Рассвет придет (СИ)

Нэси невольно воспрянул духом. Всего несколько минут — и они у цели.
Поразительно — но от пирога с сочными кусочками мяса резь в желудке и правда исчезла. Слабость отступила, и он даже выпрямил спину — насколько позволяло ноющее плечо.
Нужно только добраться до лидера фундаменталистов. А там… не откажет ведь тот в помощи? Тем более, что Охитека намерен просить о ней не бесплатно. К слову, он, как прихожанин, мог и попросить убежища — на это было право у любого жителя трех континентов.
*** ***
— Слушай, а чего ты респираторы не прихватил? — тихо осведомился Охитека, когда ехали вверх.
— А ты другого времени не нашел вспомнить? — фыркнул Роутэг, оглядываясь на обывателей вокруг.
Те, впрочем, не обращали на них внимания. Да и что интересного может быть в болтовне низших служащих? Уборщики есть уборщики — обсуждают если не выпивку, так швабры, расход химикатов и проблемы своих рабочих участков.
— Ну, извини. В башке было мутно, — пробурчал нэси, досадуя сам на себя за тугодумие.
— Да я обыскался — ни единой захудалой повязки не нашел, — шепнул Роутэг. — Я ж тоже хотел респираторами разжиться — мы вполне могли надышаться! И очки бы не помешали — эта штука безобразно разбрызгивается.
Это он о химикатах, которые они смешивали, — понял нэси. И правда — там тоже респираторы не помешали бы. Как он еще тогда не вспомнил? Наверное, слабость сказывалась.
— Странно, что не нашлось, — Охитека нахмурился.
— Да там вечно бардак, — отмахнулся Роутэг. — То одно закончилось, то другое. Все лежит вперемешку, этикетки не соответствуют надписям на полках. Я ничего удивительного не вижу.
— Ты здесь прямо свой — все порядки знаешь.
— Ну, случалось тут подвизаться, — с некоторой гордостью отозвался напарник. — Я ж еще когда говорил! Что на хозяйственных складах творится бардак — давно знаю. Здесь же рабочие постоянно меняются! А к Турниру всегда набирают уйму народу на временной основе. Потом эту же уйму народу и увольняют. Да и сам посуди: работы много, вся она тяжелая. Работа с драконами, опять же. Не все выдерживают уборку в ангарах, когда в них находятся обитатели.
— Понял, — вздохнул Охитека. — Текучка — и оттого безалаберность и путаница.
— Нам же лучше, — пожал плечами Роутэг. — И то, что весь Колизей вместе с уровнем метро и остальными конторами находится в ведении одной хозяйственной службы — нам тоже на руку. Никто не удивляется, что уборщики с драконьих уровней шастают по нижним этажам, которые к собственно, Колизею уже не относятся.
— Я сильно удивлюсь, если узнаю, что наши портреты еще не срисовали по камерам слежения, — скривился Охитека. — Наверняка наши лица у них есть. А мы засветились под камерами — они в метро повсюду.
— Ну, ты еще отыщи наши лица среди толпы, — запротестовал напарник. — Хотя да, рассчитывать стоит на худшее, — он кивнул.
Оба смолкли.
Даже если не отследили по камерам — наверняка ждут на этаже, — подумалось Охитеке. И откуда только узнали, куда именно направляется горе-наследник? Чероки разболтать не могла — ей в том выгоды нет.
Он усмехнулся собственным мыслям. На пути к Колизею он сам засветился — ну, или его заметили и сели на хвост. А там уж проще простого — сложить два и два. Зачем может направляться к Колизею недобитый наследник? Уж явно не для того, чтобы поглазеть на драконьи бои отбора!
Вот патроны почти закончились. Это скверно. А на оружейный склад так запросто не влезешь, как они забрались на склад уборщиков.
Невообразимо длинная лестница наконец закончилась. Все-таки под вершиной мира метро заглубили невообразимо! Охитека помнил смутно параграфы еще из учебника истории старшей школы. Сотни четыре лет назад три континента вплотную очутились перед возможностью ядерной войны. Именно тогда станции метро стали делать глубокими — чтобы при надобности они могли послужить и укрытием для обывателей.
Нэси встряхнулся. Нашел время вспоминать содержимое школьной программы!
Будет хлопать ушами — ему, вполне возможно, и университетское образование не пригодится.
 
Охитека застыл на мгновение перед массивной резной дверью. Прислушался. Вроде тихо — но сердце ускорило бег.
Нет, вслушивайся или не вслушивайся, а притаившейся засады он не почует. Если за дверью кто-то и есть — слишком хорошо они притаились. Разозлившись на себя, нэси решительно повернул ручку и шагнул внутрь.
Обширный холл встретил пустотой и безмолвием. Охитека в растерянности замер, оглядывая высокий свод, украшенный тонкой резьбой по мрамору. Шаги утонули в мягком толстом ковре. В лицо пахнуло влажной свежестью от растущих в громадных кадках настоящих деревьев.
В первый момент взгляд потерялся среди огромного пространства. Раскидистая зелень затеняла отдельные участки, отбрасывала резные тени.
И ни единой души. Пустой молчаливо холл ждал прихожан, ни единое дуновение воздуха не шевелило развесистой листвы. В отдалении, на расстоянии нескольких десятков шагов, из громадного зала уводили арочные проемы без дверей.
— Пусто, — сообщил нэси зачем-то Роутэгу.
— А ты ждал торжественную встречу и ковровые дрожки? — чуть нервно хмыкнул тот. — Я вот рад, что нас не встречают. Как по мне — мы и сами доберемся.
— Хвоста медузьего поспоришь, — Охитека кивнул.
И решительно двинулся в сторону среднего из трех убегающих из холла коридоров. На деле он понятия не имел, куда свернуть. Интуиция, как назло, молчала. И он решил идти наобум — здраво рассудив, что, раз охраны здесь до сих пор нет, их потеряли из виду.
Коридор тоже выстилал сплошной мягкий ковер без стыков. Гладкие мраморные стены рассеивали свет. И вновь — совершенно безлюдно.
Вымерли здесь все, что ли? Охитека поежился. Не хотелось сознаваться самому себе — но от царящего безлюдья ему сделалось не по себе.
Изредка попадались безликие двери, но они оказывались заперты. Не ломиться ведь?
Да и к чему. Он-то хочет отыскать общину фундаменталистов! Обратиться к ее лидеру. А что он найдет за запертой дверью? Там его точно никто не ждет. И никто не станет его слушать, если он вломится беспардонно, как грабитель. Тишина царила непроницаемая — не слышно было даже шелеста воздуха в вентиляции. Ковер поглощал звук шагов. А не убрали ли отсюда всех нарочно, чтобы проще было отловить их двоих? Уж больно подозрительно тихо кругом.
Коридор плавно изгибался. Изредка в стороны разбегались боковые ответвления.
— Слышишь?! — Роутэг внезапно подобрался. — Там! — ткнул пальцем в одно из таких ответвлений.
— Музыка? — недоверчиво протянул Охитека.
— Это точно храмовые покои! — напарник воодушевился. — Это музыка богослужений, слышишь, какая заунывная? И поют речитативом.
Прислушавшись, Охитека понял — Роутэг прав. Оба ускорили шаг, направляясь в сторону звука. Неужели дошли-таки? И без всяких происшествий. Кажется, напоследок боги смилостивились над ними.
Они в считанные минуты преодолели длинный коридор, очутившись в очередном холле — поменьше, чем тот, что встретил их в самом начале. Распахнутые настежь створы открывали строгую залу, наполненную людьми.
— Это же радикалы, кажется, — Охитека невольно понизил голос. — Я не слишком разбираюсь в этих течениях, но такое скупое убранство и черный камень в отделке — это община Нового Гласа! Ну да, — прибавил он, разглядев над входом знак с изображением простого квадрата — символа радикальной общины.
— А тебе-то кто нужен? — хмыкнул Роутэг.
— Фундаменталисты, само собой! — нэси дернул здоровым плечом. — Сейчас бы еще энергетика банку, — прибавил он, приваливаясь к стене и тяжело переводя дух.
— Не кисни! — ободрил Роутэг. — Немного осталось. Нашли радикалов — найдем и фундаменталистов. С этими я и сам связываться не хочу, — прибавил он.
И, подхватив Охитеку под руку, повлек прочь, когда из молитвенного зала в их сторону направился человек в одежде служителя.