Рождество в Центральном парке (ЛП)

– Хавермейер не узнает. Никто не узнает, кроме пары слуг, которых мы попросим помочь. Ты же сам сказал: всего на несколько часов. Генри. Прошу.
Он провёл по лицу рукой.
– Я знаю, что пожалею.
Роуз очень надеялась, что никто из них не пожалеет. Всё должно пройти без сучка и задоринки, или её работа в "Вестнике" и мечты о журналистике пойдут прахом.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – Она наклонилась и поцеловала Генри в щёку. – Ты лучший в мире, Генри.
Он тепло улыбнулся.
– Расскажешь маме?
– Господи, конечно, нет. Мы должны взять со всех обещание держать рот на замке, по крайней мере, пока всё не закончится. Я бы не хотела её тревожить.
– Не говоря уже о том, что она бы не позволила тебе провернуть такую авантюру.
И то правда. Мама до сих пор не понимала, почему Роуз пишет под псевдонимом миссис Уокер, а не от своего имени. Но Роуз уже годами управляла семейным бюджетом, и у неё не хватало духу рассказать маме о тяжести их положения. Им обеим необходимо сохранить свои рабочие места.
– Я предпочитаю подождать и рассказать ей, когда всё закончится.
– Наверное, это отличная идея.
– Видишь, я же говорила, что будет легко.
Он поморщился и снова принялся натирать посуду.
– Рози, я знаю тебя почти всю твою жизнь. Ты упёртая и чересчур любопытная. С тобой ничего не бывает легко.
***
Через три дня, когда лёгкий снежок запорошил улицы города, карета Дюка остановилась возле дома миссис Уокер. Оказывается, она жила в скромном коттедже на Семьдесят пятой улице с видом на Центральный Парк. Скромном, но гостеприимном. На крыльце стояло крошечное вечнозелёное деревце в большом горшке, а железные перила были увиты гирляндами из вечнозелёных растений. В окне сияла красочная рождественская ель. Очень празднично. Эта женщина в самом деле продумала абсолютно всё.
Он был прав, возложив на неё приём гостей. Его дом и близко не выглядел таким гостеприимным. Дюк годами не украшал его на Рождество. В этом не было смысла. Ель и остролист недолговечны, всего каких-то пару недель, и они отправятся на помойку. Только печатные слова, задокументированные для будущих поколений, оставались незыблемыми. Остальное – пустая трата времени.
К тому же, у Дюка не было семьи. Жены. Даже дальнего кузена или двоюродной бабушки, которых можно пригласить на праздники. Отец обрубил все родственные связи, главным образом опасаясь, что родственники могут претендовать на наследство после его смерти. И так никого не осталось. Один лишь Дюк.
Одиночество его не тяготило. Оно позволяло полностью сосредоточиться на газете, и результаты не заставили себя долго ждать.
Вот бы кто-нибудь напомнил об этом совету директоров.
За последние десять лет члены правления и инвесторы неплохо заработали благодаря смелости и дальновидности Дюка. Тем не менее, при первых же неприятностях они намекнули на то, что может потребоваться смена руководства... включая президента компании.
Выругавшись себе под нос, он распахнул дверцу кареты и вышел. Сегодня всё должно пройти идеально, тогда он снова завоюет расположение совета директоров и заставит их позабыть о скандале.
Когда Дюк подошёл, массивная входная дверь скрипнула и её распахнул пожилой дворецкий. Дюк сделал последний шаг и переступил порог.
Внутри царила оживлённая атмосфера. В воздухе витал аромат лимонной полировки, все поверхности сверкали. Со вкусом подобранные, аккуратно расставленные украшения привлекали внимание, но не резали глаз. Самой впечатляющей деталью была большая хрустальная люстра со сверкающими, как бриллианты, подвесками.
Не успел он войти, а дом миссис Уокер уже оправдал его ожидания.
– Добро пожаловать, милорд, – поздоровался дворецкий с сильным провинциальным акцентом. – Вы немного рановато.
Дюк моргнул, он не мог понять, что его удивило больше: неправильное обращение или грубость. Значит, не все ожидания сегодня оправдаются.
– Достаточно простого "сэр". Надеюсь, мой ранний приезд не создаст проблем.
– Что ж, тогда проходите. Позвольте забрать ваше пальто.
 
– Мистер Хавермейер.
Пока он снимал пальто, появилась миссис Уокер. На её раскрасневшемся лице сияла дежурная приветливая улыбка. А потом её поразительные глаза встретились с его, и он почти забыл как дышать. Красно-золотой наряд соответствовал мероприятию, и даже святой Николай не смог бы удержаться, чтобы ненароком не бросить взгляд на декольте. В кружевном вырезе виднелась пышная безупречная грудь.
Мистер Уокер – настоящий счастливчик.
Дюк заставил себя сосредоточиться на её лице. Замужние женщины были под запретом. Даже очень привлекательные.
Он поклонился.
– Миссис Уокер.
Она пригладила несколько выбившихся волосков.
– Добрый вечер. Пройдёмте в салон?
Дюк предложил ей руку, и они двинулись направо. По дороге миссис Уокер наклонилась за его спиной к дворецкому и что-то ему прошептала.
– Всё в порядке? – спросил Дюк. – Прошу прощения, что появился раньше времени, но мне хотелось убедиться, что вы ни в чём не нуждаетесь.
– Ни о чём не беспокойтесь, всё готово. Вы выделили очень щедрый бюджет. Я не смогла его потратить весь.
Он кивнул, вспомнив её впечатляющую статью о преимуществах экономной жизни.
– Я ни в коем случае не хотел ущемлять ваш творческий потенциал, особенно когда по моему настоянию был установлен жёсткий график.
– Совершенно верно, именно поэтому я не чувствовала себя виноватой, тратя ваши деньги. – Войдя в салон, она кивнула лакею. – Мы выпьем шампанского, Питер.
– Слушаюсь, мадам.
Дюк последовал за ней в элегантную гостиную. Комнату в изобилии заполняли изящная французская мебель, толстые персидские ковры и медные светильники. Обои, хоть и чистые, казались немного выцветшими, хотя кто он, чтобы судить. Ему никогда не узнать о настенных покрытиях больше, чем знает миссис Уокер.
– Ваш дворецкий показался мне колоритным персонажем.
– Так и есть. Он работает в нашей семье в течение многих лет и, боюсь, ведёт себя немного фривольно.
В гостиную напряжённой походкой вошёл молодой человек с каштановыми волосами в чёрном вечернем костюме, его внимание было полностью сосредоточено на миссис Уокер. Муж? Дюк никогда не задумывался над тем, к какому типу мужчин принадлежит её муж, но педантичный внешний вид мистера Уокера и сдержанные манеры порядком удивили. Он не был ни общительным чаровником, ни шумным промышленником. Мужчина походил на учёного, которого больше привлекают лекции и эксперименты, нежели званые обеды.
Интересно, счастливы ли они в браке.
Отбросив неуместные мысли, он протянул ладонь для приветствия.
– Мистер Уокер, я полагаю. Дюк Хавермейер.
Мистер Уокер коротко пожал ему руку.
– Рад познакомиться, мистер Хавермейер. Добро пожаловать.
– Спасибо. Я должен выразить благодарность за то, что вы смогли подготовить приём в такой короткий срок.
– Не проблема. У нашего персонала есть в этом опыт.
Основываясь на колонке миссис Уокер, Дюк так и думал.
– У вас прелестный дом, – сказал он, обращаясь к обоим супругам, поняв, что по приезду так и не похвалил их должным образом за приложенные усилия. – Я так себе его и представлял.
Пара обменялась быстрыми взглядами.
– Благодарю, – ответил мистер Уокер. – Мы только недавно переехали, поэтому ещё обживаемся.
– Мистер Уокер, – обратилась она к мужу, – может быть, вы проверите вместе с поваром, как продвигается приготовление ужина. – Потом миссис Уокер взяла Дюка за локоть и повернула к сверкающей ели у окна. – Мистер Хавермейер, а вы видели нашу ёлку?
Десятифутовое дерево впечатляло. Дюк никогда не видел ничего подобного. Стратегически расположенные среди ветвей, лент и украшений электрические фонарики были относительно новой тенденцией среди богатых жителей Нью-Йорка. Вполне логично, что миссис Уокер захотела украсить свою ель по последней моде.
– Просто дух захватывает. Не могу припомнить, чтобы когда-нибудь видел нечто подобное.