Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)

Впрочем, с тех пор, как юную Кэтрин разлучили с ее неблагополучными друзьями и поместили в «Вознесение», она, судя по всему, остается верной себе. А также людям, которые ее пригрели. Ведь если она здесь — значит, она работает на них до сих пор, и даже сумела заработать себе нешуточный кредит доверия.
— Это неожиданно, — сдержанно произнес я.
Она ответила мягкой улыбкой, не выказывая обиды из-за того, что я не бросился к ней с распростертыми объятиями.
— Я всегда очень радуюсь, когда мне удается вновь встретиться с теми, кого в свое время так хорошо знала и к кому была привязана, на новом этапе их жизни. Видеть, как небезразличные мне люди взрослеют и меняются, проходя сквозь разные жизненные обстоятельства, иногда радостные, а иногда и горькие — все-таки прекрасно, не смотря ни на что.
— Мне лестно слышать, что вы были привязаны ко мне в большей степени, чем к тысячам других воспитанников интерната, которые прошли через ваш кабинет за эти годы.
— Ой, — Кэтрин шутливо одернула палец, будто ее укололи. — Извини, Димитрис. Просто я ощутила, какие шипы ты себе отрастил. Ничего страшного. Все мы их отращиваем. Этому иногда способствует наша жизнь.
Тон психолога, преисполненный картинной любезностью и мягкостью, начал меня раздражать. Я планировал повести разговор несколько в другом русле, но не удержался и сразу выложил первую свою карту на стол:
— Мои шипы колют лишь тех, кому я не доверяю, доктор Митчелл.
— Спасибо тебе за честность., — благодарно кивнула она, и, ткнув пальцев в воздух, открыла перед нами воздушный дисплей с какими-то документами. — Я уже знакома с твоей биографией. Я бы несказанно удивилась, если бы ты вдруг доверился с порога мне, или кому-либо другому… Кстати, я — просто Кэтрин
— И это вы еще вряд ли знакомы со всей моей биографией. Кэтрин.
— Смею надеяться, что все-таки знакома. Со всей или почти со всей, — благожелательно улыбнулась она, кивнув на экран. — Вот. Ты можешь ознакомиться с этими документами. Это контракт между мной и компанией «Грей Айленд Ко», которая наняла меня. Мне дан доступ ко всей конфиденциальной информации, которой владеешь ты. Также я допущена и к государственной тайне. В последние годы я очень много работаю с ветеранами войны, Димитрис. Это стало, скажем так, моей неофициальной специализацией. Поэтому я давно прошла все необходимые проверки. Я понимаю, как серьезно принято относиться к таким вещам в таких организациях, как твоя. Поэтому, пожалуйста, проверяй. Все печати и авторизации — подлинные.
— Нисколько не сомневаюсь, — отмахнувшись от экрана, кивнул я.
— В твоем голосе я по-прежнему слышу недоверие.
Митчелл внимательно поглядела на меня сквозь очки на носу. Ее внимательный, цепкий, деланно-участливый взгляд должен был располагать пациентов к откровениям. Но на меня он действовал сейчас иначе. Я чувствовал, что за голубыми глазами психолога скрыты рентгеновские аппараты, сканирующие мой мозг.
Ее никто бы не обвинил в бестактности или невнимательности. Каждое ее слово было преисполнено профессионализма, спокойствия и терпения. И все-таки я чувствовал, что она тоже оттуда. А значит, относится к нам так же, как и они. Как и для Чхона, я для нее не человек — а номер. Переживания и страдания искалеченной войной души — не более чем дефект механизма, который необходимо диагностировать и внести о нем запись в технический паспорт. И деланное добродушие меня не обманет.
Я тяжело вздохнул, и тут же выдал:
— Кэтрин, если ты действительно знаешь так много, как пытаешься показать, то любые наши с тобой «доверительные» беседы будут не более чем лицемерием. Потому что человек, знающий так много, не пришел бы сюда по поручению тех, кто вас послал, если бы только не одобрял их действий. К человеку же, способному эти действия оправдать, у меня не может быть ни малейшего доверия!
— Ты по-прежнему радуешь меня своей честностью и открытостью.
— Кэтрин, ты работаешь на этих людей, и они получат полный отчет о нашей беседе. Я понимаю это. И поэтому дальнейший разговор, по-моему, лишен какого-либо смысла.
 
— Кто же, по-твоему, «эти люди»? — искренне удивилась она. — Ты же не имеешь в виду правительство Содружества наций, правда?
— Я никогда не работал на правительство.
— Глупости, Димитрис. Да, ты работал в частной компании. Но она все время выполняла правительственные заказы. Твой юридический статус не соответствовал тому, что ты на самом деле делал. Ибо так было нужно исходя из высших общественных интересов. Но передо мной ты можешь не скрывать истины. Она мне известна.
Я пораженно покачал головой. Разговор шел не так, как я ожидал.
— Димитрис, позволь я слегка подтолкну тебя к тому, что ты пытаешься, но не решаешься мне сказать, — решительно взяла она разговор в свои руки. — Ты прошел через войну. На войне ты видел, а иногда и совершал ужасные, с точки зрения цивилизованного человека, поступки. Вопиющим образом противоречащие тем идеалам, в которых ты воспитывался. Ты не в состоянии забыть о них, не можешь их оправдать. И винишь в них себя, а также других причастных к ним людей. И не только врагов, но и тех, кто воевал на твоей стороне. Вот — та самая «страшная правда», которую ты не решаешься мне выдать. Вот видишь, я сделала это за тебя. И я, как видишь, совершенно спокойна и не удивлена. Может быть, тебя также успокоит, если ты узнаешь, что десятки ветеранов, с которыми я беседовала прежде, испытывали схожие чувства? Это — абсолютно нормально.
— И что же ты намерена мне на все это ответить? — спросил я, усмехнувшись. — Что все это делалось ради высшего блага и было наименьшим злом из возможных?
— Давай не будем торопиться и вначале ты расскажешь о том, что тебя беспокоит. Начни с самого начала.
— С самого начала?
Я сам не заметил, как начинаю заводиться, как бы в противовес нарочито ровной и легкой манере речи Митчелл.
— Да, с самого.
— Ах, с самого? Ну хорошо.
Я набрал в рот много воздуха, прежде чем начать.
— Меня беспокоит то, Кэтрин, что в 2060-ом году группа лиц, работающих на Содружество Наций, либо же на консорциум «Смарт Тек», включая некоего Чхона, а также, возможно, Роберта Ленца, сделали одно предложение моим родителям, Владимиру и Катерине Войцеховским, живущим вне юрисдикции Содружества. Они предложили им провести экспериментальную генную модификацию их нерожденного ребенка, чтобы тот родился здоровым, в обмен на их право в дальнейшем использовать такого ребенка в военных и исследовательских целях. Я — этот ребенок.
Психолог задумчиво поправила очки.
— Меня беспокоит, Кэтрин, что примерно с 74-го по 76-ый некий Роберт Ленц, пользуясь услугами своего агента Клаудии Ризителли, шантажировал моего отца, принуждая его выдавать секретную информацию, имеющую отношение к работе отца в структурах Центральноевропейского Альянса. В дальнейшем Ленц, или же его руководство, использовали эту информацию, чтобы спровоцировать войну Центральноевропейского Альянса с Югославской Народной Республикой. Вследствие их тайной игры мой отец был арестован, а в дальнейшем убит органами безопасности ЮНР. На разразившейся затем войне аналогичная судьба постигла и мою мать.
Доктор сделала было движение, намереваясь вставить слово, но я не позволил.
— Меня беспокоит, что Роберт Ленц, пользуясь моей юношеской доверчивостью и скрыв от меня целый ряд важной информации, убедил меня вступить в интернат «Вознесение», где я стал пленником на два с половиной года, подвергался унижениям и пыткам, а также психотропному воздействию на мой мозг. Меня беспокоит, что, вопреки моим предпочтениям, меня направили оттуда на обучение в полицейскую академию, после чего я был бы обязан не менее пяти лет служить в силовом блоке.
Кэтрин больше не делала попыток прервать меня, а лишь слушала молча.
— Я опущу много незначительных фактов, которые также меня беспокоят. Но меня, мать твою, очень сильно беспокоит, что в мае 2089-го, когда я находился в шаге от окончания своего контракта, который я добросовестно выполнял, кукловоды, считающие меня своей собственностью, вновь лишили меня права решать свою судьбу. Я говорю о таких людях, как Чхон, его протеже Гаррисон вместе со своими цепными псами, включая некоего головореза Тайсона Блэка. А также, скорее всего, все тот же сукин сын Роберт Ленц. С этой целью они сплели сеть интриг и лишили жизни множество людей, включая моего друга, Бена МакБрайда, у которого осталась вдовой жена и осиротел маленький ребенок. Их подчиненные, включая хорошо знакомого тебе Паоло Торричелли, выдавая себя за агентов СБС, взяв в заложники Клаудию Ризителли и имитировав похищение моего брата Мирослава Молдовану, своим давлением вынудили меня принять предложение Чхона и подписать контракт с частной военной компанией «Грей Айленд Ко».