О вражде и хорошей газете за завтраком (СИ)

— Это секрет.
В возмущении Грейнджер посмотрела на него, суживая глаза:
— И в чём тогда был смысл спрашивать?
— Ты всегда задаешь вопросы, поэтому я удивился, что сегодня их не было, — Драко пожал плечами, повернул голову и улыбнулся ей.
На самом деле, если бы Грейнджер обращала внимание на дорогу за окном, она бы знала, что они просто едут к её дому более длинным путем, но занята она была разглядыванием рук Драко на руле и не могла оторваться от этого процесса. Едва заметные вены прослеживались на его кистях, и на предплечье выглядывал контур татуировки, которую она прежде не видела никогда. Теперь ей было любопытно, что это был за рисунок? Какую фразу, какой силуэт Малфой выбрал, чтобы навсегда запечатлеть на своем теле?
— Что-то не так, принцесса?
Она тяжело сглотнула, поднимая глаза. Смотрела слишком долго. Он поймал её с поличным, так ведь?
— Нет, нет. Всё хорошо, — постаралась оправдаться она.
— Уверена? — издевательская усмешка сквозила в голосе.
— Полностью.
— Лаванда извинилась перед тобой? — Малфой резко сменил тему, коротко глянув на Гермиону рядом. Она кивнула, вымучила что-то похожее на улыбку.
— Что-то в этом роде.
Послышался его выдох на грани злости, но больше Драко ничего не сказал. Молчание оставалось комфортным всю дорогу до дома Гермионы, возле которого они и остановились. Малфой проводил её до дверей и застыл, не желая уходить и оставлять её одну. Что-то в её настроении не давало ему покоя.
— Я могу и привыкнуть, знаешь, — он усмехнулся.
Она чуть удивленно приподняла брови, не уловив шутку:
— К чему?
— К тому, чтобы провожать тебя до дома.
«Может быть, привыкнешь к тому, чтобы не стоять на пороге?» — пронеслось в её голове, но так и не сорвалось с губ. Он аккуратно коснулся кончиков её пальцев, и Гермиона мгновенно ответила на это прикосновение, подаваясь ему навстречу. Чувствовать тепло его кожи было сравнимо с ощущением от первой любви, это волшебство, которое она ощущала каждой клеточкой тела.
Взгляд уперся в их руки, в то, как нежно и совсем не торопясь он рисовал большим пальцем линию на коже. Она чуть сдвинула руку вперёд, почти вкладывая в его ладонь, но Малфой не позволил. Он подхватил её пальцы, переплетая со своими и дергая Гермиону на себя.
Её ладошка была такой крошечной в его ладони, наверное, если бы он сдавил её, мог бы легко сломать. Но все, что приносило его прикосновение — жар глубоко в груди. Так бывает, когда сердце горит от необходимости касаться? Гермиона подняла глаза, сталкиваясь с его взглядом.
Она почти не умела читать людей, но всю его нежность было видно даже ей. Может быть, он не был добрым, может быть, не был правильным, но он определенно точно возвращал её к той точке, где ей хотелось расплываться лишь от этого взгляда… Пусть весь мир горит, ей нужно было провести по его лицу кончиками пальцев, те искрились от необходимости.
— Ты ведь не думаешь, что я здесь из-за чувства вины, правда?
Его голос прозвучал как со стороны, ей совсем не до него, всё сознание куда-то плыло, и Гермиона не могла это остановить. Пробираясь сквозь пелену, она попыталась придумать ответ, который был совсем не нужен.
— Я… — Драко прервал её дальнейшими словами.
— Потому что это было бы крайне глупо с твоей стороны, дорогуша.
— Дорогуша? — Гермиона будто очнулась, удивленно хлопая глазами, и внезапно обнаружила себя улыбающейся.
— Да, — подтвердил он, сильнее сжимая её ладонь. — Дорогуша. Или предпочитаешь что-то другое?
У Гермионы подкашивались ноги, стоять ровно становилось труднее, единственная оставшаяся опора — его ладонь, всё ещё греющая её кожу своим тёплом. Малфой вытягивал из неё всё словами, прекрасно зная, как она среагировала на принцессу раньше. Он требовал подтверждение, которое ей было страшно произносить вслух. Подтвердить ему — значит подтвердить себе. Сказать, что всё происходящее — не наваждение, не фантазия, не игра. Только правда. А это страшнее всего на свете.
— Мне нравится всё, — короткий ответ будто на все его вопросы.
 
— До завтра. Принцесса.
Его губы коснулись тыльной стороны ладони, и снова между ними появилась дистанция, которую страшно было сокращать. А Драко снова ушёл, в который раз оставил её без слов и без желания засыпать в одиночестве в этом холодном пустом доме. Гермиона закрыла двери и прижалась к поверхности дерева всем телом.
Выходило, что она ошиблась насчет него. Снова. Это было отнюдь не чувство вины, и это чертовски сильно согревало уже не разбитое сердце.
*
Она катилась вниз стремительно и не могла остановиться, даже если очень старалась. Каждый её день под руку с Малфоем не давал ей никаких шансов на то, чтобы ничего к нему не чувствовать. Он не пытался удивить её, был собой, всего лишь работал где-то поблизости, но даже это выводило из себя.
Даже сейчас, сидя и разбирая документы с адвокатом, Гермиона пыталась не смотреть через стеклянную стену туда, где он из стороны в сторону расхаживал по кабинету. В своем изумительном костюме черного цвета, привычном, но таком идеальном. Когда она успела превратиться в девушку, которая сходит с ума от одного его вида? В какой же, черт подери, момент всё пошло не по идеально намеченному плану?
— Я украду её у вас на час? — Драко заглянул в кабинет уже спустя минут десять, когда Гермиона едва влилась в процесс и забыла о его существовании на считанные минуты. Оставались какие-то недели до заседания, работы было хоть отбавляй, а всё, о чём думала Грейнджер — этот голос, доносящийся из-за спины.
— Конечно, мистер Малфой, — милая женщина лет 30 по имени Камилла, брюнетка с карими глазами, кивнула с улыбкой. Грейнджер почти прокляла её за такое легкое согласие, хотя он платил ей, так что вряд ли она могла бы сказать ему «нет». Гермиона тоже не обладала таким навыком, к сожалению.
— Но… мы ещё не закончили, — попробовала возразить Грейнджер из последних сил и логики, что ещё оставались в голове, на что сразу же получила возражение в ответ, но от Камиллы.
— Думаю, что мы сможем продолжить позже, Гермиона. Легкий отдых вам не помешает.
— Спасибо, мисс Васкес, — Малфой был, как всегда, безумно вежлив.
Грейнджер поднялась с места и поправила юбку. Что на этот раз ей приготовил Драко? Он предложил ей свой локоть, за который она спокойно ухватилась и направилась на выход из кабинета вместе с ним. Держаться за него было тем самым шансом не упасть по пути к лифту от тонкого запаха его же одеколона. Та самая секретарша за стойкой проводила их высокомерным взглядом, и Гермиона даже могла бы сказать, что злорадствовала, наблюдая за выражением её лица.
— И куда мы идем?
— Тебе пора привыкнуть, что я буду отвечать не на все твои вопросы, — его усмешка буквально говорила о том, что ей не удастся выпытать из него ответ. Вот это, пожалуй, единственное, что её злило в нем — секреты. Огромное их количество, когда ей казалось, что она раскрыла все, он находил какую-то новую тайну от неё.
— Отвратительно, — констатировала она, но всё-таки позволила себя увести и посадить в машину.
Странно, что всё превратилось в какое-то спокойное существование, без драм и интриг. Что они — люди, которые буквально терпеть не могли друг друга с первого взгляда, теперь вместе ехали куда-то. Без особых вопросов и сопротивлений они работали вместе.
Рука Драко неожиданно для них обоих расположилась на бедре у Грейнджер, как только они выехали с парковки, пальцем он поглаживал шелк время от времени, пока вторая рука держала руль. Он понятия не имел, что с каждым движением ей хотелось вздрогнуть, накрыть его руку своей и сжать, или хотя бы просто не краснеть, уставившись в окно.
Разряд тока, пронизывающий вены. И почти пламенная кожа под его рукой. Он выбивал её из колеи постоянно простыми жестами, простыми словами, а Гермиона велась как наивная дурочка. Его самодовольную улыбку, однако, нужно было видеть. Драко не требовались никакие объяснения для неё, он хотел — он делал. И пусть такие поступки подкупали, они вызывали в Грейнджер совсем не те порывы, которые ей были нужны.