Ц - 9 (СИ)

— Тогда — просто Елена, — легко согласилась Браилова. — Где мое рабочее место?
Я махнул рукой куда-то в сторону фикуса.
— Вон три стола, выбирайте любой. Мне все равно, за каким сидеть. А вообще-то… — мое лицо перетянуло кривоватой усмешечкой. — В ближайшие недели стулья не понадобятся — будете бегать по всем трем этажам, как вспугнутая белка! Очень желательно запустить ускоритель до декабря-месяца. Сроки поджимают, директор ворчит… Вы где работали?
— Физтех, — отпустила Елена. — Ленинградский. А насчет бега… — она улыбнулась с лисьим ехидством. — У меня разряд по биатлону. Обгоню!
Пятница, 23 ноября. День 
Москва, Кремль 
В снежной мути лишь Троицкая башня вырисовывалась, да и то расплывчато, а прочая Москва таяла в мглистой круговерти.
«Мело, мело по всей земле, во все пределы…» — пришла на ум строчка нобелевского лауреата.
Андропов усмехнулся, и отошел от окна. А, вообще-то, день выдался удивительный — всё утро его не тревожили. Ни озабоченные секретари, ни телефонные трели. Тишина…
На высокой должности поневоле ценишь низменный покой. Сладкое ничегонеделанье, как говорят итальянцы. А «макаронники» знают толк в лени…
Юрий Владимирович приблизился к огромной карте, охватывавшей Европу, скользнул глазами от Балтики до Черного. Варшава…
«Тихая война» здорово угомонила жадную до долларов оппозицию. Когда активисты, самые отъявленные горлопаны, выкашиваются десятками и сотнями, задумаешься. А стоит ли становиться мишенью? Разумеется, всяческие «таймсы» и «цайтунги» визжали, обвиняя КГБ в «массовых убийствах», но фактов-то ноль целых, хрен десятых, сплошное highly-likely. Доказательств нет, и не будет — практически все «прямые действия» — на совести пшеков из Службы Безопасности или ЗОМО.
«Поломали мы им всю «Полонию», — довольно хмыкнул президент СССР. — А весной тогда проведем учения… «Дружба-80». Или «Щит-80»? Ну, да ладно, с названием определимся, время есть…»
Прага… Ух, сколько там человечьей дряни! Хорошо, хоть ликвидации излишни. Советские ПО потихоньку прирастают тамошними заводами. Вон, как «Совинтель» взлетел! Подгреб под себя и «Теслу», и «Видеотон», и «Роботрон», а по всей Западной Европе — очередь за «совьет компьютерз»…
«Привяжем к себе разбалованные соцстраны, никуда не денутся!»
И «Интератомэнерго» заработал, и «Интерхимволокно», и «Интерэлектро»… А закрома Международного инвестиционного банка наполняются рублями — не «инвалютными», не «переводными», а обычными, полновесными, советскими. Хочешь — копи, хочешь — трать.
Гавана… Вот с Фиделем у него полное взаимопонимание, не хуже, чем с Хоннекером. А сейчас тем более. «Азовсталь» и «Зарубежстрой» к весне сдадут первую очередь огромного металлургического комбината в Никаро — прокат по всему Новому Свету! В Сантьяго-де-Куба, рядом с советской военной базой, строится НПЗ, работающий на венесуэльской нефти, самый большой в Латинской Америке, а шинный завод уже выпускает покрышки «Карибе»…
Андропов усмехнулся. Куда как проще было клепать тысячи танков и грозить супостату. А вот ты попробуй, одолей вероятного противника в экономической борьбе!
Негромкий звонок телефона сбил с мысли.
«Сглазил!» — поправил себя Юрий Владимирович. Звонил Иванов.
— Алло? Боря, ты?
— Так точно! — бодро ответил генерал-лейтенант. — Ты сказал, чтобы я держал тебя в курсе. Насчет Миши Гарина.
— А-а! Да-да. И что?
— Работаем, Юр. Похоже, в деле засветилась немецкая разведка…
— И что же БНД забыла в средней полосе? — нахмурился Ю Вэ.
— Думаю, ты бы пришел к тем же выводам, что и я — немцев припахали американцы. Союзнический долг, атлантическое единство…
— Понятно… — Андропов задумался, словно тайм-аут взял — информацию переварить. — Борь, а твои люди интересовались, ведутся ли такие же разработки, как у нас, в Штатах?
— В том-то и дело! Помнишь, когда мы Америку догоняли по атому? Вот уж где страсти кипели! Но ничего же, успели к финишу. Так-то мы! А вот, успеют ли они? По данным разведки, несколько теоретиков в Беркли и Лос-Аламосе занимаются тахионами. А у нас-то всё уже в железе!
 
— Борь, — улыбнулся президент. — Вот ты к Мише часто наведываешься, да?
— Ну.
— А ты хоть что-нибудь понял про эти тахионы?
Трубка засопела и донесла осторожный голос Иванова:
— Ну, это частицы такие… Ненормальные. Они всегда движутся быстрее света. И… Миша оговорился намедни. Сказал, что не удивится, если мы научимся с помощью этих самых тахионов перемещать предметы в прошлое. Или в будущее.
— Твою ж ма-ать… — только и выговорил Юрий Владимирович.
— Да, Юр, — вздохнул Борис Семенович. — Такая вот хронофизика.
— Хренофизика! — буркнул Андропов. — Ну, хоть понятно, с чего вдруг враги так волнуют нам кровь… Ла-адно… — потянул он, и закруглился: — Ладно, Боря. Бди!
— Бдю! — невесело хихикнул Иванов, и трубка донесла частые гудки.
Воскресенье, 25 ноября. День 
Московская область, объект «В», п/я 1410 
— Лен, контрольная проверка! — вытолкнул я, шаря глазами по пульту.
— Есть контрольная проверка, — голос Браиловой звучал устало, но даже нотки недовольства не слыхать.
М-да. Погонял я ее сегодня… Не случайно Лена босоножки сменила на кроссовки — в них легче бегать по этажам.
— Конфигурация поля.
— Овоид!
Мои руки лежали на консоли, как у пианиста на клавишах. Нежными движениями я сдвигал ползунки, уже больше смахивая на звукорежиссера. Напряженность поля росла, с еле слышным жужжанием сдвигались секции магнитов.
— Конфигурация!
— Сфероидальное поле!
— Ага-а… затянул я. — Всё идет штатно. Укладывай!
Лена схватилась за джойстики. Тускло блестя шарами суставов, «механические руки» за стеклом подобрали образец и аккуратно переложили на черный рубчатый круглый коврик, обведенный белой линией, точно в центр камеры.
— Сразу чувствуется рука биатлонистки! — ухмыльнулся я. — Пулять, так в десятку! Всё, сбрасываю мощность.
— А пуск когда? — раскрасневшаяся, с блестящими глазами, Лена вовсе не походила на желчную стерву.
— После обеда.
— Может, сейчас?
— Нет. Я объявил часовую готовность. Пусть энергетики тоже подтянутся. Не нам же одним бегать… В смысле, не одной тебе.
— Ладно, — фыркнул младший научный сотрудник. — Ну, хоть аппетит нагуляла!
Мы заперли лабораторию, и двинулись по коридору, освобождаясь от напряга.
— А если ничего у нас не выйдет? — пробормотала девушка.
— Если долго мучиться, что-нибудь получится, — изрек я давнюю мудрость.
— Да я понимаю… Просто, одно дело — рассматривать парадоксы в теории, и совсем другое — разбираться с ними на практике.
Спускаясь по лестнице, я лениво пожал плечами.
— Лен, никто до нас не ставил опыты с тахионным излучением, мы первые. Может, и зря теории изощрялись, и ничего особенного мы не откроем. Ну, и ладно, хоть докторскую защищу… Или что-нибудь для военных изобретем. Прошу! — отворив дверь буфета, я пропустил Лену и вошел сам.
Почти все столики были свободны, лишь в углу расселся Вайткус, а седовласое светило поучало аспирантку Галю. Малееву, кажется.
— Арсений Ромуальдович, наш пламенный!
Технический директор величественно кивнул.
— Етта… Иваненко звонил. Сказал, что задержится, и чтоб начинали без него.
— Ой, а скоро уже? — воскликнула аспирантка, забывая о почтении — светило недовольно поморщилось.
— Скоро, Галочка, скоро!
Добрейшая и румянейшая тетя Валя мигом нас обслужила. Налила борщику в «глыбокую» тарелку, плюхнула пюре на мелкую, украсив толченку парой зажаристых биточков.
— Кушайте, Миша, кушайте!
Я подхватил поднос, чувствуя, что рассуждения о режиме отпали, и уговаривать организм перекусить не придется — нутро урчало.