроде Заповедника.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что мы Лоттой просто дружим… и, если тебе интересно, немёртвый человек ведёт себя в разы адекватней живого.
— Мне всё равно, — невозмутимо произносит агент, — а на твоём месте я бы всерьёз обеспокоился своей репутацией. Конечно, ты ещё можешь сделать для города что-то полезное, и я, быть может, не стану вносить тебя в базу…
— Это шантаж.
— И что? Это же тебе нужно, чтобы твои тайны не стали достоянием Красмор, — напоминает охотник. — Тебя же даже официантом не взяли бы, будь в твоём паспорте пометка о Федре.
 
— Всё, хватит, — скрипит зубами парень. — Я подумаю, — и снимает с пояса блокнот с ручкой. — Так что ты будешь заказывать?
— Поскольку твоих услуг здесь нет, — со скучающим видом агент закрывает и откладывает меню, — то энергетик с жареной картошкой.