Магнат (СИ)

— Эдуард Петрович, позвольте мне пару часов уделить внимание изучению досье на персон из кабинета министров, а затем подходите, составим план операции по их вербовке.
— Всех и сразу? — поразился дерзости вождя анархистов полковник.
— Всех, — махнул рукой атаман. — Только мне одному не сдюжить, понадобится помощь друзей. Надо прикрепить к каждой парагвайской персоне толкового агитатора, согласно специализации.
— Агитаторов у нас полно — с переводчиками беда, — тяжело вздохнул начальник контрразведки и начал загибать пальцы: — Три морских офицера, пехотинец Ширков, генерал–майор Беляев, парочка испанских инженеров и вы, господин Ронин.
— Я тоже могу чуток общаться по–испански, — важно выпятил грудь Андрюха. — Поднаторел в Макао, у барной стойки в портовых кабаках испанские мореходы тоже швартовались.
— Да-а, твой морской жаргон только на дипломатических встречах использовать, — рассмеявшись, отвесил лёгкий подзатыльник дружку Алексей.
— После двух добрых бокалов вина дикция даже у аристократов портится, и лексика опускается до уровня портовой таверны, — успокаивающе показал ладони завсегдатай злачных мест. — Мы же с парагвайскими аборигенами будем не трактаты чернилами писать, а по душам за жизнь разговаривать.
— Ладно, полиглот, — хлопнул по его вытянутой ладони Алексей. — Только Сёму в напарники возьми, он тебе не позволит лишнего вылакать и поможет вести умные речи с министром финансов. Остальные персоны распределим между агитаторами позже.
Алексей ушёл в каюту и два часа внимательно изучал фотокопию английского досье на каждого министра. Затем ещё час обсуждал с Кондрашовым тему переговоров с парагвайцами. За оставшиеся часы казаки собрали большой совет: разобрали противников, сформулировали боевые задачи и разбились на пары; агитатор и переводчик в каждой. Алексей взялся осуществлять общее управление вербовкой.
Правда, министров оказалось больше, чем знатоков испанского языка у казаков, поэтому решили индивидуально обрабатывать только самые значимые парагвайские персоны.
Вечером в кают–компании «Морского казака» состоялась знаменательная встреча: по одну сторону узкого длинного стола расселись министры Парагвая, напротив — элита казацкой республики. Вступительную речь толкнул господин Ронин, ответную любезность отвесил синьор Перейра, а затем дружно приступили к дегустации напитков и деликатесов. Банкет носил неформальный характер, никаких протоколов встречи не велось, но вопросы обсуждались, воистину, государственной значимости.
По–настоящему, бурная дискуссия началась после программного заявления Ронина о желании заселения русскими всей обширной равнины Гран Чако. Министрам было вовсе не жаль расставаться с бросовыми землями, однако хотелось поиметь выгоду от сделки. Обещание казаков превратить гиблые места в процветающий край всерьёз не воспринималось. Главная причина виделась в обретении эмигрантами полной свободы. Казаки желали создать самоуправляемую колонию. Ведь все понимали, что парагвайское правительство не сможет из Асунсьона управлять поселениями, разбросанными по бескрайним просторам Гран Чако. Точно так же, как сейчас, оно совершенно не контролировало индейские племена гуарани, которые лишь формально признавали государственную власть.
— Честно сказать, синьор Ронин, мне всё равно, как будут выживать русские колонисты в пустом краю Гран Чако, — отпив из бокала глоток вина, наклонился к казачьему атаману президент Парагвая. — Лучше проясните, что с этой сделки поимеет государственный бюджет. Ведь вы рассчитываете взять территорию в аренду на двадцать пять лет, с возможностью продления договора.
— А сейчас, что вы имеете с Гран Чако? — приступил к торгу Ронин.
— Почти ничего, — развёл руками Перейра. — Племена гуарани налогов не платят, да и брать с индейцев нечего. Однако они доставляют к реке стволы красного дерева и продают квебрахо почти за бесценок перекупщикам. А вот с торгашей казна уже дерёт свой процент с дохода от продажи. Квебрахо самый ходовой экспортный товар.
 
— Казаки обязуются увеличить добычу стволов квебрахо в десять раз и весь товар напрямую продавать казённому предприятию, — Алексей поднял палец и со значением добавил: — Двадцать пять лет, и по нынешним ценам.
— Заманчивое предложение, — улыбнулся Перейра. — Одно это увеличит поступление в бюджет от квебрахо эдак… раз в двадцать. Но удастся ли казакам такой трюк?
— Индейцев около десяти тысяч, а казаков будут сотни тысяч, — начал загибать пальцы атаман. — Русские будут пилить железные стволы электропилами и доставлять автотранспортом к причалам на малых реках. Затем сплавлять на плоскодонных моторных лодках к реке Парагвай, а уже оттуда на паровых баржах везти до Асунсьона.
— Но надо ещё как–то договориться с гуарани и торговцами красного дерева?
— Торговцев казаки пинками прогонят, а индейцев задобрят промтоварами, — отмахнулся от мелочей лесопромышленник. — Ведь жадные купчишки сейчас аборигенов просто грабят.
— Да, у русских железная сила убеждения, — со значением обведя взглядом, стальные листы стен каюты броненосца, усмехнулся доводам атамана президент.
— И ещё, русской колонии потребуется масштабная переброска товаров через порт Асунсьона, — добавлял весомых аргументов Алексей. — Как для потребления в самих колониях, так и для экспорта за рубеж. А увеличение товарооборота приведёт к существенному пополнению казны Парагвая. Мимо Асунсьона не проскользнуть, и платить пошлины на экспорт и импорт всё равно придётся. Да и сам город вырастет вдвое: нужны новые гостиницы, магазины, склады, расширение порта. Большинство товаров для русской колонии можно производить в Парагвае, а это повлечёт строительство крупных предприятий.
— Даже несмотря на то, что с эмигрантов взять, в первые годы, особо нечего, сопутствующие поступления в бюджет вырастут многократно, — потёр ладони президент и многозначительно глянул на золотую цепь синьора Ронина. — Многие беженцы, весьма состоятельные деловые люди.
— Создайте выгодные условия, и капиталы устремятся в страну, — погладил золотой крест пальцами богатенький эмигрант и продолжил соблазнять президента: — Откроются новые заводы, исчезнет безработица, повысится заработная плата рабочих, а ведь это ваш основной избиратель. Впрочем, буржуазия тоже будет в восторге от вашей деятельности на посту главы республики.
— Для начала, попробуйте убедить министров моего кабинета, — саркастически усмехнулся Перейра и, наклонившись совсем близко к собеседнику, прошептал: — Лично мне пока не удаётся подружиться со сворой казнокрадов.
— Просто, синьор президент, вы радеете о благе народа, а чиновники пекутся о собственной выгоде, — тоже шёпотом объяснил Алексей и, уже в полный голос, предложил: — Вечерок сегодня выдался ясным. Господа, предлагаю продолжить банкет на палубе корабля! Матросы поднесут вино и закуску.
Все с удовольствием покинули душную каюту и разошлись группками по бортам броненосца. Разбившись на кружки по интересам, казаки и министры продолжили горячую дискуссию. Перейра подводил Алексея к отдельным министрам и знакомил поближе.
— Разрешите представить военного министра, генерала Гильермо Риваса.
— Я смотрю, профессионалы уже нашли общий язык, — заметил довольные физиономии генерал–майора Беляева и полковника Вольдшмидта казачий атаман.
— Обсуждаем военные аспекты обороны северо–западных рубежей страны, — отчитался о ходе переговоров Беляев. — Казачьи гарнизоны возьмут на себя все функции пограничной службы, а военные силы Парагвайской республики сосредоточатся в фортах вдоль границы с Боливией. Эта страна претендует на земли Гран Чако, и возможны крупномасштабные провокации.
— Ещё предлагаем организовать в Асунсьоне военную академию и несколько офицерских училищ, — вставил своё слово полковник Вольдшмидт, только Беляеву пришлось переводить его речь на испанский.
— У республики нет лишних средств на такие военные реформы, — к неудовольствию парагвайского генерала, решительно отверг новацию Перейра.