Планета свиней (СИ)
— Точно, с Кавказа они, — почесал в подмышке коричневый пучок Шмаль. — Одного зовут Гоча, второго, Зура.
— Хорошо, что они не полицейские. Когда вижу копов, шерсть сыпится. Я ведь порвать могу любого. Во мне силушки, как в трёх львах, — рыжий кот зажал в зубах сигарету, привстал и тихонечко зарычал, выпуская табачный дым и махая лапами перед собой.
В одной из библиотек, когда искали Шмалева деда, Барс разглядел старый герб древней страны. Три нарисованных существа почему-то назывались львами. Они высовывали языки и пугали крючковатыми конечностями. Звери выглядели не по-настоящему, но больших кошек рыжий уважал — почти так же как босса. И теперь, когда требовалось показать свою отвагу, Барс выпускал когти и тоже махал лапами, как львы с красного герба. И если бы кот умел рычать, ну, например, как тигр, то получилось бы впечатляюще, а так — одно веселье и баловство.
— Да ты опасный… просто монстр, — нахмурился Шмаль.
— Что есть, то есть, — прилёг обратно рыжий. — Если что, ты буди меня в любую минуту. Я готов за тобой хоть куда… хоть в Крым, хоть на Кавказ.
Через минуту чёрный услышал сопение друга, а спустя ещё мгновение, уснул и сам.
***Два волка весь день провели у затопленной шахты. Близился вечер, а гостей из Якутска всё не видно. Они разожгли костёр, жарили рыбу, пойманную в речке. Сначала парни восхищались бездельным днём, затем злились, что так долго приходится ждать, каких-то котов.
— Не горячись, Зура. Успокойся. Главное — привести их к шефу. Приказ есть приказ! — терял терпение волк по имени Гоча.
— Братан, если они не появятся через пять минут, я ухожу. Засекай время! — оскалился Зура.
Два кавказских волка внешне отличались от своих родственников из Сибири. Их рост был чуть меньше, чуть короче хвост; у них толстая шея и особенный окрас. Рыжевато-серый цвет шкуры выдавал в них пришлых. Но в Алдане никто не обращал внимания на звериную красоту или её отсутствие. Главным аргументом оставались клыки, подвешенный язык и связи. У ребят с Кавказа клыки были что надо, а башка работала так себе.
— Тихо! Вроде идут, — бормотал Гоча, вслушиваясь в тревожные звуки вечернего леса.
Волк не ошибся. Из тайги вышли два гибридных кота: рыжий насвистывал мелодию зелёного кузнечика, чёрный казался беспредельно матёрым.
— Здорова, пацаны! Нос в тепло, лето в хату! — вяло взмахнул хвостом Гоча, кивая парням из Якутска.
— Чего разорался, бобик? Всех мышей распугаешь, — Шмаль присел, чтобы умыться и немного попить.
Рыжий оказался, более дружелюбен.
— Привет, чудики! Давно ждёте? — спросил Барс.
— Только пришли, — соврал Зура; его хвост безвольно повис между лап.
Чёрных покосился на волка. Заметив, что тот струхнул, с довольной мордой стал неторопливо лакать воду из речки.
— Это хорошо, что только пришли. Мы и не торопились. Я выспался нормально, два раза пообедал, три раза поужинал, — улыбнулся Барс и, тоже присел у речки, набирая полную ладошку чистейшей водицы.
Лапа Зуры тянулась к кобуре. Хотелось выхватить оружие и выстрелить: сначала в затылок рыжему, а затем вонзить кинжал в чёрного, поскольку патронов на него жаль. Но волк сдержался. Он даже не зарычал, несмотря на свою горячность.
— Поздно уже, — зевнул Зура. — Нам до темноты надо вернуться. Может, пойдём уже?
— А ты чего — боишься, что ли? — издевательски хохотнул рыжий. — Ты серый не очкуй, мы тебя в обиду не дадим. Скажи, босс, мы же их не бросим?
— Харе бакланить. Канать надо, так поканали, — сплюнул в песок чёрный. Он вытер морду, расправил усы и, приблизившись к Зуре, тихонечко зашипел.
Шмаль был волку по грудь, но малый рост антропоморфного бандита не говорил о его слабости. Кот зверь серьёзный, способный острыми когтями, словно кинжалами, нанести страшные раны — порой смертельные. Даже медведи обходили стороной кошачьи разборки. А сами коты не боялись никого в этом мире, только тигров опасались — совсем чуть-чуть.
— Как скажешь, братан, — быстро завертел коротким хвостом волк. — Надо идти, так пошли. Я что против?
***Алдан погрузился в темноту. В город электричество подавалось исправно, но улицы освещались скудно. Потому что кто-то постоянно выкручивал лампочки; иные прохвосты воровали провода. Каждое утро волшебным образом лампочки с проводами возвращались на место, оттого что воровали их сами коммунальщики; мечтали кому-нибудь сбыть товар, но продать было некому.
Убирался город ещё хуже. Даже в самом центре пахло отходами из огромной помойки. Вообще, Алдан что называется, слыл городом контрастов. Где-то здания большие, а между ними стонали халупы и бараки столетней давности; возле казино находилась молельня, а рядом с больницей стоял величественный Алданский Колизей на три тысячи мест, где сражались местные гладиаторы, но не насмерть — только до первой крови.
— Люблю это место! — восхищался Барс. — Запах свободы… он не повторим!
Волки шли рядом. За время пути коты надоели настолько, что алданские бандиты готовы были сбежать, не выполнив приказ своего шефа. Шмаль всё время задирал волков, Барс приставал с глупыми вопросами.
Гоча покосился на вонючую кучу отходов из общественной столовой и, прикрыв лапой нос, гнусаво спросил:
— Пацаны, вы в Алдане бывали раньше?
— Алдан мне как родной. А вот Барс впервые, — ответил Шмаль, грозно сверкнув сломанным клыком.
Рыжий был счастлив. Никогда он не был так близок к своей мечте, уехать в Страну Крым. Город Алдан, помойки, груды мусора у дороги и предсмертный крик напуганной жертвы, где-то на чердаке двухэтажного дома — казались ему ароматными листиками мяты, которыми усыпан путь к тёплому морю.
— Слышь, серый, нам долго ещё шлёпать, а то я устал. Все лапы стёр. Да и пожрать перед сном охота, — продолжал радоваться Барс, и улыбка не сходила с его хитрющей морды.
— Пришли уже, — указав на дом, сказал Зура. — Поднимайтесь. Шеф ждёт.
Абрамяу вёл бизнес на широкую лапу. У него был известный в столице кабак «Молоко», с десяток магазинов искусственного мяса и три супермаркета с замороженной рыбой. Был ещё ювелирный интерес, консервный цех и авторское ателье модной одежды. Но одно дельце, о котором Абрамяу не распространялся никогда, стоило всего легального бизнеса вместе взятого. Всё дело в том, что он поставлял свежую баранину и свинину ко двору великого князя Витольда. Каждую неделю тушки животных переправлялись на фронтовых рефрижераторах, и ни одна душа не знали, что находится внутри. Абрамяу давно работал с вольными алданцами, но больше других, доверял гибридной росомахе по имени Буч.
***В кабинете полумрак. Коты плохо видели в темноте, к тому же слепили две лампы в торшере, стоящие за спиной шефа. Этот кабинет, как и весь четырёхэтажный дом, когда-то принадлежал администрации города, ещё при человеческой власти. Буч сидел за массивным столом, обтянутым тёмно-зёлёной тканью. В кабинете был ещё диван и книжный шкаф, где вместо книг пылились драгоценные и полудрагоценные камни.
— Как добрались, парни? — поинтересовался Буч, не вставая со стула с громоздкой спинкой. Он кивнул Гоче и Зуре, чтобы те остались в кабинете.
— Нам по крови завещано скитаться. Мне что бешеной собаке — сто вёрст не крюк, — ответил Шмаль.
Он выбрал для себя местечко и развалился на диване. С дивана росомаху совсем невидно, зато хорошо слышно. Шмаль не любоваться пришёл, а дела решать.
Рыжий скромно присел рядом. Его пыл угас.
— Так что ты хотел Шмаль? Зачем пришёл ко мне? — задал вопрос Буч, доставая из коробки толстую сигару. Это был контрабандный товар: дорогое и недоступное рядовым парням удовольствие.
Чёрный пошарил по кармашкам, извлёк тоненький напильник и, бесцеремонно сняв ботинок, стал точить когти. Он демонстрировал независимость и несговорчивый нрав.
— Чувиху свою ищу. Сорока на хвосте принесла, что удерживают её в этом городе. Кошмарят, блин…