Крейг Кеннеди, профессор–детектив

– Я читал только то, что было опубликовано в газетах, – ответил Крейг на слова доктора. – Видите ли, мой друг Джеймсон работает в газете «Стар», и у нас вошло в привычку обсуждать подобные дела.
– Я очень рад познакомиться с вами, мистер Джеймсон, – воскликнул доктор Хэнсон, усмотрев в этих словах наше представление. – Отношения между судом, где я работаю, и вашей газетой всегда были весьма удовлетворительными, в этом я могу вас заверить.
– Спасибо, доктор. Поддержание этих отношений зависит от меня, – ответил я, пожимая протянутую им руку. 
– Теперь к делу, – медленно продолжил доктор. – Есть прекрасная женщина в самом расцвете лет, жена очень состоятельного банкира на пенсии, который значительно старше её, ему практически семьдесят, из весьма достойной семьи. Конечно, вы всё это знаете, но позвольте я коротко обрисую картину так, как вижу её. Эта женщина, явно здоровая, обладающая всеми предметами роскоши, которые можно приобрести за деньги, через пару лет вошла бы в список самых богатых женщин Америки. И вот горничная обнаруживает её посреди ночи, сидящей за столом в библиотеке, без чувств. Так и не придя в сознание, она умирает на следующее утро. Коронер с доктором были вызваны, и я должен был вынести своё заключение. Семейный врач объяснил смерть естественными причинами, уремической комой в связи со скрытым заболеванием почек. Некоторые газеты, в том числе и «Стар», как я полагаю, заподозрили самоубийство. А есть и другие, которые категорично заявили об убийстве.
Доктор сделал паузу, чтобы посмотреть, следим ли мы за его речью. Само собой разумеется, Кеннеди был весь внимание. 
– У вас есть какие-либо факты, ещё не известные общественности? – спросил Крейг.
– Я как раз подхожу к этому, – ответил доктор Хэнсон. – Позвольте мне сперва обрисовать дело. Генри Вэндам стал, скажем так, очень эксцентричным к старости. Среди всех проявлений его эксцентричности газеты больше всего были впечатлены его привязанностью к одному медиуму и её ассистенту, миссис Мэй Поппер и мистеру Говарду Фаррингтону. Сейчас, конечно, дело не в том, является ли спиритизм истиной или обманом, как вы понимаете. У вас есть своё мнение, у меня – своё. Всё, чего требует эта сторона дела – изучение личности медиума и её ассистента. Вы, конечно, знаете, что Генри Вэндам находится под её полным контролем. 
Он снова сделал паузу, чтобы подчеркнуть свою мысль.
– Вы спросили, есть ли у меня какие-либо факты, неизвестные общественности. Да, есть. И именно тут возникают проблемы. Как мне кажется, эти факты настолько противоречивы, что кажутся бесполезными. Рядом с женщиной мы нашли маленькую коробочку для пилюль с тремя таблетками внутри. На коробочке было написано «По одной перед сном» и стояли инициалы определённого аптекаря, «Доктор К.В.Х.». И я уверен, что эти инициалы ничего не значат и не дают никакой подсказки. Аптекарь сказал, что горничная из дома Вэндама приносила рецепт, по которому он, естественно, дал лекарство. Это был достаточно безвредный препарат, который помимо прочего содержал четыре с половиной доли хинина и одну шестую доли морфина. Всего было шесть пилюль. 
Первое, о чём я подумал, она могла выпить сразу несколько пилюль, что привело к отравлению морфином, это даже могло быть самоубийство. Но потом я пришёл к выводу, что ни один из вариантов не подходит, поскольку в коробке не хватало всего трёх пилюль. Вы, несомненно, знаете тот факт, что одним из неотъемлемых симптомов передозировки морфина являются суженные до предела зрачки, иногда их совсем не видно. Более того, оба зрачка сужаются в одинаковой степени, этот симптом всегда наблюдается в коме при отравлении морфином и является характерным только для этой формы смерти. 
С другой стороны, при коме, вызванной заболеванием почек, один зрачок расширен, второй сужен, они не симметричны. Но в нашем случае оба зрачка нормальных размеров, может, чуть расширены, но симметричны. До настоящего момента мы не смогли обнаружить никакого другого отравляющего вещества, кроме незначительного количества морфина, оставшегося после стольких часов в желудке. Я полагаю, что вы достаточно хорошо знаете химию, чтобы понимать – ни один врач не станет ручаться, что причиной смерти стал морфин, особенно если учитывать факты, свидетельствующие против такого утверждения. Даже начинающий эксперт-токсиколог не стал бы заявлять подобное. 
 
Кеннеди согласно кивнул.
– У вас осталась коробка для пилюль и рецепт?
– Да, вот они, – ответил доктор Хэнсон, кладя предметы на стол.
Кеннеди внимательно осмотрел их. 
– Они могут мне понадобиться, – сказал он. – Вы, конечно, понимаете, что я верну всё в целости и сохранности. Есть ещё что-то важное?
– На самом деле, я не знаю, – с сомнением произнёс доктор. – Это не в моей компетенции, но, возможно, для вас это будет важно. Во всяком случае, это странно. Генри Вэндам, как вы знаете, интересовался деятельностью своего медиума гораздо больше, чем его жена. Возможно, миссис Вэндам немного ревновала – я точно не знаю. Но она тоже интересовалась спиритизмом, хотя миссис Поппер оказывала на неё не такое сильное влияние, как на её мужа. И вот в чём странность. Старик так сильно верит в постукивания на спиритических сеансах и в материализацию, что постоянно записывает все материализации, которые, как ему кажется, он видит, и постукивания, которые он слышит, в особую тетрадь, и везде носит с собой эту тетрадь. Случилось так, что в ночь, когда миссис Вэндам заболела, он отдыхал, полагаю, в другой части дома, где располагается комната для сеансов. По его словам, он проснулся от нескольких постукиваний. По своей привычке, он отметил время. Что-то его беспокоило, и он спросил «духа», по крайней мере, именно так записано в его тетради:
«Джон, это о Мэри?»
Три постукивания означали согласие, обычный код.
«Что случилось? Она больна?»
Три последовавших постукивания прозвучали настолько громко, что он вскочил с кровати и позвал горничную своей жены. Горничная сказала, что миссис Вэндам ещё не ложилась, в библиотеке горел свет, и она немедленно пошла к своей хозяйке. В следующее мгновение по всему дому разнёсся крик горничной, звавшей на помощь к умирающей миссис Вэндам.
Это произошло три дня назад. И вот уже вторую ночь подряд Генри Вэндам, как он говорит, просыпается в одно и то же время от постукиваний, и каждую ночь «дух» передаёт ему сообщения от мёртвой жены. Как человек науки, я приписываю всё это разыгравшемуся воображению. Первые постукивания, появившиеся во время смерти миссис Вэндам, могли быть простым совпадением. Как бы то ни было, я вам всё рассказал, а имеет ли это какое-то значение или нет – решайте сами.
Крейг ничего не сказал, но, как и обычно, прикрыл глаза кончиками пальцев, поставив локти на подлокотники своего кресла.
– Полагаю, – наконец произнёс он, – вы можете предоставить мне необходимые полномочия, чтобы я мог войти в дом Вэндама и осмотреть место, где всё произошло?
– Конечно, – подтвердил доктор, – но место покажется вам странным. В каждой комнате изображения и фотографии духов, а часть дома, где находятся личные комнаты Вэндама, вызывает у меня мурашки, иначе не могу сказать.
– Я также полагаю, что вы произвели вскрытие тела, и завтра утром я смогу пройти в вашу лабораторию и составить личное заключение о наличии морфина?
– Безусловно, вы можете прийти в любое время.
– Тогда я буду там ровно в десять, – сказал Крейг. – Сейчас половина девятого. Как думаете, я смогу встретиться с Вэндамом? В какое время обычно возникают эти постукивания?
– Вы наверняка застанете его дома. Он не выходит с той ночи, когда его жена умерла. Вэндам говорил мне, что теперь он постоянно ожидает от неё сообщений, когда она пребывает в своём новом мире. Думаю, у них был какой-то уговор на этот счёт. Постукивания появляются в половину первого.
– В таком случае, у меня есть достаточно времени для того, чтобы зайти в свою лабораторию перед встречей с мистером Вэндамом и приготовить некоторые аппараты. Нет-нет, доктор, вам не обязательно идти со мной. Просто дайте мне визитку, чтобы я мог представиться. Увидимся завтра в десять. Доброй ночи. Ах, да – не рассказывайте больше никому об этих странных фактах.