Как уехать в Дубай и остаться там. Невымышленные истории иностранки в ОАЭ
В Дубай узбечка Гульназ приехала лет семь назад на работу кассиром в Dubai Duty Free через ташкентское кадровое агентство, которое набирало персонал в Эмираты. Гульназ, учитель английского языка со степенью магистра, легко прошла все уровни отбора. Год она сидела на кассе, работая в бешеном ритме в три смены, путая день с ночью. После девушка подала документы на должность старшего продавца в известной электронной компании, представленной в Duty Free, и ее снова выбрали. С тех пор она работала только по утрам.
В это же время в Дубае объявился влюбленный в нее парень из Ташкента, которому она когда-то давала частные уроки английского. Юсуф был младше Гульназ на семь лет. Бросив небольшой семейный бизнес, он отправился в ОАЭ работать спасателем в дубайском аквапарке. Уровень английского языка у него был очень низкий (видимо, мало уроков дала ему Гульназ), высшее образование отсутствовало, зато у Юсуфа было отменное здоровье и презентабельный внешний вид, особенно в купальных шортах… Он сделал предложение, Гульназ согласилась, и они поженились. Зарплата у Юсуфа, по местным меркам, была маленькая – две тысячи дирхамов (550 долларов), а работать приходилось часами под палящим солнцем летом и прохладной зимой, когда в бассейны лезут только русские и североевропейские туристы.
Впрочем, на здоровье Юсуфа график не отражался – 22 года и отличная физическая форма давали о себе знать. Зато коллеги – соотечественницы Юсуфа – рыдали, стоя по пояс в холодной воде зимой. Уволиться никто не мог: по контракту нужно было отработать два года или выплатить работодателю большой штраф. Вот они и тряслись от холода, проливая слезы о своем еще не родившемся потомстве… Но Юсуфу ни дождь, ни жара не были помехой: загорелый, с белозубой улыбкой, он каждый день стоял на своем посту.
Гульназ зарабатывала в два с половиной раза больше мужа, поэтому большую часть семейных расходов брала на себя. Они снимали крохотную студию в Дейре с простынями вместо штор и минимумом мебели. Вдвоем они умудрялись жить в Дубае на 300 долларов в месяц и таким образом копить на курсы вождения для Юсуфа. С водительскими правами у него было больше шансов найти хорошую работу. Несмотря на девятилетний опыт вождения на родине, Юсуф сдавал на права семь раз. После каждого провала Гульназ скрепя сердце отдавала ему последние крохи, которые оставались на питание. Им пришлось открыть две кредитные карточки, о чем Гульназ впоследствии очень пожалела. Пеня росла с каждым днем, а зарплаты едва хватало, чтобы хотя бы частично покрывать проценты. А потом Гульназ забеременела… До седьмого месяца она работала в Duty Free, а после, устроив мужа туда же кассиром, уехала рожать сына в Ташкент.
Юсуф пять месяцев высылал ей деньги, но в конце концов сорвался, уволился с работы и приехал к жене в Ташкент. Сказал, что не смог выдержать бешеный график с тремя сменами, да еще без любимой и новорожденного наследника.
Через год после родов сильная женщина Гульназ оставила ребенка родителям и вернулась в Dubai Duty Free, правда, уже не на должность старшего продавца, а кассирскую, с тремя ненавистными рабочими сменами. Муж подтянулся за ней.
Через пару месяцев его взяли продавцом в молл. Еще год они раздавали долги по новым кредитным картам, копили деньги и, наконец, переехали в двухкомнатную квартиру в Шардже, куда можно было спокойно перевозить и двухлетнего сына из Узбекистана.
Сейчас Гульназ нашла неплохую работу в торговом центре, они с мужем купили старенькую машину, сын ходит в местный детский сад, на окнах висят симпатичные шторы, а на депозите копятся деньги на квартиру в Ташкенте…
Промоколлеги
Нас, промоутеров, было одиннадцать: четыре индианки, украинка, румынка, иранка, итальянка-марокканка, китаянка, шриланкийка и я. За долгие месяцы совместной работы, за скучные часы ожидания рейсов мы узнали практически все о личной жизни каждой из нас.
Румынка Амелия была единственной блондинкой в нашей компании. Худенькая, как подросток, она весила 43 килограмма. Амелию всегда выбирали на кастингах из-за белокожего личика и цвета волос (и то и другое в Дубае в цене), а она соглашалась. Правда, жаловалась потом на проблемы со здоровьем, но жадность чаще всего брала верх. Амелия все про всех знала и всеми интересовалась. О своей личной жизни она тоже болтала без умолку, поэтому я называла ее честной сплетницей: и о других расскажет, и о себе не забудет.
Амелия была замужем за ливанцем, который был старше ее лет на 15. Она мечтала о детях, но выносить ребенка у нее не получалось. «Мне бы лечиться и отдыхать, а я тут работаю», – жаловалась она. К слову, ее муж получал вполне приличную зарплату, так что она могла позволить себе уйти в декрет. «Уволься!» – предлагала я. Амелия вздыхала и соглашалась: «Еще пару месяцев – и брошу!» Так она, наверное, говорит до сих пор.
Джая, Димпл, Падма и Анкита – индианки. Все, кроме Анкиты, были замужем, растили детей, и каждая была готова работать круглые сутки ради предложенных денег. Всем, за исключением Анкиты, было около 30. Ей на момент нашего знакомства исполнилось 47. Жила Анкита с больным отцом и, как Ася Клячина[20], любила, да так и не вышла замуж. Сплетница Димпл рассказала мне, что все дело в ее… руках. А именно, в тонких полосках на ребре правой ладони Анкиты, проходящих под ее мизинцем до линии сердца. Оказывается, эти полоски указывают на количество твоих мужей или важных для тебя мужчин. У Анкиты их было две: одна лет в 20 и вторая – в 35 (возраст высчитывается по расстоянию полосок от основания мизинца). Если женщина не выходит замуж в это время, предполагаемый муж навсегда уходит из ее жизни. Анкита пропустила все возможности. Вот такая хиромантия.
Шриланкийке Розе тоже было под 50, и, как и Анкита, она дружила с Мирой. Поэтому их всегда брали на промоушены British American Tobacco, несмотря на совсем не промоутерский возраст. У Розы было множество родственников в Шри-Ланке. Периодически кто-то из ее семейства женился на родине, Роза проводила опросы, какое сари ей сшить для себя и дочери и громко сокрушалась, сколько денег ей необходимо заработать на подарки.
Китаянка Мэй славилась рекордами продаж – благодаря знанию языка. Стоило ей уговорить какого-нибудь китайца купить у нее пару блоков сигарет, через пять минут он приводил десятерых друзей, и каждый брал то же самое. Мэй была любимым промоутером в агентстве: побить ее рекорды было невозможно.
Малика – итальянка-марокканка, дочь от смешанного брака. До 17 лет она жила в Италии, а после переехала в Дубай. Об Апеннинском полуострове она даже вспоминать не хочет, говорит, что жизнь здесь – рай после европейских тягот. Кроме нее в семье еще пятеро детей, и, чтобы всех прокормить, отец-марокканец вынужден был убиваться на трех работах. В Дубае Малика сама зарабатывала на учебу в университете и карманные расходы, периодически помогала родителям.
Украинка Лиля, в отличие от других девушек, которые работали промоутерами больше пяти лет, была таким же новичком, как и я. Лиля с 20 лет была замужем за ливанцем.
Сейчас они живут в Америке и растят двоих детей.
Наргес – иранка. Она все время что-то записывала и бухтела себе под нос какую-то тарабарщину. Оказалось, Наргес готовилась к экзамену по фламандскому языку. Ей сделал предложение иранец, живущий в Голландии, и, чтобы получить вид на жительство, моей коллеге нужно было пройти тест. Удивительно, но, занимаясь урывками прямо на рабочем месте в Duty Free, она смогла это сделать. Наргес уже несколько лет счастлива в браке и живет в небольшом городке в центре Нидерландов.
Любовь по-индийски
Моя коллега-индианка Димпл была страшной болтушкой. Кстати, имя ее переводится с английского как «ямочка на щеке». Ямочки у нее действительно были, но славилась Димпл не ими, а удивительными рассказами о своей и чужой жизни. Когда Димпл рассказывала очередную историю, у нее вспыхивали щеки, большие глаза ярко блестели, слюноотделение усиливалось…