История Мадлен (СИ)

А то ишь, молодец какая, уже прям мысленно переехала и вся такая важная налаживаю в России мастерские. Надо ещё выполнить основное условие, да так, чтобы коронованная заказчица осталась довольна!
От осознания важности момента, от того, что вся моя жизнь теперь зависела от этого эскиза, навалился внутренний мандраж, мешавший работе и творческому полёту мысли. Все возникающие в голове идеи казались либо банальными, либо слишком рискованными, либо уже, как говорится, “бывшими в употреблении”.
Раздражённо отложив в сторону карандаш, поняла, что мне надо отвлечься и успокоиться. Насильственным путём у меня ещё никогда не рождалось ничего стоящего. Как-то надо было вернуть то самое вдохновенное состояние, когда рука сама рисует образы, способные удивить и восхитить даже собственные глаза. Только как это сделать?
Я поняла, что в голове моей на сию минуту слишком много отвлекающего мусора и нерешённых вопросов, маячивших собственной значимостью, от которых, видимо, нужно освободиться. Поэтому, глубоко вздохнув и напомнив самой себе, что свечки под пятками у меня пока не горят и всё можно делать спокойно, а не так, как я сейчас попыталась схватиться за всё сразу, нигде не преуспев, взялась составлять ответное письмо послу с просьбой принять в максимально возможное ближайшее время.
– Что-то происходит? – заставляя меня вздрогнуть, раздалось от дверей.
Практически дословно повторяя первую мысль Розы, Софи потихоньку вошла в комнату. Лицо её было серьёзно и озабоченно.
Я вздохнула, понимая, что ещё предстоит составить основательный серьёзный разговор и с ней. Хотя сил для этого я в себе не чувствовала – бурная беседа с Розой на самом деле , как оказалось, практически выжала меня. Однако, это следовало сделать. Потому, что я хотела, чтобы Софи поехала со мной.
Не знаю, возможно ли это, не порушит ли зачем-то обозначенную послом секретность, да и захочет ли она сама покидать родную страну… Но мне не хотелось расставаться ещё и с ней. Было бы здорово, если бы согласилась… Всё-таки хоть одна родная душа рядом, готовая вовремя поддержать, дать совет, да или хотя бы просто выслушать – это великое благо, дающее ощущение устойчивости и равновесия.
– Софи, отправь, пожалуйста вот это письмо, а потом приходи – нам есть, о чём с тобой поговорить.
  
Глава 41
 
Встреча с послом была назначена через пару дней – мне принесли очередное письмо лично в руки. Оно было на французском, но подпись была на французском и на русском. Иван Сергеевич Барятинский, посол её Величества Екатерины II во Франции.
Я долго унимала сердцебиение от того, что встречусь с русским, нет, не от того, что я тосковала по России, я и представить себе не могла, что мне будет позволено привнести хоть толику красоты в историю моей родины. Что еще изменится в ней благодаря или же из-за меня? Но ради того, чтобы попасть сейчас туда, я готова была на многое.
Екатерина Вторая была одной из самых ярких звезд на небосклоне Российской Империи, и увидеть её лично хоть одним глазом – предел мечтаний мастера любого направления. Помнится, в музее, я часами могла стоять возле её платьев, представлять, как оно скользит по её плечам, как девушки, трясущимися руками застегивают крючки, как не дыша помогают его снять, а уж тем более, как она сама, дотрагивается до ткани… Она, та самая, кто принимает значимые решения и руководит государством!
Мы с Розой были вовремя – посол пригласил нас для разговора в один из кабинетов своего особняка. Наша карета, что специально для этого случая не отличалась какими – либо знаками, подкатила к воротам, которые тотчас же распахнулись. Из дома вышли слуги. У нас из рук приняли два саквояжа, что мы решили сразу прихватить с собой – в них лежали новые образцы тканей и кружев.
На крыльце нас ждал красивый, довольно высокий и уверенный мужчина. Парик добавлял ему лет пять – восемь, но лет ему было тридцать пять – сорок. Он улыбнулся нам обеим, и как только мы подошли к крыльцу, представился:
 
– Иван Сергеевич Барятинский, посол её Величества Екатерины Второй. Я безмерно рад, что вы согласились принять мое приглашение, – он галантно пропустил нас вперед, в дом, где я чуть не захлебнулась от запахов – пахло пирожками с капустой. Еще нигде за все это время моего пребывания здесь, никогда я не слышала запаха роднее и ближе.
Скорее всего, он увидел, как я принюхиваюсь, осторожно ступая, стараясь не потерять этот запах, потому что моментально заметил:
– Прошу прощения за запахи в этой части дома, но я лично прошу кухарку открывать дверь в эту часть дома, чтобы аппетит перед обедом пришел сам, – он улыбнулся и указал на открытую дверь в достаточно большой кабинет. Слуги вошли за нами, поставив наши саквояжи на стол.
– Иван Сергеевич, эти запахи могут заставить проголодаться даже в том случае, если секунду вышел из-за стола, – ответила я с не менее честной улыбкой. Роза не понимала этого ажиотажа вокруг запаха, и даже немного была раздосадована им, поскольку её духи были так тонки и изящны, и скорее всего, сейчас она переживала о том, как бы её наряд не пропах этими странными пирожками.
– Как только обед будет накрыт, нас пригласят, и я угощу вас не только пирожками, у меня много лакомств для вас, и некоторые – личная просьба её Величества, – ответил он и дал знак слугам, что больше в них не нуждается. Двери закрылись, и мы остались втроем. Он указал нам на диван, а сам присел по другую сторону от невысокого столика, где стояли наши новинки.
– Мы благодарим вас за приглашение, месье Барятинский, и ваше предложение, вернее, предложение императрицы – большая честь для нас, но сразу хочу сказать одно – невозможно сшить платье для её Величества, не сняв мерки лично, – начала вдруг Роза. Этой части диалога мы с ней не обсуждали, и я даже растерялась сначала. – Я думаю, Мадлен может сама все это сделать, поехав в Россию. Императрица будет счастлива от того, что мастер сама приехали к ней, и будет делать заказ уже на месте, думаю, у вас достаточно мастериц, швей, которые справятся с воплощением идей Мадлен?
Посол с трудом скрывал радость от того, что само собой разрешился вопрос, который он хотел, но боялся поднять:
– Мадемуазель Роза, это было бы прекрасно, а вы? Разве вам не интересно побывать в России, познакомиться лично с императрицей? – спросил он скорее для порядка, нежели расстраиваясь в том, что Роза не едет.
– Знаете, я думаю, мне лучше остаться подданной Франции, что-то мне подсказывает, что лучше мне не выезжать в это время, и тем более, в Россию. Вы дипломат, и как никто, наверное, понимаете, что Мадлен, оставшись в России хотя бы на пару месяцев, станет не слишком любима при дворе, как только и так, шаткие отношения между нашими странами станут чуть хуже.
– Да, я это понимаю, мадемуазель Роза, и готов полностью обезопасить её жизнь, кроме этого, личная протекция её Величества может гарантировать создание модного дома. – Серьезно ответил посол. Я чувствовала себя как невеста, которую сватают без её ведома, и при этом не дают слова.
– Я знаю одно месье, – Роза вдруг встала. – То, что создает Мадлен, имеет особую прелесть, и, хоть это никто и не замечает, я вижу в её рисунках, а потом и в платьях, русский дух. Ваше Императрица – безусловно, тонкая личность, и её проницательность не могла пропустить вещи, созданные Мадлен. Мне всегда казалось, что она не француженка, а русская, хоть я и знаю её корни. В ней больше русского духа, как и в Екатерине, хоть они обе и не являются дочерями своей страны. Я больше не нужна вам для разговора, и поэтому, откланиваюсь. Я должна была лишь посмотреть на вас – увидеть в чьи руки передаю свою подругу. Сейчас я спокойна.
– Роза? – я встала за ней, но она остановила меня – взяла за руку и усадила обратно. Договоритесь обо всем, и потом ты расскажешь мне. Я не стану вам мешать. Всего доброго, месье посол, – с этими словами она вышла. Через пару минут я услышала, как отъехала карета.