Огонь войны и пламя любви (СИ)

— Я утверждаю, что камни в самом деле ползают, — вновь повторил воин, — или же мои слова вы хотите подвергнуть сомнению?
— Нет, Дамир, конечно нет, — загудели голоса.
Так Витмир впервые увидел Дамира Нака, сына управляющего Западным городом.
Дамир стоял, оперевшись на боевой топор и его серые глаза жёстко глядели из-под густых нависающих бровей.
— Я много раз путешествовал по степи Отчаяния вместе с достопочтенным Саиром Маком, — сказал Дамир, — и смею вас уверить, что в словах охотника нет неправды. Ползучие камни существуют! С незапамятных пор ползают они по земле, движимые колдовской силой. Вы спросите, откуда они взялись? А я отвечу вам. Происхождение столь причудливых каменных глыб связано с легендой. Согласно этому преданию, во времена войны Леонуса Мудрого с Каркинсом Злобным добрый волшебник призвал на помощь все свободные народы. Не стали исключением и жители побережья Серебряного моря. Тогда береговую линию населяли люди. Они вняли призыву Леонуса и, собрав ополчение, двинулись по его приказу к гарпигскому полуострову, где располагался замок Ужаса — логово негодяя. Много битв выиграли они. Люди поклялись в верности Леонусу и намеревались бороться со злом. Многие из них так и сделали, многие пали на полях сражений, кто-то сгинул без вести. Но был в армии людской один отряд, который встал на путь измены. Люди эти, пленённые обещаниями Каркинса, переметнулись на его сторону и напали на своих же земляков. Узнав об этом чудовищном поступке, Леонус Мудрый разгневался так, как никогда не гневался. Он наложил на предателей сильное заклятие, обратив мерзавцев в камни. С тех пор не знают изменники покоя. Ползают они по степи в надежде, что когда-нибудь получат прощение, а до тех пор души их не смогут покинуть этот мир. И пока мучаются они от проклятья и веками не находят себе покоя.
— Ну и дела! — присвистнул пожилой воин.
— Да, дела у изменников скверно выходят, — согласился Дамир, — эта история всем нам в назидание.
— А ты не имеешь ли ввиду себя? — гневно сверкнув глазами процедил Саир.
Щёки Дамира вспыхнули, а сам он напряг все мышцы своего тела, но не двинулся с места. Воины не захотели участвовать в конфликте, ибо многим была известна история вражды бывших друзей. Они поспешили прочь, к тому же уже звучали сигналы, сообщающие, что привал окончен. Дамир и Саир остались неподвижны. Они глядели друг на друга в упор, и каждый, казалось, не желал уступать сопернику.
— Я не просил заступаться за меня! — заявил Саир.
— А я и не заступаюсь, — улыбнулся Дамир, — просто рассказываю людям правду. Ты здесь ни при чём. Ну а что касается нас с тобой, так ведь я не виновен в том, что Викалина выбрала меня в мужья.
— Ты предал меня! — Саир гневался всё больше, сжимая кулаки. — Предал друга!
Тут Витмир, опасаясь прямого столкновения противников, встал между ними.
— Пойдём, Саир, — обратился он к охотнику, — трубят! Мы выступаем.
Нехотя развернулся Саир спиной к бывшему другу и направился к своей лошади. Дамир Нак проводил его тяжёлым взглядом и лицо его было хмурым, как осеннее ненастье.
Недолго войско продвигалось к холмам, за которыми начиналась степь Отчаяния. Миновав холмы, эресвенцы сразу почувствовали, что благословенная страна их кончилась и теперь вступают они на безрадостную землю. Сочные желтеющие луга с пёстрыми гладридисами остались позади. Трава всё редела и мельчала, пока покров её не сделался совсем скудным. Здесь, на полупесчаной почве растительность отличалась скудостью. Жёсткая трава не обещала лошадям хорошего питания, чем и озабочен был Витмир, но Саир быстро его успокоил:
— Лошади наши без питания не останутся. Не пугайся унылости пейзажа. В почве много земляных орехов.
— Чего? — не понял молодой человек.
— Земляных орехов, — повторил охотник. — Это такие плоды местных растений. Они созревают как раз к осени. Выглядят, как лесные орехи, только большие очень. Они и питательны. Лошади, учуяв их, бьют копытом почву и достают это лакомство. Причём таких орехов требуется не очень много, чтобы прокормить одного скакуна.
 
— А как они скорлупку раскалывают? — спросил Витмир.
— Дробят её копытом, — сообщил собеседник. — К тому же земляные орехи накапливают в себе много влаги, ведь корни этих растений уходят глубоко-глубоко в землю, достигая грунтовых вод.
— А людям можно есть эти орехи? — продолжал расспрашивать Витмир.
— И даже нужно, — повеселев немного, отозвался Саир, — плоды эти очень даже вкусные, если поджарить их на раскалённых камнях.
— Только с кострами проблемы будут, — уныло отозвался рыбак, — ни деревьев, ни кустарников нет тут.
— Зато есть много сухостоя, — не терял бодрость охотник.
Войско, вступив на вражескую территорию, стало продвигаться медленнее ввиду возможного нападения гарпигов. Вперёд был выслан отряд дозорных. Небольшие холмы пересекали местность вплоть до горизонта. Мельчайшие камни скрипели под копытами. Небольшими островками желтела на земле трава. Как раз корневища этих растений и образуют земляные орехи. Витмир, увидев, что этих растений довольно много, утешился и больше не опасался голода или падёжа лошадей из-за недостатка питания. Осеннее небо поражало холодной голубизной, контрастирующей с желтовато-охристым пейзажем. Ни деревьев, ни кустарников видно не было. Лишь высокая жёлтая трава. Ветер шевелил её стебли, и тихий шелест наполнял воздух. Грохот от цоканья копыт казался неимоверно сильным в этом пустынном краю. Тишина, нарушаемая передвижением эресвенцев, пугливо старалась заглушить всякий шум. Везде царила какая-то еле ощутимая враждебность. Птицы не пролетали по лазурному небу, не прошмыгнул перед лошадьми ни один зверь. Витмиру даже начало чудиться, что они вступили в какое-то царство мёртвых. Скудный пейзаж и тишина подчёркивали безжизненность этих мест. Но всё же каждый воин знал, что чувство это обманчиво и за любым холмом могут таиться бесчисленные враги.
Солнце начало клониться к западу. Оно посылала свои прощальные лучи в спины эресвенцев. Пришло время останавливаться на ночлег. Дозорные вернулись с добрыми новостями- на многие мили впереди враги не обнаружены. Это обстоятельство позволяло разжечь костры. Всё равно холмы скроют пламя из вида. Витмиру было поручено помогать стряпать ужин. Решено было к походному провианту добавить и земляных орехов. Юноша, вместе с прочими воинами, выкапывал эти плоды. Это оказалось гораздо проще, чем он предполагал.
— Жаль Маруса Краснослова здесь нет! — говорил он. — Вот кто поистине оценил бы здешние растения. Ещё, наверное, и сочинил бы что-то.
Но Марус был далеко от этих мест, и Витмиру ничего не оставалось делать, как надеяться, что когда-нибудь он сможет поведать другу о своём путешествии по знаменитой степи.
Вскоре повсюду полыхали костерки. Они были небольшие, так как топливом служили пучки сухой травы с толстыми стеблями. Огонь поддерживали лишь для того, чтобы разогреть на нём пищу, да обжарить земляные орехи. Орехи эти оказались приятны на вкус. Немного сладковаты и очень сытны. Рассёдланные лошади копытами добывали их из-под земли и поглощали с большим усердием. Ужинать закончили уже, когда стемнело. Выставили часовых. Стояли на часах и Саир с Витмиром. Они прислушивались к ночным шорохам, иногда переговариваясь в пол голоса. Внезапно Саир поднял одну руку вверх, а указательный палец другой руки приложил у губам, призывая к тишине. Молодой напарник его в недоумении моргал глазами.
— Слышишь? — после длительного молчания спросил охотник.
— Нет, — признался Витмир. — А что я должен слышать?
— А ты послушай, — призвал его старший товарищ.
Витмир напряг слух. Сперва ничего не насторожило его, но потом до ушей его донёсся еле слышный скрежет. Причём создавалось впечатление, что он доносится с разных сторон одновременно.
— Ползут, — прошептал охотник.
— Кто ползёт? — с дрожью в голосе спросил Витмир.
— Камни, — послышался краткий ответ.
Молодой человек всё ещё не верил в россказни о ползущих камнях. Но теперь ему сделалось жутко при мысли о возможной правдивости этой истории.