На жёлтый свет (СИ)

Он был прав.
Под завалами оставалась мать.
****
Проснувшись, я зажала рот ладонью, чтобы привычно не закричать. Сегодня мне никак было нельзя разделить эту боль с другим человеком. Она принадлежала только мне. Дымом проклятья, память подбрасывала мне в кошмарах детали былого. То, что в реальности, я не могла бы вспомнить сама. То, что я приказала себе забыть. У меня почти получилось.
Спустив ноги на пол, я тихонько поднялась и направилась из комнаты. В коридоре было тихо. Из-за соседней двери не доносилось ни звука. Конечно же, Виктор спал. Хорошо, что я его не разбудила. Или не очень хорошо.
Спустившись по лестнице, я прошла через гостиную и оказалась на кухне. В темноте, она казалась не такой уютной. Или дело было в отсутствии компании. Раздумывать об этом я решила позже. Сейчас мне хотелось холодной воды.
Открыв холодильник, взяла минералку и вынула из морозилки подставку со льдом. Поставила всё на стол и потянулась закрыть дверцу.
Краем глаза, успела заметить движение и резко подалась назад, смахнув всё со стола.
— Вик! — закричала испуганно и шагнула в сторону, наступив на что-то хрустящее.
— Милая, это ж я, — из тьмы вынырнул Булатный. — Ну, прости. Просто спустился покурить…
— Это ты, — от облегчения и обиды всхлипнула. — А курить вредно. Тебе бросить надо. Обязательно.
— Не шевелись, — заметив стекло на полу, приказал Виктор.
— Кажется, я уже… — под пальцем на полу растекалась кровь.
— Вот ведь… — пробормотав что-то похожее на молитву, он осторожно подошёл, подхватил меня за талию и усадил на стол.
Мне удалось одернуть задравшуюся футболку, позаимствованную у Булатного для сна. Виктор гулко сглотнул и стянул с себя майку.
— Оставайся на месте.
Он наклонился, собрав тканью устроенный мною беспорядок, закрыл холодильник и включил светильник над разделочным столом. Комнату залило мягким приглушенным светом. В нём Булатный смотрелся особенно соблазнительно. Вот я смогла удовлетворить своё любопытство. На его груди была татуировка из линий, образующих лисицу. Они перетекали хвостом на бок и на спину. Хотелось очертить рисунок пальцем… губами.
— Больно? — вопрос разрушил созерцательную нирвану.
— Не особо.
— Давай посмотрю.
И тут он разметал окончательно руины моего самообладания. Мужчина встал передо мной на колени и бережно поместил раненную стопу на ладони.
— Такая хрупкая, — пробормотал он, будто про себя и раскрыл коробочку с красным крестом на крышке. — Хорошо, что есть аптечка.
Взяв со стола оставшийся кубик льда, он обвел им ранку, смывая кровь, и осторожно обвёл пальцем.
— Стекла нет. В ранке оно не осталось, — он подарил мне солнечную улыбку. — Потерпи, Ники.
Спиртовая салфетка жгла кожу, но вполне терпимо. Затем на палец был приклеен пластырь. Несмотря на дискомфорт в ранке, каждое касание Виктора, заставляло меня замирать от удовольствия. Хорошо, что он был занят порезом и не смотрел на меня.
Внезапно, мужчина обхватил мою лодыжку и потёрся об неё щекой. От шока я перестала дышать. Он коснулся губами кожи и произнёс отчетливо, хоть и негромко:
— Я знаю, что не должен это делать.
— Разве? — вырвалось у меня раньше, чем я смогла подумать.
Булатный поднял на меня тёмные глаза. Они тянули меня в себя, лишали страха и здравого смысла. Сильные пальцы, скользили под коленом, лаская нежную кожу, рисуя замысловатые узоры, поднимаясь всё выше.
— Ты так на меня смотришь, будто разрешаешь сделать с собой всё, что я хочу…
От чувственного обещания, я задышала чаще и облизнула пересохшие губы.
За всю недолгую жизнь у меня было не так уж много мужчин, но я не была наивной и понимала, что вряд ли когда-нибудь испытаю такие же эмоции, как к этому мужчине. Он что-то сломал внутри меня. Обесточил. Или напротив, включил рубильник, заставив пылать от страсти.
— Хочу знать, что ты можешь со мной сделать, — я решила, что думать буду в другой раз. — Хочу, чтобы ты сделал со мной то, что хочешь…
— Хороший ответ.
  
Глава 42
  
— Я не сделаю тебе больно, — пообещал Виктор, но он заблуждался. Уже сделал.
Он стоял передо мной на коленях, касался меня так, словно я была хрупким сокровищем, но я вдруг отчётливо осознала, что он владеет самой важной частью меня самой. Я отдала ему сердце. В то утро, уходя из его квартиры, я оставила в ней своё спокойствие. Каждую ночь, засыпая, думала об этом мужчине. Помнила его голос, его вкус, его тепло. Он стал моим наваждением. И, конечно, он причинит мне боль. Только это уже не имело значения. Моё сердце треснуло.
Не важно, что я знала его всего пару дней. И даже то, что он был чужим. Мои эмоции и желания были односторонними, но оттого не менее реальными.
Булатный поднялся, чертя ногтями линии на моих ногах. Он развёл мои бёдра и шумно выдохнул.
— Ты без трусиков.
— Они в стирке, — во рту пересохло.
— И весь вечер… — мужчина улыбнулся уголком рта. — Маленькая развратница.
Возмутиться я не успела, как он обхватил мои ягодицы и рывком подтянул к самому краю стола. Лоном я ощутила его твёрдость сквозь тонкую ткань тренировочных штанов. Горячая длина оказалась зажата между нашими телами. Булатный качнулся, заставляя меня вскрикнуть.
— Пошли наверх. Там защита…
— Не нужно, — возразила исступленно. — Хочу тебя всего.
— Ники… — простонал мужчина, сминая ягодицы большими ладонями.
— Не заставляй тебя просить.
Скользнув пальцами под резинку его штанов, обхватила жёсткий член и легонько сжала. Ответом мне стало глухое рычание. Не теряя времени, стащила вниз ткань, освобождая вожделенную плоть. Виктор слегка отклонился назад, наблюдая за мной голодными глазами, позволяя мне обхватить его ногами и потянуть на себя. Направив член к входу к лону, он толкнулся в меня глубоко и жёстко, одновременно хватая за волосы. Вскрикнув, я прикусила его предплечье и тут же широко лизнула.
— Дикая… горячая… — хрипел мужчина, двигаясь во мне размашисто.
Стол под нами скрипел и норовил сдвинуться. Я сцепила стопы на мужских ягодицах, обхватила Виктора за шею и впилась в его губы жадным поцелуем. Он ответил. Со страстью, которая была мне так нужна.
Мужчина держал меня крепко, вбивался в меня, с каждым движением толкая к краю. Каждый его низкий стон отдавался во мне восхитительной мелодией. Я ловила его дыхание ртом и шептала что-то сумасшедшее. Кажется, я сошла с ума, но мне хотелось заклеймить Булатного, оставить его себе, в себе.
Удовольствие обрушилось на меня, взламывая нервную систему и ломая волю. Выгнувшись, я продолжала цепляться за плечи мужчины, не отпускать его от себя. Его толчки стали резче, хватка сильнее. Виктор попытался выйти из меня, но я притянула его обратно.
— Я сейчас… — прохрипел он с жаром.
— Давай… Хочу… всё, — почти умоляла я.
Спустя пару мгновений Буланый содрогнулся и вжал меня в себя. Он выплеснулся своим наслаждением внутри меня и оставался со мной, делясь своей дрожью и вбирая мою.
— Милая… как же хорошо…
Вместо ответа, я потёрлась носом о его шею и сыто улыбнулась. Мой любовник не стал торопиться и медленно покачивался вместе со мной, мягко касаясь губами моего лица. Я зажмурилась, млея от тихой, какой-то светлой радости.
Через какое-то время Булатный отпустил меня. От ощущения потери поёжилась и свела ноги вместе. Но он вернулся, с бумажными полотенцами, чтобы стереть влагу с моих бёдер.
— Ты такая… — мы встретились взглядами, и я перестала дышать. Что-то было в его глазах. Что-то похожее на обещание чуда.
— Не надо, — я положила палец на его губы. — Не говори ничего, — мне хотелось добавить: "Оставь мне немного иллюзий", но я понимала, что это лишнее.
Мужчина нахмурился и рассеянно кивнул. Молча, он подхватил меня на руки и понёс. Ощущать себя в сильных объятьях было так непривычно и слишком уютно. Прильнув к влажной от испарины груди, я мысленно обругала себя за глупые мечты.