Схватка с судьбой (СИ)

– Господин Винеш уже строит планы по его восстановлению и обещает, что через год господин Иерхарид будет ходить.
Майяри содрогнулась, представив горящее энтузиазмом лицо лекаря правящей семьи. Всё же лекари её иногда пугали, они все немного ненормальные. Её вон тоже считают ненормальной, а она всего-то недоучка.
– Но летать он уже не сможет, – девушка грустно вздохнула.
– Не переживай. Может, что-нибудь придумают.
Ранхаш потянулся, чтобы поцеловать её на прощание в лоб, но Майяри, коварно сверкнув глазами, стремительно отбросила одеяло и, выпростав наружу ногу, обвила ею левую ногу харена и дёрнула на себя. Больное бедро, растревоженное недавними усилиями, подвело, и Ранхаш неловко качнулся вперёд. Девушка тут же обхватила его руками за плечи, одновременно с этим подаваясь навстречу и разворачиваясь. Мужчина плюхнулся на постель, и гордая собой Майяри уселась на него сверху. Ещё мгновение, и она с жадностью прижалась к полураспахнутым губам, целуя их, может быть, не очень умело, но искупающе горячо. Сдавленно выдохнувший Ранхаш замер всего на секундочку, а затем ответил с не меньшим жаром и… возмущённо зарычал.
Раскрасневшаяся Майяри оторвалась от его губ, выпрямилась и торжествующе улыбнулась.
– Теперь ты в полной моей власти, – заявила она обездвиженному харену.
Всё-таки быть хаги иногда приятно.
– Майяри, мне сейчас очень тяжело, – Ранхаш печально посмотрел на неё, и девушка опомнилась.
Стало стыдно и плохо: желание блуждало по телу и уже хотелось хоть что-то с ним сделать. А у неё печать, муж и запрет хайнеса на брак.
– Я не хотела издеваться, – повинилась она, ложась на грудь оборотня и крепко обнимая его. – Я… в один момент соображать перестала. Можно мне так секундочку полежать? Нет, две. Пожалуйста, две секундочки.
– Конечно.
И Майяри, зажмурившись, что было сил вжалась в мужскую грудь.
– Ещё три секундочки, – прошептала она, – три, и я отпущу.
Через полминуты харен сел, и Майяри съехала ему на колени. С явным сожалением Ранхаш отстранил её от себя и поставил на ноги.
– Ну ты и каменный, – недовольно зыркнула возлюбленная.
– Я именно что не каменный. Потерпи ещё месяц, самое большее полтора.
– Уже есть срок? – всполошилась Майяри и бросилась за уходящим хареном. – Постой, расскажи, что ты…
Девушка осеклась и тут же схватилась за ворот рубашки, проверяя, туго ли он затянут. В гостиной, куда она выскочила, сидели Казар – умытый, выспавшийся и очень довольный – и господин Шидай. Видимо, до их прихода они что-то с живейшим интересом обсуждали. На столе между ними лежали листы бумаги и были разбросаны перья.
– Уже уходишь? – Шидай вскинул глаза на Ранхаша. – Сказал ей?
– Ах да, забыл.
Лекарь понимающе ухмыльнулся.
– Я хотел поручить тебе задание, – харен посмотрел на Майяри. – Найди печать, которая позволяет противостоять магии. Мне надоело быть беспомощным каждый раз, когда рядом появляются хаги. Сумеешь?
И тогда она сама не сможет его скручивать.
Но зато и другие не смогут.
– Не уверена, что смогу найти что-то подобное в школьной библиотеке. Я могу надеяться на доступ к сокровищам семьи Вотый или в дворцовые архивы?
– Да. Дед даст тебе всё, что ты захочешь. И доступ в дворцовые архивы в том числе.
– Шерех вообще от тебя в диком восторге, – Шидай хохотнул и тут же поморщился. – Заявил, что пусть Ранхаш на Вотых по духу не очень похож, зато ты будто бы его родная дочь. Характером вылитая Жадала!
– Пройдёт время, и оборотни будут шептаться, что именно госпожа – дочь рода Вотый, а господин вошёл в её род. И никто… – Казар осёкся, сообразив, что не стоит так шутить в присутствии самого харена.
– А вообще, Майяри, я советую не очень удивляться, если тебя везде будут звать Майяри Вотый. Шерех подсуетился, и тебе во всех документах, даже в санаришском деле по ограблению сокровищницы имя рода поменяли с Мыйм на Вотый.
– Что, и там, где обо мне как о подозреваемой пишут? – развеселилась девушка, представив, что «ученица санаришской школы магии, Амайярида Вотый, подозревается в ограблении городской сокровищницы и убийстве главного хранителя». И далее, что «харен Ранхаш Вотый направлен на расследование дела об ограблении». Несведущий увидит явную предвзятость в назначении главного следователя.
 
– Везде. Я тебе больше скажу. Не сегодня-завтра в городском архиве появится пожелтевшая от времени бумажка, что Амайярида Мыйм была принята на воспитание в семью Вотый ещё двадцать пять лет назад.
– Вы шутите? – улыбка сползла с лица девушки, и она вопросительно посмотрела на Ранхаша.
Тот кивнул.
– А как этот старый интриган объяснит, что они, Вотые, позволили мне, их воспитаннице, вляпаться в ограбление и вообще учиться без чьего-либо присмотра?
– Как истинная дочь Вотых, ты своевольна и горяча, – объяснил Шидай, но видя, что Майяри всё равно не поняла, добавил: – Сбежала, чтобы хлебнуть вольной жизни.
– Бред какой…
– Ты ещё не слышала истории из своего детства!
У девушки даже лицо вытянулось.
– Ну и как тебе ощущение, что тебя оплетают сетями? – хитро прищурился Шидай.
Майяри бросила взгляд на Ранхаша, столкнулась с его жёлтыми глазами и пробормотала:
– Потерпеть можно. Нужно иметь уважение к… старости.
– Я пойду. Не ищи сегодня проблем, – попросил на прощание Ранхаш.
– Ты тоже, – девушка проводила его грустным взглядом и плюхнулась в кресло.
Стоило двери закрыться за спиной Ранхаша, как она опять открылась, и внутрь заглянул господин Фоший.
– Все проснулись? Я вам тогда завтрак сюда принесу, а то тут Дишеновы уезжают, кутерьма такая… Ещё и лекари устроили совещание. Серьёзность и секретность, как у военных!
Ворча, домоправитель, не дождавшись ответа, развернулся и, громыхая деревянной ногой, утопал назад. Майяри потёрла лоб: мелькнула в голове какая-то мысль… Притянув лист и перо, она быстро и очень схематично набросала очертания крыла и задумчиво уставилась на рисунок. Но, увы, мысль пощекотала, оставила идею, но никаких способов для её достижения.
– Ты же птиц боишься? – удивился Шидай, увидев её набросок. – Чего это вздумала их рисовать?
– Это не птица, а крыло. Господин, а вы встречали искусственные крылья?
– Крылья нет, но идеи встречал. Трудноосуществимо. Сложность разработки, энергия, деньги… Хочешь попробовать?
– Не знаю, – Майяри невольно отодвинула лист, словно боясь давать какую-то надежду.
– А вы правда боитесь птиц? – глаза Казара загорелись.
– Только хищных и только больших, – неохотно призналась Майяри и напряглась, увидев, как губы хаггареса приподнимаются в ухмылке. – Нет…
Казар промолчал, но и его довольного лица хватило, чтобы всё понять.
– И где тебя такого нашли?! – вспылила Майяри.
– Шерех мастер искать таланты. Таким же искусством из всех его детей обладает только Хеш. Вдвоём они при необходимости и Духа найдут.
– Мне казалось, вы меня уже приняли, – весело приподнял брови Казар.
– А что мне оставалось? Кстати, сколько тебе платит господин Шерех? – оживилась Майяри, вспомнив о своей задумке. Нужно же хоть немного обставить достопочтенного господина.
– Пять золотых.
– Сколько? Но… это разве не мало?
– Госпожа, я всего лишь бедный хаггарес, который хочет кушать хлеб и иногда мясо, – Казар с наигранной печалью посмотрел на неё. – Я не нахожу, как хаги, драгоценные камни под ногами.
Девушка задумалась.
– А мне за работу в сыске положена оплата? – неожиданно озарило её.
– Полтора золотых в месяц, – отозвался господин Шидай.
– Ого, – для работавшей раньше помощницей лекаря девушки эта сумма оказалась весьма и весьма приятной, и она смогла по-другому посмотреть на доход хаггареса. – Тёмные, господин Оирид точно мне не поверил! Тридцать золотых… Могла бы и сама сообразить!
 
– А мне понравилось.
– Ещё бы тебе не понравилось… Так, полтора в месяц…
– В этом будет три, – сообщил лекарь. – Всем сыскарям положена надбавка за риск.