Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)
— Так а что там написано?
— Стихи, Халлек. Стихи. На западном старохенлитском диалекте.
Он покачал головой. Искусство стихосложения высоко ценилось на его родине, но посвящать его женщине никому не приходило в голову. Умение скальдов было близко к магии, и подобный поступок расценили бы как попытку любовного наговора. А за такое любая девушка Нордхейма и на нож посадить может.
— Одно другому не мешает, — заключил Халлек, подумав. — Закончим с Рийей, занесу письмо.
— Для этого тебе придётся отыскать Мариту. Её сейчас и называют Хозяйкой Времени. Замок лежит в руинах, но иногда он как бы восстанавливается, будто всё ещё существует где-то в другом потоке времени.
Халлек переставил прутики с ветчиной, снял готовые и протянул один Сахили.
— Хорошо. Надо — отыщу, — пожал он плечами.
Глава 49
Глава XLIX
Утро было пронзительно холодным и звонким. Халлек сделал несколько кругов по поляне, чтобы разогреть кровь, и принялся растепливать костёр. Сахиль и Низа, полночи о чём-то шептавшиеся, поднимались с неохотой, но через час небольшой отряд углубился в леса. Здесь их вела только палочка-указалочка. Деревья за ночь превратились в усыпанные ледяными самоцветами изваяния, но с восходом солнца они вновь стали тёмными и волглыми, потеряв очарование. С ветвей и лап постоянно капало, тропа к полудню совсем истончилась и рассеялась. Лес постепенно густел, но не настолько, что нельзя было проехать верхом. Воздух, насытившись влагой, стал вязким, глушил звуки, как только день повернул к сумеркам, стал ложиться прохладный туман.
Первыми забеспокоились лошади. Видно было от силы шагов на тридцать-сорок, и Халлек даже не пытался вертеть головой, вместо этого он прикрыл глаза и попробовал через чувства леса дотянуться до источника опасности. Но лес тоже притих. Нордхеймец обернулся на Низу. Магесса держала перед собой какой-то камень, амулет на цепочке, и всматривалась в его глубины. Потом огляделась, засунула камень под куртку.
— Я не могу определить, что это такое. Мой камень, похоже, не содержит таких сведений.
— Что-то очень очень старое? — предположила Сахиль.
Похоже на то. Давайте в ту сторону, есть возможность краешком проскочить.
Халлек придержал лошадку Низы за поводья.
— Не торопись. Ты можешь нас как-то прикрыть? Я хочу посмотреть на эту тварь. У нас на севере тоже порой бродит… разное.
— Попробую. Только не шевелитесь.
Низа извлекла из седельной сумки кожаный мешочек и подкинула в воздух щепотку тёмной кристаллической пыли. Халлек еле сдержался от чиха, но через мгновение ощутил, как вокруг их троих образовывается тончайшая завеса. Тем временем неизвестное нечто приближалось. Палочка-указалочка задёргалась, будто потеряв направление. Халлек упрятал её в карман.
Сквозь туман проступили сначала неясные шевелящиеся очертания, а потом на противоположном краю прогалины появилось жутенькое шествие. Возглавлял его огромный, с хороший котёл, череп на шести когтистых лапах, четыре из которых росли снизу на манер паучьих, а две торчали из глазниц, чаще щупая воздух и редкий подлесок, чем служа опорой. За ним, ковыляя на множестве заскорузлых локтей, кулаков и ладоней, семенило создание, состоящее из одних только рук. Они были переплетены и завязаны узлами, как толстые канаты. Следом, волоча изъеденный ржавчиной топор, шагал скелет в изодранных кожаных штанах и почему-то чистеньких, блестящих от туманной влаги сапогах — они выглядели как вчера купленные.
Троица прошла краем и так же скрылась в тумане, как появилась из него. Низа облегчённо выдохнула.
— Это неопасные, к счастью. Если лоб в лоб с ними не сталкиваться, конечно. Остатки творчества хенлитских магов. Два конструкта и простенькая нежить, обретшие какое-то подобие собственной жизни. Но тут, верно, может всякое шататься, ещё вычищать и вычищать, — покачала она головой.
— Поехали-ка отсюда, — шепнула Сахиль. Она была знакома с нежитью, что выходила порой из подвалов сусасских некромантов, но их фантазия оказалась лишь жалкой тенью того, что творили в Хенлите.
— Да, ещё с час можно двигаться, — кивнула магесса. — Потом будем устраиваться. Завтра, надеюсь, доберёмся до посёлка или хотя бы до заимок.
Но палочка-указалочка, исправно заработавшая как только страшноватая троица скрылась из виду, в этот же вечер вывела их на охотничью заимку. На небольшой расчищенной поляне стоял добротный домик с широким крыльцом, темнел сруб колодца, а на окружающих деревьях висели обереги от разнообразной нечисти и нежити. Заимка была обустроена по всем правилам: имелся запас дров, кое-что съестное, выделанные и переложенные травами от паразитов шкуры на широком топчане. Поэтому ночь путешественники провели почти с удобством, а во второй половине следующего вновь отыскалась тропа, которая вывела их к западной окраине посёлка. Он находился на пологом склоне юго-восточного края предгорий. По ту сторону, верстах в десяти, лес заканчивался, переходя в степи Срединных Земель.
— Ну вот, добрались, — сказал Халлек, пряча палочку и оборачиваясь на Низу. — Ты что-нибудь чувствуешь?
— Пока нет. Но если они здесь и с ними Тэли, я их и не почувствую. Богиня всё-таки.
— Есть мнение провести воздушную разведку, — ухмыльнулся Халлек. — Надеюсь, дракон в небе над посёлком не вызовет переполоха?
— Скорее нет, чем да. Здешние жители и не такое видели… а ты знаешь где достать дракона?
Сахиль хихикнула. Она, в отличие от Низы, уже была знакома с этой способностью нордхеймца.
— Он сам дракон.
— В каком смысле? — Низа непонимающе уставилась на нордхеймца, потом слегка прищурилась, прислушиваясь к своим ощущениям. — Понятно. Но ты не оборотень, это вторая сущность. Не единственная, должна заметить. Это дар, верно?
Халлек кивнул, но рассказывать подробности не стал.
— Задумка хорошая. Тебе что-нибудь надо для этого?
— Да ничего. Просто давайте отъедем за лес, чтобы никто не видел как я тут превращаюсь.
Они отыскали подходящую поляну, образованную какой-то старой бурей или смерчем, Халлек разделся и обратился к своей звероящерной части. Сахиль наблюдала за превращением с интересом — ей нравилась крепкая фигура спутника, а Низа с затаённым страхом. Драконы невосприимчивы ко многим магическим воздействиям, и кто знает, на что способен Халлек. Его голова оставалась и для Фарона, и для неё предметом тёмным, неизучаемым. Кроме того, магесса явственно ощущала какую-то силу за плечами варвара, но дознаться до её сути пока не могла. И не была уверена, стоит ли это делать.
На поляне, расправляя и разминая крылья, топтался изящный глянцево-чёрный дракон. Сахиль заметила, что он стал заметно крупнее, чем во время их южного похода. Видимо, возможности и сила Халлека развивались. Сломав парочку поваленных полусгнивших стволов, он несколько раз взмахнул крыльями и после короткого разбега взлетел, набирая высоту в противоположную от посёлка сторону. Вскоре крылатый силуэт вновь показался в прозрачно-синем от холода небе.
Драконье зрение позволяло с изрядной высоты рассмотреть каждую перевёрнутую крынку на заборах и даже недавно потерявшуюся подкову у околицы. Неторопливо кружа почти на трёх верстах, Халлек изучал посёлок и деловую суету его жителей. Описание принцессы ему пересказала Низа, а где Рийя, там и Влас с Фениксом.
Ага, вот они где, — подумал Халлек, разглядев скопление народа на небольшой площади, возле простого дощатого помоста. — Похоже, Влас не упускает возможности зашибить живую деньгу даже здесь. А Рийя у него певичкой, надо же…
— Дайте пожрать, — первым делом сказал Халлек, когда вернулся на полянку и вернулся в человеческий облик. — Много сил уходит на все эти выкрутасы.
Низа смотрела на него и понимала, что упустила некоторые моменты в изучении Нордхейма. Только основательно покопавшись в закоулках памяти — ещё со времён курса Академии — она вспомнила, что превращаясь в дракона, Халлек становился временным местным воплощением Нидхёгга, сущности, мягко говоря, неоднозначной. Известный, как дракон ледовых пустошей, этот полу-дух, полу-ящер находился в составе свиты не абы кого, а Свальбарда, верховного и единственного бога Нордхейма. Его супруга Гудфёлль, хоть и тоже была богиней, не обладала таким влиянием и властью. А значит, сила, что иногда тенью маячит за плечами Халлека есть не что иное, как связка со Свальбардом. Магесса поёжилась. Даже самые деликатные и осторожные попытки навязать северному владыке мнение, отличное от его собственного, заканчивались в лучшем случае никак. В худшем, что случалось гораздо чаще, происходили всякие неприятности.