Черный кузнец (СИ)
— А вот это — душа мастера. Истинного мастера, способного создавать новое из ничего, из пустоты. И плевать чего он мастер — молота, пера, резца или чего еще. Главное — мастер, ставший таковым сам. Именно им я покровительствовал. Но и мастера могут погасить в себе звездный огонь. Тоже не раз видал. И павший мастер — много хуже пустого человека, он творит такое, что другие не сотворят, а все ради того, чтобы хоть как-то наполнить пустоту умирающей души. Пусть даже чужой болью…
Третья фигура светилась почти полностью, по ней гуляли световые волны, сливаясь и складываясь в какие-то непонятные, но зовущие ввысь символы, на нее хотелось смотреть и смотреть, казалось, она плыла где-то там, в недоступной людям небесной вышине.
— Душа потенциального мага, мечтателя, ученого, рвущегося в небо, за горизонт, — показал на нее Черный Кузнец. — У вас всех такие, другие не способны на перековку, даже мастера. Об обычных людях я молчу — поробовать перековать серую душу, значит убить ее. И ее носителя, конечно. Но и вы можете пасть. Самая страшная беда для вас и сейчас, и когда станете энергетами — пустота. Нежелание жить. Когда все надоест. Сколь многие на этом споткнулись…
Он тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой. Затем показал на четвертую фигуру, от одного вида которой хотелось блевать. Ее покрывали язвы, слизь, черви и омерзительного вида шевелящиеся пятна.
— А вот это — самое худшее. Показываю вам только начальный вариант падшего разумного, дальше — куда отвратнее. Вот так выглядит душа купца, готового ради мелкой выгоды на все. Властолюбцы выглядят еще гаже. Грубо говоря, люди, поддавшиеся своим страстям становятся вот этим. Гнусью. И коли видите перед собой носителя такой души, давите его без жалости, ибо он нагадит всегда, ему нестерпимо, что есть более чистые, чем он, поэтому он развратит и потянет за собой всех, до кого дотянется. Потом ответит, конечно, но сколько же вреда принесет…
— «А кто соблазнит одного из малых сих, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской…» — едва слышно произнес Дамас, ломая пальцы и с горечью смотря на фигуры над столом.
— Да, в этом Белый Христос был прав, — перевел на монаха взгляд Черный Кузнец. — О том же говорили разными словами все боги. До единого. Как и о том, что не делай другому, чего сам получить не желаешь.
Немного помолчав, он глухо сказал:
— Поведал вам все это, чтоб знали. Не смейте в пустоту падать! Не становитесь такими вот. Но оставим пока, потом еще о чистых и грязных душах поговорим, а щас надобно узнать, что с богами стало, хоть с тем же Христом, и что за твари на наш мир зарятся. Справимся с бедами, тогда и будем решать, куда наш мир далее вести.
Мастер Душ снова прошелся туда-сюда, остановился и движением руки убрал иллюзии душ, вернул изображение Терры с четко видимыми очертаниями материков и принялся внимательно его рассматривать, то бормоча что-то себе под нос, то хмурясь, то едва заметно улыбаясь.
— А чего нам щас делать надобно? — не выдержала через некоторое время Жующая Кости, ее деятельная натура не давала начавшей молодеть старухе сидеть спокойно.
— Багдад, — коротко ответил Черный Кузнец. — Все, кто не после перековки или внедрения симбионта, должны быть готовыми по первому сообщению, что в городе что-то случилось, переместиться туда. Потому всем изучить инфопакеты по телепортации, коли кто еще не выучил. Али, Кевин, Наиль, Абдалла и Старец Горы сразу после совещание двигайте в Япан. Перед тем токо изучите языки и обычаи островов, и измените свою внешность так, чтоб вас принимали за местных. Скомандуйте халтанам, чтоб казались обычной для самураев одеждой — никому другому там оружие носить не дозволяется. В Япане тоже готовится большое кровопролитие, остановите, коли сможете. Но главное — найдите Изаму.
— Сделаем, Владыка, — встал и поклонился Старец Горы, у которого впервые за долгие годы не болели старые раны, да и двигался он так, как в давно забытой молодости, поэтому ничуть не жалел о данной древнему богу клятве верности. Цена того стоила. А ведь это только начало, впереди ждало еще много интересного и необычного. Он неосознанно, по привычке, сразу взял на себя командование. Ассасины восприняли это, как должное, привыкли ему подчиняться, а Кевин не стал спорить, старик действительно намного лучше него разбирался в тайных операциях. Одно только.
— Гончую с собой брать? — поинтересовался он.
— Возьми, — кивнул Мастер Душ. — Собачка хорошая, пригодится, особо коли кого напугать до полных штанов надобно. Да и в бою сгодится, токо отправь ненадолго в Инферно, пусть парочку демонов словит, да сожрет. Проголодалась, поди. Лошадей возьмите в конюшне Дома, там есть чужные лошадки, адские. Всем хороши, но мясо уж больно любят. Но вам то не проблема, добудете.
— Понял, — кивнул капитан.
— Тогда мы пошли готовиться? — спросил Старец Горы.
— Погодите чуток, — прогудел Черный Кузнец. — Коли в Багдаде все начнется, я вас срочно назад призову, особенно тебя, — кивнул он Старцу, — чтобы перехватить у подменыша твою организацию, а то твои воспитанники подгадить способны, думая, что твой приказ выполняют. Надо бы вас сразу туда отправлять, но Изаму никто лучше не сыщет.
— Мои могут подгадить, да, — позволил себе почти незаметную улыбку старик, — хорошо тренировал.
— Подумай на досуге, как перехватывать.
— Подумаю, Вла…
— Не зови меня так, — недовольно прервал его древний бог. — Зови учителем или наставником, я никому не Владыка и не Повелитель. Я — Кузнец Душ, не более, но и не менее.
Он наклонил голову, единственный глаз вспыхнул багровым пламенем Бездны, и в кузне зазвучали нечеловеческие, пронизывающие до глубин души, заставляющие буквально корчиться голоса и пугающая до онемения, скрежещущая, но одновременно возвышающая музыка:
Прочь! Уходи, не смотри мне в глаза!Свет позади, нет дороги назад.Да, это месть, это страшная месть…Я — тот, кто есть, да, я тот, кто я есть!{Отрывок песни «Прочь!» группы «Черный Кузнец». (Прим. автора).}— Хорошо, учитель, — наклонил голову Старец Горы, которому эти слова, и сама песня пришлись по душе, невзирая на то, что большинство его знакомых. Услышав что-либо подобное, выли бы от ужаса и бились в припадках падучей.
— А теперь идите.
Четверо арабов и европеец поднялись, поклонились сюзерену и вышли из кузни, отправившись в оружейную — надо было подобрать себе япанское оружие. Оставшиеся проводили их взглядами и уставились на Мастера Душ. Тот некоторое время молчал, затем негромко произнес:
— Ну что ж, приступим к перековке. Иветта, ложись вон на ту лежанку. Только сначала клятва.
Проныра вздрогнула, встала, подошла к Черному Кузнецу и вложила свои руки в его огромные лапищи. Произнесла клятву верности, подсказанную симбионтом, и удивилась пробежавшему по телу холодному огню, ясно говорившему о том, что эта клятва — не просто слова. Затем вздрогнула, нервно поежилась, подошла к указанной лежанке и легла на нее.
Черный Кузнец одним коротким плетением усыпил девушку, покосился на во все глаза смотрящих на него магов и триаду — давно не доводилось работать у кого-то на глазах — призвал душу Иветты, положил ее на наковальню, раздул горн, достал молот и с размаху ударил, начав преобразование.
* * *
Уставшие до полусмерти крестьяне в широкополых шляпах, стоящие по щиколотку в воде и обихаживающие рисовое поле, услышали какой-то шум и с опаской посмотрели на дорогу неподалеку. Из-за поворота выехало пятеро самураев на огромных лошадях с мохнатыми ногами, таких в этих местах мало кому видеть доводилось, их разводили на севере Европы. Крестьяне опасливо переглянулись, надеясь, что на них не обратят внимание, ведь самурай, ежели ему что не понравится, может и голову смахнуть. Вон, Акаси из соседней деревни вот так убили ни за что, одному из воинов, будь они прокляты, захотелось проверить остроту меча. Но повезло, самураи проехали мимо, даже не посмотрев на склонившихся в поклоне крестьян, только один из них, уже старик, что-то сказал своим спутникам.