Арчибальд (СИ)
Тогда я негодовала. Но не теперь.
Я благодарна тебе за то время, пока мы были вместе. За твои скульптуры (весь бестиарий стоит на полочке в нашей спальне), за ледяной сад во внутреннем дворике. За музыку, которую ты принёс в дом. За наши с тобой прогулки и разговоры. Наконец, за тот чудесный бал на кладбище.
За тепло твоих рук, за чуткие губы, нежный взгляд и тёплые слова. За всё. Ты — самый лучший для тех, кто ищет покоя, хочет отдохнуть. Даже в царстве иллюзий ты — король, а не герольд. Спасибо тебе за это.
Твой уход подействовал на меня, как эликсир молодости, как ободряющий холодный душ после крепкого сна.
Я поняла, что больше не хочу быть мастерицей пустых домов. Что с меня хватит жить в одиночестве и тоске, в ожидании того, кто поймёт меня и воспримет. Время, проведённое в Карпе, многое дало мне. Я пробыла здесь достаточно, чтобы вернуться домой. Туда, где меня по-настоящему ждут. Не другие люди, нет. Мои истинные цели. Мои дела. Мой мир, который я сама для себя построю.
Ищи меня на страницах истории. Я буду там, во что бы то ни стало. Пусть это обещание тебе станет моим заветом. Ради меня. Ради нас. Ради всех тех, кто так же считает себя одиноким, оставленным или брошенным — я найду в себе силы, чтобы отпечатать память о нас. Чтобы сделать мир лучше.
Твоя Немели».
Арчибальд отложил письмо и шумно выдохнул, закрыв лицо руками.
Тихий трекск поленьев в камине, лёгкий шелест занавесок, поднятых слабым ветром. Ровное, едва слышное дыхание девушки, сидящей поодаль.
— Она давно ушла? — спросил юноша, откинувшись на спинку кресла, смотря в потолок.
— Месяца три назад, — кивнула Тохра. Сделала аккуратный глоток газировки из бокала, появившегося в её руке, внимательно наблюдая за другом.
— Два дня, — прошептал юноша, зажмурившись. — Меня не было всего два, — повторил он, едва заметно вздрогнув.
Подруга молчала. Отставив бокал на каминную полку, она поднялась, подошла к Арчибальду, села перед ним на колени, взяв за руки, заглянула в его глаза.
Юноша слабо улыбнулся, растворяясь в нежных, тёплых лучах бесконечно-голубого сияния её взгляда. Крепко сжал ладони подруги.
— Скажи, — почти одними губами произнёс он, — это случайность такая, правда? Просто что-то пошло не так?
— Да, — утвердительно кивнула Тохра, поднимаясь, позволяя юноше обнять себя.
На миг он перестал видеть. Растворился в звуках, в запахах. Слушал низкий, такой родной и такой милый голос подруги: та говорила, много и плавно, находя нужные слова, чтоб успокоить, чтоб поддержать.
Струящиеся волны лиловых прядей полнили комнату пряным ароматом духов полыни и ковыля, смешиваясь с сизой едкой дымкой, что стягивалась под потолком, обволакивая робким туманом слабые огни свечей.
— Спасибо тебе, — наконец прошептал Арчибальд, когда девушка снова села перед ним. Улыбнулся, оправляя прядь, что скрывала часть её лица. Дотронулся ладонью её щеки, касаясь мягких, лёгких льняных волос, что теперь блестели тонами весны.
Плавное движение от ключицы вверх — Тохра вскинула голову, прикрыв глаза, приникла к парню — и тут же вздрогнула, отстранилась, встала на ноги, смотря на друга.
— Достаточно, — улыбнулась, касаясь его ладони, поднимая его за собой — и снова отстраняясь, предвещая новую попытку обнять. — Правда, достаточно, — добавила она, обвив его запястья, делая ещё шаг назад, отпуская юношу.
Тот вздрогнул, как от удара, дёрнулся, мотнул головой.
— Да, ты права, — кивнул он, снова опускаясь в кресло.
В воцарившейся тишине раздался скрип, а после — как из радио — заиграла музыка. Громкий, торжественный оркестр разорвал нависший над детьми минор, и гордые, счастливые мужские голоса призывали народ подниматься, отринуть кошмарный сон былых времён и воспрянуть над всеми. Во имя свободы, во имя Вождя пели они свой гимн, и свет в комнате становился всё ярче. Не тусклый и блеклый, но — свободный, вольный, он наполнял гостиную свечением жёлтых и белых ламп, и Тохра, с новым бокалом в руке стоя у камина, наблюдала за юношей в чёрной военной форме. С погонами офицера, он сидел в кресле, закинув ногу за ногу, закрыв глаза. Пил холодную кисло-сладкую «Колу» и качал головой в такт гимну.
— Слышишь, — кивнул он, обращаясь к подруге. — Нравится?
— Приятно, — согласилась она, прислонившись к стене.
— Кстати, — добавил парень, поднимаясь, взяв в руки рюкзак, — у меня для тебя подарок.
С этими словами он извлёк тёмную футболку, украшенную россыпью звёзд вдоль плеч, с орлиными крыльями на спине и хищными, горящими глазами зверя на груди.
Девушка благодарно приняла подарок, и тот исчез в её руках.
— Сразу домой отправила, так удобнее, — улыбнулась она. — И ещё, — добавила после, — я пойду уже, ладно? Меня девушка на свидание звала, мы будем на Туманном озере. Если хочешь — подходи позже, ты ей можешь понравиться.
— Она же твоя девушка…
— От которой я пытаюсь отделаться, — пожала плечами Тохра, а после, взмахнув рукой, открыла врата в ясный день.
Кивнув, она попрощалась с хозяином дома, скрываясь в сизой дымке, оставляя его в ярком зале, полном одиночества и торжества.
***
Невысокое здание с покатой крышей ничем не отличалось от других таких же деревянных больших коробок. Только знающий систему ребёнок мог найти ту самую дверь по характерной чуть красной царапиной у глазка.
Постучав трижды, Арчибальд сложил руки на груди.
Маленькое окошко открылось, и на юношу уставилась пара красных пылающих глаз.
— Ме-лем зурва, — донеслось по ту сторону двери.
— Хе-галь э-гале, — небрежно-расслабленно бросил юноша, кивнув.
Оконце закрылось, послышался приглушённый скрежет, и, сквозь со скрипом отворившуюся дверь, в парня ударило едкой волной рыжей густой дымки.
Замахав руками и зайдясь кашлем, он вошёл внутрь, ощущая знакомый горьковатый запах ковыля, слыша милый слуху старый-добрый джаз.
— Батюшки, какие гости!
Высокий писклявый голос. Прищуренные глазёнки, длинный вытянутый острый нос: Гличчи стояла перед гостем, потирая лапы.
Краем зрения юноша заметил, как по стене справа потянулась длинная тень — и тут же отпрянул вглубь помещения, ощущая тяжесть собственного тела, что укрылось кромкой льда.
— Изящно, — довольный смешок, а после — гость увидел знакомую высокую фигуру в чёрной робе и бледной маске. Остановившись перед парнем, она вытянула руку, облачённую в кожаную перчатку — и тьма заструилась из её ладони, окружая юношу вихрем мрака.
С тихим треском лёд на вокруг Арчибальда стал плотнее, гуще. Блестел в огнях люстры и множества свеч, отбрасывая тени юноши на пол.
Сложив ладони вместе, фигура поклонилась, снимая маску, а дальше — и густой туман, и тьма рассеялась, являя взору парня старую-добрую харчевню в несколько столов, добротно-сбитую барную стойку и небольшую сцену в дальнем углу.
— Вы, как всегда при параде, — доброжелательно прошипела Гличчи, уже вернувшись на место бармена.
— Пусто тут как-то, — кивнул Арчибальд, опускаясь на барный стул.
— А ты чего ожидал, — пожала плечами Таолока, садясь подле. — Рано сейчас, во внешнем мире все только просыпаются. Я сама скоро спать пойду.
— Ты почти меня задела, — усмехнулся парень, принимая из лап Гличчи кружку горячего урнага с мёдом.
— Это уставшая просто. А вообще как чувствовала, что стоит до утра задержаться. Завтра вечером приходи, я буду в форме, получишь по полной, — девушка одарила его злобной улыбкой, откинув с лица прядь светлых волос.
— Мы вас как раз поминали, и женщину вашу особенно, — ехидно оскалилась крыса.
— Нехорошо получилось, — согласился юноша, чуть откинувшись, увиливая от длинного носа хозяйки бара. — А я к вам не с пустыми руками, между прочим.
С этими словами он снял с плеч рюкзак, извлекая оттуда пару чёрных очков и всё-таки добытую небольшую вытянутую лавовую лампу.