Угадай кто папа (СИ)

А вот это уже не в какие ворота. Обидно? Да не то слово! Эти слова меня не просто задели. Они унизили меня.
Я даже не знал, что мне ответить ей на это и продолжительное время подбирал слова.
— За что ты так ненавидишь меня? — раздражённо откинул вилку от себя, что она лязгнула о тарелку.
У самого аппетит внезапно пропал, даже кусок в горло не лез.
— Я не ненавижу тебя. Просто давай смотреть правде в глаза, — она начала ёрзать на стуле и тереть поверхность стола своим пальцем. Было заметно, что ей с трудом удаётся говорить. Крис выдавливала слова из себя, боясь встретиться со мной взглядом: — Ты причинил мне боль. Неужели ты не понимаешь, что буквально раздавил меня? Ты не представляешь как долго я с этим справлялась. Пойми, это далеко не ненависть. Это намного больше.
— Да ладно? Ты сама не святая! Напомни, не ты ли это так легко от всего отказалась? — метая громы и молнии из глаз, навалился я грудью на стол.
— Выкуси! Я не отказывалась от тебя! — прошипела она, навалившись навстречу.
— Я ждал тебя целый месяц! — злобно прорычал я, ещё больше сокращая между нами дистанцию.
— И что? Ну молодец! Но я приезжала к тебе каждый день на протяжении месяца, когда ты и палец о палец не ударил, чтобы объясниться со мной! После нашего разговора с Гришей я уже не могла приехать!
Ещё немного и мы соприкоснёмся лбами, как разъярённые быки на арене корриды. Расстояние между нами практически искрило и потрескивало, находясь под высоким напряжением. Вот-вот коротнёт, освещая всё вокруг синим свечением, и тогда всему придёт конец. Но не этого я добивался.
— Что же с тобой было? — прищурился я, вглядываясь в её медовые глаза. — Дай угадаю! Ты отрывались со своим бывшим, пока я гнил в той больнице?
Она, наконец, отпрянула от меня, присев на стул. Я тоже выпрямился и продолжил есть через силу. Когда я нахожусь рядом с этой девушкой, то становлюсь ещё более взвинченным, если остаюсь голодным.
— Ошибаешься! Я уже говорила, что не видела его после всего, — холодно произнесла она, сложив руки на груди.
Ненавижу его! Я никогда не смогу спокойно назвать его имя! После того, что он сделал с Элей… После того, что он сотворил с нами…
Боже… Снова я ощущаю ту же самую боль, о которой только совсем недавно смог забыть. У меня получилось запрятать её глубоко в себе, закрыв на тысячу замков. Я кое-как заглушил её приятными воспоминаниями, и тут эта болячка без приглашений вновь дала о себе знать, благодаря одному лишь упоминанию.
— Тогда в чём же причина?
Она открыла было рот, но вдруг передумала, а я просто не стал вытягивать из неё слова. Не хотел.
Спустя лишь минуту она тихонечко спросила меня:
— Скажи, ты был в своей квартире в Прокопьевске?
При чём здесь моя квартира?
— Нет, я ни разу туда больше не возвращался.
— Тогда я не могу тебе рассказать. Извини, — с сожалением ответила она, а после протянула свою руку в мою сторону, будто хотела прикоснуться ко мне. — Ну, а ты? Что у тебя нового?
  
Глава 11.Тим
 
— Что у меня нового? Да ничего! Абсолютно, — не мог я дать ничего конкретного в ответ.
Я усердно размышлял над тем, как может Прокопьевск быть связан с вопросом Крис.
— Так я и поверила. Хотя знаешь, судя по тому, как ты меняешь женщин, то ты прав. Ничего нового! Всё по-старому!
Да сколько можно!?
— Это всё сплетни! Я публичный человек. Каждый зарабатывает, как может. Кто-то, к сожалению, играет не по правилам и приписывает мне каждую встречную, — я ухмыльнулся и продолжил: — Готовься к тому, что и ты окажешься в этом списке. Нас пару раз уже сфоткали, а ты даже и не заметила.
— Правда? — оглядывалась по сторонам в поисках папарацци. — Вот же блин!
Что за реакция?
— Я научился не обращать на это внимание. И, Крис, у меня не было серьёзных отношений с тех пор, как мы с тобой расстались.
— Ты что, в монахи записался? — натянуто рассмеялась она. — Ещё скажи, что принял целибат!
— Нет, если ты хочешь знать, были ли у меня женщины в принципе, то конечно же! Я же здоровой мужчина, — без доли стеснения сказал. Мне уже нечего скрывать от неё.
 
— Ну да, как же я сразу об этом не подумала, — фыркнула с кислой миной на лице. — Здоровый и чрезвычайно самовлюблённый к тому же.
Я наблюдал в её глазах плохо скрываемую досаду и в то же время притворное равнодушие, но меня не обмануть. Я знал её слишком хорошо. Настолько, что эти знания порой являлись ко мне во снах, бередя незажившие раны.
Довольно!
— Можно подумать, ты поставила крест на своей личной жизни.
— Нет, почему же? У меня появился парень в «Симс», — с хитрецой ответила и её лицо махом окрасилось в пунцовый цвет. — Ну а что? Зато с ним нет никаких проблем. Он идеальный, в отличии от некоторых.
Я громко рассмеялся такому неожиданному заявлению, чем привлёк к нашему столику внимание посетителей.
— Извини, не ожидал услышать от тебя подобного рода душераздирающие откровения.
Её губы расплылись в застенчивой улыбке. Она нервно смяла в руках салфетку и запульнула ею в меня. Я даже не стал уворачиваться. Отчего-то у меня появилось острое желание лицезреть её такой жизнерадостной ещё с некоторое время. Чем дольше — тем лучше. Я вдруг вспомнил, что её улыбка — недостающий элемент моего счастья.
В настоящий момент так уж точно.
Этих недостающих фрагментов наберётся ещё бесчисленное множество, но всё же пока мне и этого достаточно.
— Дурак ты, Димуров!
Я расплатился за ужин, а после мы отправились исследовать окрестности вдоль набережной.
Мы добрались до колеса обозрения, обогнули улицу до речного порта, разговаривая при этом о сущих мелочах.
Мы вспомнили о том, как однажды я решил похвастаться перед Крис своими кулинарными способностями, в результате чего ей пришлось уплетать обуглившийся омлет, выдавая его за изысканный деликатес, чтобы не задеть тем самым мои чувства.
Раскрасневшись, как предрассветное зарево, она колотила меня своими ручками, утверждая, что это самое худшее воспоминание в её жизни.
Так я и поверил…
Немного погодя, я подумал, что Крис необходима передышка, поэтому предложил нам присесть на одну из скамеек. Вид открывался бесподобный: впереди только водная гладь, отражающая на своей поверхности отблески звёздного неба и лунного света.
— Как же пить хочется! После этого кислого салата в горле просто пустыня, — сказала она, роясь у себя в сумке.
Оглядевшись по сторонам, в глаза бросилась неприметная торговая лавка.
— Жди меня здесь! Скоро буду.
Я рванул к лавке, за которой меня встретил старик с необычайно добрыми глазами. В продаже у него имелось всё… Ну почти: тут тебе и конфеты, и мороженое, и сладкая вата.
— Воды, так понимаю, у вас не найдётся?
— Чего нет — того нет, сынок. Зато, есть вот… — протянул он небольшой флакон из светлого стекла с лиловой жидкостью внутри.
— Что это? — спросил я, осматривая напиток, который никогда прежде не видел.
— Это «любовный» сок, — горделиво изрёк он.
— Правда? Чем же он заслужил себе такое название?
— Тех, кто выпьет его, ждёт чудо, дорогой мой друг! Любовь — это ведь чудо, — старик говорил загадками, но довольно уверенно, будто и впрямь веровал в эту чепуху.
— Вы сейчас серьёзно? Или это такой маркетинговых ход? — бросил я на него недоверчивый взгляд.
— Зачем мне врать? Я видел множество примеров на своём веку.
— Супер! Тогда я беру его! — быстро сказал, вытаскивая из заднего кармана бумажник.
Хорошо хоть наличные с собой есть. О существовании карт здесь даже и не догадываются, судя по всему.
Я уже собирался убегать от него, как вдруг снова услышал голос старика:
— Только не пейте его в одиночку! — серьёзно пригрозил он мне пальцем. — Вам нужно обязательно вручить его той, кем дорожите, иначе не бывать чуду.
— Непременно! Так я и сделаю! — махнул рукой и убежал прочь от этого сумасшедшего.